Резко встаю с дивана и цепляюсь за руку жены именно в тот момент, когда она собирается уходить.
– Ты о чем вообще? У меня нет никого дороже тебя и Мирона.
Знает. Она прекрасно знает, что дочка той дряни учится в одном классе с нашим сыном.
– Мурат, хватит строить из себя дурака. Единственное, чего я от тебя хочу, так это развода. Потом можешь проваливать из этого города вместе со своей любовницей.
Рита выдергивает руку из моей хватки и делает шаг назад. Лицо каменное, взгляд безэмоциональный. Но дрожащий голос жены предает ее. Держится изо всех сил, не показывает свои настоящие эмоции.
Знала бы ты, Рита, каким ублюдком я себя сейчас чувствую.
– Я тебя ни на кого не променяю, Рита.
Усмехается. В глазах застывают слезы.
– Никогда не думала, что со стороны я выгляжу такой идиоткой… Мурат, исчезни из моей жизни. Разводимся и точка. Потом можешь переезжать. Куда угодно. Меня это не волнует. А если будешь упираться… Отсюда уйду я. Вместе с Мироном, – цедит сквозь зубы, глядя мне в глаза снизу вверх.
– Я вас не отпущу.
– А я не спрашивала твоего мнения. Никакие силы не удержат меня рядом с тобой. Точка, Мурат. И эту точку в первую очередь поставил ты.
Глава 18
Рита
Спала ли я вообще этой ночью?
Глаза опухли, а голова похожа на колокол, который непрерывно звонит. Я плакала, видела кошмары и просыпалась вся в поту. А если это были не кошмары о произошедшем накануне, то сны о том, как мне больно остаться одной. По сути, такие же ужасы, только с другой тематикой.
Я ужасно сильно зла на Мурата, но на самом деле у меня не хватает сил даже на то, чтобы как следует разозлиться. Я чувствую, как выдыхаюсь. Я истощена морально и, кажется, физически. Словно достигла лимита на эмоции, которые меня уничтожают.
Накинув халат, я иду в ванную и, вытащив весы, взвешиваюсь.
– Пятьдесят восемь. – Минус три с половиной килограмма. – Боже, я скоро буду прозрачной. – Застонав, убираю их и, сунув ноги в тапочки, спускаюсь на первый этаж.
Мужа дома уже нет, только парфюм витает в воздухе, как тонкое напоминание о том, что он уехал не больше двадцати минут назад. Я готовлю нам с Мироном завтрак, а потом собираю его в школу, потому что у меня смена лишь после обеда. Возможно, я посплю, потому что не уверена, что смогу продержаться ночь в клинике.
Вызываю такси. Мирон замечает это и, разумеется, задает вопрос:
– Мам, а где твоя машина?
– О… – Мне становится тошно. Картины ночной езды и той самой смерти встают перед глазами, поэтому я не сразу нахожу слова для ответа.
Приложив ладонь к губам, я не понимаю, для чего это делаю. То ли для того, чтобы не выругаться, то ли из-за тошноты.
– Она в ремонте, родной, – выбираю путь обмана.
Мне вообще кажется, что я больше не смогу сесть в свой автомобиль. Будет правильным решением его продать. От одной мысли снова оказаться за тем самым рулем меня пробивает крупная дрожь.
Дорога к школе проходит быстро, как и обратно. Первые полчаса я брожу по дому, словно неприкаянная душа. Мельтешение в итоге начинает раздражать, и я снова иду на кухню. Набираю стакан воды, а потом просто не выдерживаю и начинаю плакать. Слезы льются потоком, а состояние доходит до истерики.
– Боже… – чуть ли не задыхаясь, говорю вслух. – Я убила человека, а мой брак рушится… А эта белобрысая стерва… В своем проклятом костюме…
Стиснув челюсти, пытаюсь сдержаться, но все же не могу больше и просто кричу. Смахиваю стакан с кухонной стойки и ложусь на нее лицом. Осушаю переполненный океан моих слез и, постепенно затихая, сползаю вниз, на пол.
Запускаю в волосы пальцы и сижу, уставившись на кафельный пол кухни. Слежу за мраморными точками, не уверенная, схожу ли я с ума, или сошла уже.
Телефон подает признаки жизни из гостиной, где я бросила сумку, и мне приходится встать, чтобы ответить.
Это мама. И мне нужно с ней поговорить.
Тянусь к замочку и вижу, как трясется моя рука, но хочу быть сильной. Я, черт возьми, должна.
– Да, мам, привет.
– Риточка, доброе утро. Как ты? Не разбудила?
– Нет-нет. Я только что приехала из школы, мне после обеда на смену.
– Понятно, а то голос странный. Приболела?
– Мам… папа рядом?
– Да. Он пошел подготавливать мне почву для цветов. Земля прогрелась, пора создавать красоту. А что? Ты с ним хотела поговорить?
– С вами обоими, на самом деле.
– Погоди, я сейчас его позову. – Слышу, как открывается и закрывается дверь. А потом мамин голос: – Слава, тут Рита на телефоне, поговорить хочет. Айда в дом, потом закончишь.
Пока она ждет отца, задает привычные нам вопросы.
– Как вы там с Муратом? Как Мирон? Скоро конец года.
– О, мы… Мирон хорошо.
– Ну что там? – доносится голос папы, и мама включает громкую связь.
– Говори, дочь, я динамик включила.
Мне кажется, я даже вижу, как они оба улыбаются. Понятия не имею, какую новость они ожидали бы услышать.
