– Спасибо вам, – благодарю я и выхожу из кабинета, с трудом выдыхая. – Боже.
Дойдя до своего кабинета, я натыкаюсь на Арсения, который шел в сторону моей двери, но остановился.
– Так-так, кто-то побывал на красном ковре у начальства?
– Ты поверишь? Впервые за все время работы. Как думаешь, я должна стыдиться?
– Стыдно обычно тому, кому видно. – Он подмигивает, а потом прислоняется к стене и складывает руки на груди.
– Я знала, что он это сделает.
– Пойдем, купим по стаканчику кофе, который мы с тобой так и не выпили.
– Я еще не ела, – внезапно вспоминаю.
– О, ну тогда поедим. Мне достался хилый бутерброд, а я мужчина хоть куда. Еще руки затрясутся на операции.
– Да ну тебя! – Я машу на него рукой и разворачиваюсь в сторону нашего кафе.
По пути из ординаторской выходит Надя.
– Ритуль, а вы куда?
– Есть.
– Я с вами. Заодно расскажешь, что там было у глава.
Пока мы обедаем, я то и дело замечаю на себе взгляды Арсения. И конечно же, мы обсуждаем работу и ситуацию у нашего главврача. Я знаю, что парень что-то чувствует ко мне. Может, это просто симпатия, а может, и что-то большее… Но он никогда не выходил за рамки приличий. Наверное, потому что я тоже ничего и никогда себе не позволяла.
Невольно вспоминаю ситуацию между мужем и его блондинкой. Получается, что он позволял, раз она так беспардонна и нахальна в его отношении и, главное – в отношении меня, его законной жены?
Отбрасываю эти мысли. Хватит! На работе больше ни секунды не потрачу на это. Олег Юрьевич прав, я не бумажки сортирую и не вату катаю здесь.
Моя смена уже почти заканчивается, но в самый последний момент поступает сообщение о многочисленных пострадавших на автомагистрали.
И началось… Я не присаживаюсь за три часа ни разу, потом ноги просто отказывают, ия иду в свой кабинет. Руки трясутся, когда я снимаю блокировку с телефона, потому что по вторникам у нас со Светой договоренность: она забирает Мирона из школы вместе со своей дочкой. Затем домой приезжает Мурат и занимается сыном.
Но муж не приехал. Сын уже уснул, а Свете пришлось уйти к себе, потому что у дочери поднялась температура. Куча сообщений от нее и звонков. И лишь один от мужа: «Задерживаюсь сегодня».
– О господи! —Я скидываю халат, хватаю свои вещи и несусь к машине. В голове рабочий хаос уступает место панике за ребенка.
Мирон почти никогда не просыпается по ночам, а если случается, то, сходив в туалет, он тут же снова ложится. Но ведь раз на раз не приходится, верно?
Я молюсь, заводя двигатель автомобиля, чтобы в этот раз было так же.
Машина плавно выезжает на трассу. Темно. И душно. Что-то мне неспокойно. Внутри просыпается какое-то плохое предчувствие и не даёт сконцентрироваться на дороге. Или на меня так действуют наши с мужем проблемы?
Смотрю вдаль, шарю рукой в сумке в поисках телефона. Голова трещит, а мысль, что Мирон дома один, сводит с ума. Муж наверняка развлекается со своей любовницей, некогда ему думать о ребенке.
Вижу светофор. Глубокая ночь, поэтому дороги почти пусты. Горит зелёный, я успею проехать, но краем глаза замечаю на дороге какую-то тень. Жму на тормоз, однако не успеваю. Грохот, чье-то тело сначала врезается в капот, а потом падает на асфальт.
***
Ты больно бьешь. Ты рушишь то, что строил.
Ломаешь душу искренней любви.
Этот урок, увы, ты не усвоил,
Где выход, помнишь? Значит, уходи!
Простить могу, но нет здесь виноватых.
В любви всегда две стороны равны.
Не превращай нас во врагов заклятых.
В твоих руках огонь: ломай и жги.
Глава 16
Я глухо кричу, обхватив голову руками. Сердце колотится, вот-вот вырвется из груди. Перед глазами пелена слез от шока, который скручивает внутренности в узел.
Я сбила человека.
Дрожащей рукой тяну ручку двери на себя, на ватных ногах выхожу из салона. Рядом останавливаются ещё несколько автомобилей, слышу какие-то крики, мат…
– Он… умер? – голос дрожит, как и все мое тело.
Сколько за свою жизнь я видела раненых или мертвых людей? Несколько десятков уж точно. Человек, который сейчас лежит посреди дороги, – всего лишь один из них, но опуститься на корточки и проверить, дышит ли он, у меня нет сил.
– Да, – отзывается какой-то человек. Он склонился над телом и проверяет пульс.
– Он умер? – орет со стороны другой мужик. Дышит тяжело, будто гнался за кем-то.
– Да, – повторяет кто-то сбоку, и я окончательно теряю контроль.
Не знаю, что ощущаю, но в висках долбит одно и то же: надо позвонить Мурату. Он поможет, будет рядом, несмотря на наши конфликты. Я всегда оставалась хладнокровной, не теряла рассудок, однако сейчас страх выключает все разумное, что во мне есть.
Пошатываясь, иду к машине, нахожу телефон и звоню тому, кто все еще является моим мужем. Трубку он не берет. Не принимает ни первый звонок, ни второй. Я окончательно теряю надежду на что-либо хорошее. Если позвоню родителям… Они получат сердечный приступ ещё до того, как успеют выйти из дома.
