Голод был дикий. Израсходовав крупицы дара, я умудрилась продырявить свою ауру. И теперь мой уже не растущий организм требовал жертв. Желательно побольше и пожирней: блинов там, жареного мяса, яичницы со шкварками… И немедленно.
— Скажу сразу: я невосприимчив к большинству ядов, — жестко усмехнулся лунный.
— Это да или нет? — невозмутимо уточнила я, игнорируя его взгляд. Такое ощущение, что на меня в упор направлен болт во взведенном арбалете! — Конечно, было бы хорошо, если бы ты отказался. Мне досталось бы больше каши на ужин. Но опять же надо отрабатывать гонорар и тебя травить… — нарочито-печально закончила я, вспомнив о горстке меди, набранной благодаря досточтимым хеллвильцам.
Попыталась встать, но пол как-то резко ушел из-под ног, и я бы наверняка грохнулась, если бы меня не подхватили. Опять. А затем молча пихнули обратно на лавку. Я передвинулась по ней к столу.
— Так… Я сейчас слегка устала, поэтому травиться будешь самостоятельно, — заявила я, махнула рукой на печь, где почти прогорели угли. — Там вон чугунок.
И с любопытством наблюдала, как темный молча и зло гремит ухватом. Справится или нет? Справился. Так же молча и зло плюхнул передо мной тарелку с воткнутой ложкой.
— Ешь. Обморочная ведьма — плохая помощница, — буркнул он.
— А себе? — упрямо потребовала я.
Брови лунного грозовой тучей сошлись на переносице. Вот-вот молнии полетят.
— Я не могу есть в одиночестве, — пояснила я. Наврала, конечно. Уж очень хотелось настоять на своем. Словно демон дергал за язык, подзуживая бесить незваного гостя. — Сколько с собой ни боролась, но вот не могу, и все. Такой у меня недостаток.
— И не единственный, — скрипнул зубами темный.
Но протопал к печи, наполнил вторую тарелку и сел напротив.
— Мухоморы? — злобно уточнил он, ухватив ложку.
— Дурной тон — кормить гостя мухоморами! — возмутилась я. Зачерпнула вместе с кашей кусочек белого гриба и сунула под нос лунному. — Исключительно бледные поганки!
Тот зыркнул исподлобья и заработал ложкой.
— Выгорание — это последствия встречи с Эйтой? — начал он.
Я так устала за день, что решила отвечать честно. Ну, почти честно.
— Скорее причина. Я сначала выгорела, а потом провалилась в лабиринты. А к чему вопрос?
— Прикидываю, чем мне грозит проклятие.
— Ты сильный маг. — Я не спрашивала, утверждала. — Какая стихия? Темная боевая магия?
— Чернокнижие.
На зубах хрупнул уголек. Хорошо, хоть не кусок кирпича. Печка — не боевая магия. И не чернокнижие. Аккуратнее кому-то надо было ухватом размахивать. Я поморщилась, проглотив внезапную добавку к каше. Лунный прищурился, явно приняв это на свой счет.
— А тебе больше нравятся некроманты?
— Да нет. — Я пожала плечами. — Ну… Разве что меня всегда интересовал вопрос: бывают ли у некромантов жизненно важные проблемы?
— Бывают. Например, когда маг смерти берет работу на дом, это может очень не понравиться его вполне живой супруге.
— Особенно если та работа приходит сама посреди ночи с топором в полуистлевшей руке? — усмехнулась я, доедая кашу и чувствуя прилив сил.
— А из тебя могла бы получиться вполне сносная темная ведьма, — задумчиво произнес лунный.
— И чью голову для этого нужно снести?
И тут, словно откликнувшись на мой вопрос, за окном протяжно завыло. С надрывом, вынимая душу.
Я и лунный на миг замерли, вслушиваясь. Неясно, что подумал темный насчет этого «кый-й-йрли-ы-ы-ы», несущегося со стороны болот, но я точно узнала своего клиента.
— Увы, сносной ведьмы из Магды Фокс не получится, — возразила я, резко поднимаясь со скамьи.
В глазах потемнело, повело из стороны в сторону. Да уж… Состояние — полутруп. Впрочем, может ли такая мелочь остановить направляющегося на подвиг? А иначе как подвигом охоту на болотную стрыгу не назовешь.
— Куда собралась? — спросил лунный, с интересом наблюдая за моими хаотичными передвижениями по комнате. Ну, штормило, подумаешь.
— Убивать, — честно сообщила я, пытаясь ухватить с пола кочергу.
Та «плавала» из стороны в сторону, не даваясь в руки. Зараза!
— Ты хотела сказать «убиться»? — насмешливо уточнил лунный.
— Возможен и твой вариант. Но, надеюсь, все же в том ритуале я окажусь магом, а не жертвой на алтаре.
— Не проще ли остаться здесь?
— Проще. Но я эту пакость два месяца выслеживала! Ни за что не упущу такой случай. Она уже трех человек сожрала и одного понадкусывала. Еще немного — и икру отложит. И тогда зимой как пить дать на Хеллвиль будет нашествие.
Я, наконец, сцапала кочергу и победно закинула ее на плечо. Потянулась за сумкой, в которой было много всего, начиная от разрыв-травы и заканчивая миниатюрным арбалетом с осиновыми болтами.
— Ты же не боевой маг.
— Верно. Но я единственный штатный маг Хеллвиля. И спрос за стрыгу тоже будет с меня.
— Тогда я иду с тобой.
— Темным не чуждо благородство? — изумилась я.
— Темным не чужда практичность. Если ты умрешь, то уже не сможешь мне помочь избавиться от проклятия.
