Его голос становится тише и более сиплым, поэтому я прерываю поток слов, подав стакан воды.
– Я знаю. Она была тут.
– Вот тварь… – начинает злиться Мурат.
– Думаю, что на этот раз она ушла окончательно. Мурат, у меня был повод в тебе сомневаться. У нас все катилось к черту, ты молчал, а она меня провоцировала.
– Как я и сказал, я облажался по-крупному.
Я ощущаю его отчаяние. Оно переполняло меня долгие вечера. Но сейчас все должно закончиться.
– Мы оба облажались, Мурат. Я здесь, потому что понимаю это.
– Черт, а я думал, потому что ты меня любишь, – усмехается он от своей дурацкой шутки и тут же стонет от боли.
– Прекрати, ты делаешь хуже. Нашел время шутить.
– Но это правда.
– Никаких признаний в любви, пока нормально не поговорим, понял?
Хочу быть строгой, но глядя в его лицо, хочу плакать, а не рычать.
– Ладно, прости. Ты останешься тут?
– У меня суточная смена. И хотя меня согласились подменить, я что останусь. К тому же у меня скоро внеплановый отпуск.
– Ты же хотела в августе брать.
– Хотела, но Олег Юрьевич настоял. Да и я сама чувствую, что мне это нужно.
– Понял. – Мурат зевает, и его глаза вмиг становятся сонными.
– Тебе нужно поспать. Я еще зайду.
– Останься, – просит он, мягко поглаживая мое бедро.
«Не уверена, что смогла бы уйти», – отвечаю ему мысленно и касаюсь пальцами его волос. Мягко поглаживаю и жду, пока уснет.
В ночь мы остались с Надей, которая отправила меня спать. В палату к Мурату я не иду, потому что в случае срочного вызова я его разбужу, да и диваны там не совсем удобные, а он в одноместной ВИП.
Изнуряющий и слишком эмоциональный день подходит к концу. Засыпаю я очень быстро, даже сама не замечая, как.
В восемь приходит моя смена. И так как это суббота, а сын остался у родителей, я не тороплюсь домой. Наверное, впервые за годы работы в клинике. Но я звоню маме и все рассказываю, чтобы они с Мироном приехали сюда.
Я жду их у входа, потому что соскучилась по моему мальчику. К тому же мне важно поговорить с ним о том, что случилось.
– Привет, родной. – Обхватываю его и прижимаюсь губами к темноволосой макушке. – Ох, как же я соскучилась по тебе, сынок.
Мирон пока еще не смущается от подобных проявлений чувств. Правда, когда я провожаю его в школу, уже фыркает. Взрослый. Сейчас он, к счастью, не против.
– Мам… – Сын поднимает голову и смотрит доверчиво, но беспокойно. – А что с папой?
– Папа попал в аварию. Не очень серьезную, и сейчас он вполне хорошо себя чувствует, но ему придется пару дней тут полежать.
– Ого. Ему больно?
– Думаю, да. Но ты ведь его знаешь? Он сильный и никогда не признается в этом. А это значит, что он бы не хотел, чтобы его жалели. Ты мне поможешь?
– Конечно. А что сделать?
– Мы будем вести себя с ним как обычно. Ладно?
– Хорошо.
– Умница. Тогда пошли к нему. – Я улыбаюсь сыну и отпускаю, командуя, куда ему идти, пока я обнимаю своих родителей. – Спасибо вам большое за Мирона.
– Ну что ты, дочка. Как Мурат?
– Обошлось. Могло быть гораздо хуже.
– Но что произошло? – спрашивает отец.
А вот этот вопрос я задам ему чуть позже сама.
– Пока не знаю.
– Главное, что живой. Остальное исправимо.
– Согласна. Пойдемте, он уже заждался.
Мама улыбается и, снова обняв меня, идет за папой и Мироном. Я иду рядом, ощущая, как спадают стягивавшие меня много недель путы. На этот раз мы все сделаем правильно.
Сын очарователен. Он смешит Мурата. Он отважно делает вид, что его не беспокоят раны отца. Задает вопросы и с интересом слушает ответы. Я вижу, как это забавляет каждого в палате. Приезжают и родители Мурата. Компания что надо.
Наши мамы – прекрасные подруги. Отцы всегда находят о чем поговорить. И сейчас мы – большая семья. Семья, которая не может разрушиться под действием внешних факторов и каких-то раздражителей. Мы поняли это сейчас, и я не считаю, что для этого было слишком поздно. Мы всегда шли в ногу. Просто немного отстали… немного забыли, что действительно важно.
Когда все расходятся, мы с мужем остаемся вдвоем. И наступает время для серьезного разговора. По лицу Мурата я вижу, что он тоже осознает это.
– Итак, надеюсь, сейчас ты расскажешь мне о том, кто это с тобой сделал и… Да наверное, обо всем.
Глава 25
От ее теплого взгляда я довольно улыбаюсь, как можно глубже заталкивая боль, разрывающую тело. Вижу в глазах жены теплоту и нежность, которых давно не видел. Она садится рядом и сжимает мою ладонь так, что ее не хочется отпускать.
Вспоминаю, как потерял контроль над машиной и должен был сделать выбор: либо пострадаю лишь я, либо куча невинных людей, которые оказались не в то время и не в том месте. Пришлось выбрать первое. Всего на миг перед глазами встал образ сына. Его вера в меня, гордость и счастливая улыбка, которой он одаривал нас, когда мы с Ритой выполняли его желания.