Телефон вибрирует в руках. Вижу имя Мурата и сквозь слезы улыбаюсь. Шмыгаю носом и вытираю с щек и глаз липкую влагу, явно размазав по лицу тушь.
– Мурат, – шепчу сдавленно, замечая две полицейские машины. – Мурат, я человека сбила. Приезжай, пожалуйста.
Мне кажется, что муж впадает в ступор. Молчит, переваривая только что полученную информацию.
– Где ты? Адрес назови, – рычит он требовательно. – Что с человеком? Он жив?
– Н-нет… – Я сглатываю, оглядываясь и пытаясь понять, где нахожусь. С горем пополам называю примерное местоположение. – Мне адвокат нужен, Мурат. Пожалуйста, приезжай скорее. Страшно… Господи, мне так страшно…
– Жди, – говорит он, обрывая мою невнятную речь, и поток бесконечного страха и отключается.
Меня окружают незнакомые люди, кто-то задаёт вопросы, а кто-то тычет пальцем и перешептывается.
Я ужасно устала. Я не пила, хотя, наверное, веду себя невменяемо и люди думают, что я пьяная. Но пьяной я за руль не села бы. Не знаю, как приезжаем в полицейский участок. Требуют документы, что-то оформляют, просят подписать какие-то бумаги. А потом… я оказываюсь в допросной.
И опять вопросы, ответов на которые я не знаю. До сих пор не понимаю, как тот мужчина появился на моем пути, да еще так внезапно. Он что, убить себя хотел? Тогда зачем меня в это впутывать? В чем моя вина?
Прошу телефон, дабы позвонить соседке. Сын дома один, я обещала приехать пораньше, но в итоге опять задержалась, поскольку привезли человека с кровотечением и я должна была сделать операцию.
Полицейский пристально смотрит на меня. Я же впервые реву навзрыд, потому что усталость и шок дают о себе знать. Понятия не имею, что со мной случится. Ведь человек умер! По моей вине! Это… тюрьма? Но как я смогу жить без сына?
Всё-таки передо мной появляется чей-то мобильный, и я по памяти набираю номер соседки.
– Привет, это я, – говорю сразу же.
– Рита? – узнает меня она.
– Скажи, пожалуйста, что Мирон у вас, – прошу я.
– Он у нас, да, я позвала, чтобы с Алиной уроками занялись. Потом мультики смотрели и на диване оба уснули. Что случилось? Опять на работе задержалась?
– Хуже, – говорю шепотом, снова чувствуя на себе взгляд полицейского. – Пожалуйста, присмотри за ним. Завтра, скорее всего, приедет Мурат и заберёт его.
– Не расскажешь?
– Некогда, – перебиваю я. – Спокойной ночи, Свет, и спасибо.
Ещё какое-то время отвечаю на вопросы полицейских. Все одно и то же, по кругу. Голова не соображает, перед глазами туман. Смотрю перед собой и вспоминаю, как все случилось. Нет, я не ехала с бешеной скоростью. Да, я торопилась, но, черт! Он появился перед моей машиной внезапно. Я даже опомниться не успела, лишь нажала на тормоз до упора и…
– Вы уверены, что он умер? – Я шумно сглатываю.
Бред несу. Я столько мертвых людей за свою жизнь видела… Кто-то даже на операционном столе умирал, но в этот раз я даже притронуться к тому мужчине не смогла. Чувство вины и так ходит бок о бок с моей работой. Даже зная, что ты не бог и не тебе решать, кому жить, а кому умереть, тяжело терять пациентов. Но сегодня… это чувство глубже и губительней, оплетает и душит, отравляя разум.
Дверь распахивается. В холодное и сырое помещение заходит Мурат, а за его спиной… Его любовница? Да, я прекрасно знаю, что она адвокат. Но…
Надменная красавица будто прожигает во мне дыру своим пристальным взглядом. Я же смотрю на мужа. Он правда притащил мне вместо адвоката свою подстилку?.
– Мурат, – цежу сквозь зубы, чувствуя, как страх отодвигается на второй план: первый занимает злость.
– Сейчас не место и не время для ссор, Рита, – говорит он ровным тоном, а его любовница садится напротив меня.
– Я вытащу тебя из тюрьмы, – говорит она уверенно.
Ее слова – словно пощечина по моей гордости.
– Мне не нужна твоя помощь, Инна. Уходи! – огрызаюсь я и смотрю на Мурата: – Ты серьезно? Не смог в огромной Москве найти мне нормального адвоката?
– Это заняло бы много времени, – отвечает он без заминки. – А у нас его нет, Рита. Хорошо, что Инна согласилась тебе помочь.
– Чего ты упираешься, не понимаю, – качает головой блондинка, когда Мурат выходит из допросной. – Ты разве не спасла бы мне жизнь, попади я при смерти в вашу больницу?
– Спасла бы, конечно.
– Вот поэтому ты должна понять меня и принять помощь. Я вытащу тебя отсюда, но взамен ты исчезнешь из нашей с Муратом жизни.
Она в очередной раз ввергает меня в шок своей наглостью. Посмотрев на нее, я усмехаюсь. Будь моя воля, наверное, впервые в жизни подняла бы на женщину руку и выцарапала ей глаза. Потому что это просто уму непостижимо. Быть такой дрянью… Сказать мне в лицо, чтобы я отошла с дороги и позволила им с Муратом быть вместе? С моим мужем? Что это за бред вообще? Неужели она думает, что я соглашусь? Да я лучше умру, чем приму ее предложение! Кто она такая? Я не позволю, чтобы мое будущее зависело от нее! Ни в коем случае!