не кто-то
Туда не лезут, «не спросясь», ведь, конъюнктуры
главный князь,
Ты живо отшибёшь нам руки – искоренитель
лженауки,
Всех «буржуазных потаскух», ты не один
не ловишь мух,
Ведь есть ещё твои коллеги, как у несмазанной
телеги,
Их голосов нестройный хор, твоим словам
лилейно вторя,
Построит крепенький забор научных дыр,
и мысли море
От рек, впадающих в него, закроют – больше
ничего
Они не сделают – помилуй, ты их хвали, лелей
и милуй,
Дари вниманьем и заботой все их «идейные»
работы.
А все, кто думает «инако», враги науки, но однако
Проходит время, и, скользя по полу гладкому,
нельзя
Уже пройти и не споткнуться. Идеи прежние
вернутся,
Им доказательства найдутся. А вот людей
вернуть нельзя…
В кабинете учителя
Ю. Н.
Я мысленно вхожу в Ваш кабинет,
И никого уж нет, но книги здесь как лица,
Я в Ваше кресло мысленно сажусь,
А хорошо бы заново родиться…
Познать ещё раз радость удальства,
И босиком пройти по мокрым травам,
И ловко за ухо поймать щенка,
И подарить улыбку добрым мамам…
Впервые в класс войти и сесть за парту,
И азбуку сменить бы на букварь.
Большой ты станешь, если только правду
Возьмёшь с собой в осознанную даль.
Учиться, вновь учиться и учиться
Тебе, брат, суждено на целый век,
Но незаметно время мчится,
Вдруг сразу изменился человек.
Вошёл он в класс не той походкой,
Не так он у доски стоял,
Соседку мысленно назвал находкой,
Желая ей помочь, портфель отнял,
Потом он следом шёл угрюмый,
Смотрел на лужи, на траву…
Но вот какой был занят думой,
Известно было лишь ему.
Впервые не решил задачу
Приятеля обидел вмиг,
А вечером бродил и, чуть не плача,
Старался заглушить душевный крик.
Затем всё стихло, стало ясно,
Что жизнь сложна, но всё же без прикрас,
Я в Вашем кабинете очень часто
Начну и… не закончу свой рассказ…
Стихи о моём дворе
Мой старый двор, мой друг забытый,
Прости меня, что я не твой,
Я был твоим, и был я чьим-то,
Но оставался я собой.
Я не умел с собой лукавить,
И бросить я тебя не мог,
Не мог сравнить и сопоставить.
А вообще-то, что я мог?
Что мог я, сидя на скамейке!
Увидеть замок муравьев
И ручеёк их длинной змейки,
Нет, видеть это я не мог.
Мы мчались и несли с собою
Свои мальчишечьи сердца,
Мой милый двор, я жил тобою,
Тебе был верен до конца.
Но как-то днём, а может, утром
Я вышел – сделал первый шаг,
И вдруг я понял: почему-то
Всё это выглядит не так.
Увидел я трудяг горбатых —
Увидел чёрных муравьев —
И вспомнил, было всё когда-то,
Да нет – вчера… Застыла кровь.
И понял я – уходит детство,
То, что нельзя уже вернуть,
И плакал я в душе, и где-то
Внутри меня рождалась жуть.
Но я ушёл – спешил я в школу,
Спешил я в зал, потом домой.
И было мне, как будто голому,
Идущему в мороз зимой.
Я всё забыл, и всё я помнил:
Лапту, футбол, хоккей, снежки,
Печаль и смех, позор и радость
Ударов или синяки…
Смешались все воспоминанья,
Мой двор, прости, я уж не твой,
И пусть осадок есть отчаянья,
Но ты останешься со мной…
Я выхожу из дома
Я выхожу из дома
И еду в электричке,
Вокруг пейзаж знакомый
И солнышко в косичках,
И стук колёс вагонных,
Летящих вслед за мною,
Как будто смех знакомых,
Играющих с тобою.
Здесь снежные просторы —
Поля и перелески,
Сосновые затворы,
Берёзок занавески,
Хрустальные дорожки
И небо голубое…
Стоят дома, как мошки,
Здесь встречусь я с тобою.
Я в этот миг поверить не могу
Я в этот миг поверить не могу,
Его вершина будет мне игрою,
Тебя я, может быть, не берегу,
Но не расстанусь, может быть, с тобою.