А потом – лицо жены, боль в ее глазах, разочарование во мне и слова, которые она выплюнула мне в лицо перед моим уходом из дома и которые острым лезвием впились в грудь, разорвав грудную клетку.
Рита, конечно, была права. Во всем. Инна перешла все границы, пока я тупо делал все, лишь бы ее дочь не пострадала. Потому что ее бывший муж намеревался отнять девчонку. А что случится с ней потом – только бог знает. Но, судя по тому, как тот ублюдок обращался с самой Инной, он бы не пожалел девочку. Он изначально не хотел этого ребенка и пару лет назад пытался даже избавиться от дочери.
Рита смотрит выжидающе. А я не хочу говорить ей про Асуманова, потому что тогда она начнет себя винить.
– Мурат… Только без лжи, – просит жена, увидев, как я колеблюсь, и продолжает: – И перестань молчать. Мне кажется, ты прекрасно знаешь, почему мы докатились до такой ситуации. Именно потому, что ты постоянно молчал. Что-то скрывал! Недосказанность, Мурат, начало той пропасти, которая образовалась между нами.
Я знаю, что молчание не выход, но и характер жены прекрасно знаю.
Все же решаю рассказать, но едва я открываю рот, дверь палаты распахивается.
– Рит, тебя срочно зовут в операционную. Твоя пациентка.
– Кто?
– Соколова. У нее воды отошли. Но ей ещё рано рожать.
Бросив на меня короткий взгляд, Рита поджимает губы. А потом, отпустив мою руку, резко встаёт со стула.
– Мы не закончили, Мурат. Считай, сегодня твой день, – угрожающе шипит она и выходит.
Пи*дец как болит голова. Мозг плывет. Хочется спать. Видимо, это из-за лекарства, которое течет по моим венам благодаря капельнице.
Нащупав свободной рукой на тумбочке свой мобильный, набираю номер Шахмара. Отвечает он сразу, будто ждал моего звонка.
– Мурат…
– Приехать можешь?
– Я внизу, вместе с Томченко. Сейчас, дай пять минут.
– Жду.
Отключаюсь и, прикрыв глаза, снова вспоминаю те минуты. Я будто попал в ад. И первое, о чем я тогда подумал… Как я могу оставить Риту? Уничтожил ее надежды и ожидания. Разбил сердце… Ведь она и правда поверила, что я ей изменял. И мало того: лгал, глядя ей в глаза, и не считал себя виноватым.
Конечно, все было не так. Однако на тот момент я сам проклинал себя. Потому что про*бал самое дорогое, что у меня есть: любящую и верную жену. Семью, черт возьми! Ведь уйди Рита из моей жизни, Мирон никогда не остался бы со мной. Он пошел бы за своей матерью, потому что ей он доверяет полностью, а во мне все еще сомневается. Потому что я не всегда выполнял данные ему обещания.
– Ну, ничего так выглядишь, – усмехается Томченко, зайдя в палату. Останавливается у окна, таращится на меня, усаживаясь на подоконник.
– Чтоб ты так выглядел, – ворчу недовольно. – Узнали что-нибудь?
Шахмар садится на стул, где минуту назад сидела Рита.
– Да. Камеры видеонаблюдения с парковки вышли из строя – люди Асуманова постарались. Но… и мы не лыком шиты, нашли зацепочки и вышли на серьезный след. Нашли того, кто поработал с тормозами твоей машины.
– Не тяни, Шахмар, – чуть ли не рычу я. – Что дальше?
– Ну, менты его немного «попытали». – Он морщится. – В итоге ублюдок сдал Асуманова с потрохами. Пусть не прямо сейчас, но как-нибудь его прихватим. Люди Томченко хорошо справились.
Никита бьет себя в грудь. Довольный, как слон. А меня тошнит уже от его самодовольной физиономии.
– Связались с ублюдком?
– Нет ещё. Но он обязательно выйдет с тобой на связь. Нужно будет отследить, прослушать и записать. Уверен, он даже не станет отрицать, что по шею увяз в этом деле. – Томченко серьезнеет.
– Я устал от этих психопатов. Нормально жить хочу, без лишней нервотрепки.
– Ты же в отпуск хотел? – Шахмар качает головой. – Но каждый раз находишь повод не ехать с семьей на отдых.
– В этот раз точно поеду. Желательно на длительный срок.
– Сначала Асуманова отправим за решетку. А потом валите куда хотите. И да, отдохните по-человечески, а не пару недель. Ты бы видел, в каком состоянии была Рита, когда я ее увидел. Белая, словно привидение. И это, по словам твоей матери, шок уже миновал.
– Понял я, Шахмар. Прекрати читать нотации. Не до них сейчас.
– Ты постоянно отбиваешься, когда речь идет о советах. Кстати, о полезных. Хочешь продолбать идеальную семью – так вперёд, скатертью дорога. Мне не тебя жаль, а Риту и Мирона.
– Так… – Поняв, что обстановка накаляется, Томченко встаёт напротив кровати. – Мы должны отследить твой телефон, Мурат. Надеюсь, ты не станешь упираться. И да, я отправлю пару парней к вашему дому. Это для безопасности. Временные меры.
– Я ещё Рите ни слова не сказал.
– Так скажи! – рявкает Шахмар, поднимаясь. – Какого черта опять молчишь? Я тупо не понимаю! Думаешь, так ей будет легче?
– Если расскажу – она жить нормально не сможет! – ору я. – Ни работать, ни спать, ни есть не сможет! Не надо учить меня уму-разуму! Я прекрасно знаю характер своей жены!