– Мам, пап, вчера ночью кое-что произошло.
Папа хрустит костяшками, а мама вздыхает в ожидании. Я же зажмуриваюсь и сдавливаю переносицу, протерев глаза, прежде чем новость срывается с губ.
– Я ехала домой и… на светофоре… зеленом свете, откуда ни возьмись… я сама не поняла как… – Моя речь ужасно сбивчивая, но я стараюсь как могу. – Это вышло случайно, клянусь… Я сбила человека. – Тишина, давящая на виски, становится все громче, пока я не сообщаю остальное: – Насмерть.
И вот теперь мамин всхлип или просто отразившийся в этом звуке шок поглощает собой все звуки.
– О господи… Боже мой… Дочка…
– Я знаю, – отвечаю ей и стараюсь сдерживаться, потому что если мама услышит, в каком я ужасе от произошедшего, сама сойдет с ума.
Пока плачет мама, отец молчит, но и я не тороплюсь что-либо сказать.
– Твой муж нашел тебе адвоката? – Его суровый голос наконец разрывает подобие молчания, врезается в мой слух острой бритвой, как и вопрос.
– Он… – Я не хочу усугублять ситуацию еще и этим, поэтому тут решаю умолчать. – Мурат ищет… Сам…
– Подожди, – внезапно врывается в наш с папой диалог мама. – Сейчас… погоди. Был же тут… Нашла! – Шорох в трубке прекращается. – У меня есть один знакомый адвокат. Помнишь, Слава, давал он нам еще визитку?
– Да, – сухо отвечает отец.
– Я сейчас ему позвоню, а вы тут пообщайтесь пока что.
– Спасибо, мам.
– Все будет хорошо, слышишь? И адвокат он хороший, и твой муж не последний человек в городе. Так что… это ведь случайность. Простая случайность, – говорит она напоследок, прежде чем отойти от телефона.
– Случайность, – шепчу я, пока отец молчит. – Он выскочил на дорогу внезапно. Даже если бы я захотела, все равно не смогла бы остановиться вовремя. И это учитывая то, что скорость я еще не набрала.
– Это все? – строгим голосом спрашивает папа, как будто знает что-то еще, догадывается.
– Да, пап. Мы с Муратом провели в полицейском участке какое-то время, а потом поехали домой.
– Это не должно быть сложным делом. Не думаю, – помолчав, говорит отец.
– Я тоже так считаю.
Слышится хлопок двери, и мама тут же оказывается у телефона.
– Рита, он сейчас не в городе. Но я ему быстро все пояснила, и он сказал, что вечером приедет и возьмется за дело. Позвонит тебе.
– Хорошо. Думаю, эти несколько часов особой роли не сыграют.
Она снова всхлипывает.
– Ну все, мамуль. Успокойся. Меня выпустили под подписку, а там адвокат поработает.
– И не говори… Все будет хорошо. Обязательно будет.
– Я еще попросить хотела, чтобы вы присмотрели за Мироном. Я привезу его после школы, если успею.
– Я сам заберу. В рыболовный магазин прокатимся, а на выходных – на пруд.
– Хорошо. Спасибо, пап.
С трудом завершив звонок, я иду на кухню и навожу там порядок. Не хочу, чтобы мы с сыном поранились об осколки.
Смена начинается тяжело. Мне не удалось поспать. Хоть я и легла, но в итоге не уснула и пошла готовить ужин.
После обхода я иду к главврачу, потому что мне в любом случае нужно отлучиться или даже уйти со смены.
– Случилось что-то серьезное? Ты выглядишь так, будто отработала неделю без выходных, – спрашивает он, пронзая меня внимательным, почти отцовским взглядом.
Говорить откровенно не хочется. Конечно, придет момент, когда мне придется это сделать, но сейчас я не до конца понимаю, что ждет меня дальше. Поэтому простой рассказ поставит меня в плохое положение, а там будет видно.
– Случилось. Я бы хотела поговорить об этом потом, если вы не возражаете.
– Хорошо, Маргарита. Но думаю, тебе стоит заглянуть в отпускной лист и пересмотреть дни. Возьми отпуск сейчас, я вижу, что продуктивность снижается, а это нехорошо.
– Я…
– Я тебе не враг. Лучше сконцентрируйся на домашних проблемах, а потом мы поговорим. На следующей неделе ряд запланированных операций, сомневаюсь, что ты к ним готова.
И я понимаю, что это правда. Господи, да если сейчас не докажут мою невиновность, я вообще могу оказаться в тюрьме.
Меня передергивает от этой мысли, поэтому я просто киваю и выхожу из кабинета. Зайдя к себе, я практически падаю на стул и, застонав от усталости, стягиваю с волос резинку, потому что голова ужасно болит.
– Во что превратилась моя жизнь? – Вопрос в пустоту и такой же “исчерпывающий” ответ. Глаза вновь жжет от подкатывающих слез, но от рыданий меня отвлекает вибрация мобильного на столе.
Глянув на экран, вижу имя Мурата.
– Ну уж нет.
Двигаю пальцем по экрану и сбрасываю.
Но звонок повторяется вновь.
– Серьезно?
Снова скидываю. Следом летит СМС, чтобы я подняла трубку. Но я не собираюсь этого делать. Хватит.
– Тук-тук, – входит Надя, но, заметив мое лицо, перестает улыбаться. – Ты меня прости, конечно, но видеть тебя такой – плохая привычка.
– Это так ужасно?
– Хуже. Ты серая, а белый халат вообще делает тебя похожей на утопленницу.