Жизнь так проста – умейте жить, и всё,
И это будет лучшее призванье,
Жизнь так сложна: мы делаем её,
И сами ей даём названье.
Вершина жизни, может быть, близка,
А может быть, её совсем не будет…
Вот чей-то локон падает с виска,
И это кто-то вряд ли позабудет…
Мытищинский вечер
Я не хочу тебя тревожить
Или нарушить твой покой,
И я засну сейчас, быть может,
И дверь закроется за мной.
Потом всё стихнет. Временами
Я буду слышать сердца стук,
Стена растает между нами,
И мы уже в сплетенье рук…
Я не могу тебя тревожить,
Хотя моя бушует кровь.
И я засну сейчас, быть может,
А утром мир открою вновь.
Вечерний мираж
Я не умею целовать
Твои божественные руки,
И я прошу тебя унять
Мои Иисусовые муки.
Пусть выдержу, но та цена,
Какой плачу за испытанье…
Ведь ты одна, одна, одна!
За что такое наказанье?
Я неизвестности смеюсь,
Но неизвестное и манит,
Я тороплюсь и не сдаюсь,
А вдруг мираж и не обманет?
Но миражи уходят ввысь,
И людям миражей не надо,
И я прошу тебя – явись,
Как появляется Гренада.
Я не умею целовать
Твои божественные руки,
Но я могу мечтать, мечтать…
И где-то затихают звуки.
Есть у меня один приятель(Микеланджело)
Есть у меня один приятель,
Нас разделяют шесть веков,
Мы с ним, конечно, обаятельны,
Носы у нас – куски подков.
Ему лицо сломали сразу,
А я своё ломал, как Бог,
Он не забыл о нём ни разу,
А я забыл бы, если б мог.
Но шрам всегда мужчину красит,
Когда он мужество даёт.
Пускай носы мальчишки квасят,
Но пусть никто лицо не бьёт.
Белая радуга
Скажи, за что я заслужил
Такую страшную награду,
Нет, сон я вовсе не забыл,
А вот покой найти мне надо.
Найти покой… Найти тебя —
Покой и ты неразделимы,
Пусть ты не близко от меня —
Я говорю с тобой незримо.
А это говорю лишь для себя
И не могу тебя неволить.
Ты так не близко от меня,
Что я могу себе позволить
Скулить и ждать, уйти в туман
Или забыться в полудрёме,
А может, бросившись в обман,
Свернуть с дороги на подъёме?
Но слабым быть я не могу,
Иначе ты не будешь Бэллой,
И я за радугой бегу,
К тебе, за радугой за белой.
Я не хочу тебя смущать
Я не хочу тебя смущать
И не хочу тебя тревожить,
Вот слово странное – печать
Изменит всё, и так быть может.
А я не верю в это всё,
И почему я должен верить?
Я не отпел ещё своё…
А это может жизнь проверить.
И вообще, о чём тут спор?
Быть может, этого не будет,
И наш полночный разговор
Полденный мир совсем забудет.
Но лучше худшего не ждать
И лучше худшему не верить,
И жизнь, как прежде, продолжать —
Лишь жизнь способна всё проверить…
Мои стихи
Я сам скажу о всех недоработках,
Мои стихи пока ещё слабы,
Но вы их не судите очень строго,
И уж совсем не надо морщить лбы.
Я научусь ещё стихи писать,
Но только сам, пусть даже со слезами,
Хоть слёз и нет, но труд мой описать
Способны только те, кто пишут сами.
Парадоксы
Вы дайте мне слова, которых нет,
Вы дайте рифмы, коих мы не слышим,
И я смогу создать простой памфлет,
Как мы живём, как любим мы и дышим.
И в том дыхании любви и жизни дар,
Открытый миру, космосу и людям,
Как будто бы божественный нектар
С небес спустился, и конца не будет.
Любовью жить, дарить её добро
Мы жаждем, пробуем и учимся отчасти,
Ведь чувств поток – не денежный оброк,
Которым может откупиться счастье.
Безмолвный стих в беззвучии строфы,
Как дзенский звук, одной рукой рождённый,
Как взлёт, парение или пике дрофы,
В подлунном мире богом сотворенный.
Мы в парадоксы не вовлечены,
Мы в них живём и мучаемся ими,
Мы копим деньги, старость и чины,