Стрыга заголосила еще раз. Судя по вою, в котором прорезались призывные нотки, жертву себе она уже приметила. И теперь загоняет ее в топи. Надо поторопиться.
До болот был удар колокола, если пешим ходом. Бегом — вполовину меньше. Но все равно слишком долго. Выйдя на улицу, я огляделась. Хотела позвать метелку, которая так и не пригодилась во время моего сожжения. Но поняла, что резерва не хватит. А вот на то, чтобы угнать впряженную в повозку кобылу, что так кстати стояла у лавки гробовщика, магия была не нужна. Только наглость. А ее, нерастраченной, у меня имелось с запасом.
Я направилась через улицу. Привычная ко всему кобыла равнодушно косила глазом и прядала ушами, позванивая уздечкой. Из приоткрытой двери в лавку торчали две ноги в стоптанных сапогах и несся заливистый храп ее хозяина. Знакомая картинка. Опять нарезался в трактире тетушки Брас, бросил нераспряженную лошадь и упал там, где сон сморил. Намаялся сердечный, опрокидывая кружку за кружкой. Я ласково погладила теплую лошадиную морду, проверила постромки и запрыгнула в телегу.
— Ты собираешься ехать на… этом? — недоверчиво хмыкнул лунный.
Стрыга завыла еще громче.
— Да. А что тебя смущает? Гроб? Так он пока пустой.
— Вообще-то то, что светлая беззастенчиво крадет чужое.
— Не краду, а заимствую на время, — поучительно поправила я и взмахнула вожжами. — Н-но-о-о, родимая!
Застоявшаяся кобыла рванула так, что темный едва успел запрыгнуть в телегу уже на ходу. И мы помчались на болота: я, лунный и гроб. Вернее, я и лунный в гробу. Он в лучших вампирских традициях сидел в домовине, вцепившись одной рукой в ее край, другой — ухватив кочергу на манер весла.
Из городка успели выехать через западные ворота. Стражники как раз закрывали их, устало переругиваясь и толкая тяжелые створки. Завидев несущуюся во весь опор кобылу, которой правила стоящая на телеге в полный рост темная ведьма, а за ней в гробу пришлого с кочергой, стражники тихо ойкнули, присели на враз ослабевших ногах и шустро брызнули в разные стороны.
Колеса телеги прогрохотали по брусчатке, мы проскочили в щель между створками ворот и стрелой полетели по грунтовой дороге. Ветер принес обрывок разговора очухавшихся стражей:
— …кажись, ведьма хоронить приезжего поехала.
— Так он вродь бы еще живой.
— Ну так правильно: не самой же могилу копать-то. Вот щас…
Что «щас», я уже не дослушала. Лишь подивилась незыблемой вере горожан в мое могущество. Темный, который тоже все слышал, ничего не сказал. Может, проявил выдержку, может — благоразумие: мы так лихо скакали по ухабам, что вероятность не только прикусить, но и откусить язык была весьма велика.
Врезавшись, как арбалетный болт, в туман, мы пронеслись еще немного, но потом пришлось сбавить ход. Чем ближе были болота, тем плотнее становилась завеса вокруг. Хмарь… Липкая, холодная, вязкая… Она тянулась с топей, стелилась у земли, пряча под собой трясину. Я остановила кобылу, слезла с повозки и огляделась. Темнота хоть глаз выколи. Но увы, стрыга отчего-то не имела обыкновения являть себя миру при свете дня. Наверняка она была тварью очень стеснительной. Но ничего, на каждую скромную нежить найдется настойчивый и сообразительный маг. Или в моем случае — недоведьма.
Правда, стоило уравнять наши со стрыгой шансы на выживание при встрече. Я запустила руку в свою холщовую суму и выудила оттуда бутылек. Пара капель в каждый глаз — и я стала видеть не хуже совы. Жаль, что эффект лишь на один удар колокола.
— Какое симпатичное умертвие… — прокомментировал лунный.
Ну да, знаю, что сейчас мои очи отнюдь не цвета молодой зелени, а как два красных угля в печи. Но зачем об этом напоминать-то?
— Так понимаю, что ночное зрение тебе не нужно? Будешь гордо натыкаться на сучки, пеньки и проваливаться в бочаги? — не удержалась я, демонстративно убирая бутылек.
— Я и без эликсиров прекрасно вижу во тьме.
— Врожденная особенность? — профессионально поинтересовалась я, делая первый шаг в сторону болот.
— Скорее приобретенная: чернокнижники проводят больше других темных времени в Бездне. На максимально доступном для каждого уровне. Чем глубже проваливаешься во Мрак — тем там темнее.
Я оглянулась назад и увидела, как уверенно лунный вел кобылу под уздцы: перешагивая через кочки, огибая рытвины.
— Судя по всему, ты проваливался глубоко, — пробормотала я.
— Практически так же глубоко, как и владыка. Меч должен охранять императора не только в этом мире, но и во Мраке, — произнес он подкупающе буднично.
Может, потому с моего языка сорвалось:
— А проклятие… Оно предназначалось тебе? Или результат того, что ты просто хорошо выполнил свою работу?
— Догадливая, — буркнул темный. И, поравнявшись со мной, добавил: — Телегу лучше оставить здесь.
Он был прав. Начинались топи. Привязав кобылу, мы двинулись дальше. Под ногами хлюпало все сильнее. Мои ботинки, шнуровка которых почти доходила до колен, промокли, сумка оттягивала плечо. Хорошо хоть кочергу на нынешней «охоте» нес лунный.