— Больше не сбегу, — отвечаю так же тихо, ощущая под пальцами сильное плечо.
— Больше? — цепляется Алекс к слову.
Как всегда, внимательный до мелочей.
— Прежде такая мысль посещала, — сознаюсь, потому что решаю ничего не скрывать. Доверять, так уж по полной.
— Часто?
— Дважды, — пожимаю плечами, вспоминая сначала Прокофьеву, а потом Цикал.
Да уж, мы, девочки, такие девочки…
— За полтора месяца я накосячил дважды, — кивает сам себе муж. Уточняющих вопросов не задает, но итог подводит. — Многовато.
Я молчу и прислушиваюсь к внутреннему состоянию. Сейчас слова Цикал уже не ранят, потому что ревновать к прошлому — глупо. А глупостей и так хватает, зачем тащить их еще и из прошлого. Главное, жить настоящим. Вот и мужа этот вопрос интересует.
— А теперь? — прищуривается он, сильнее сжимая ладонями мою попу. Как будто боится, что с минуты на минуту я стартану наутек.
— Теперь я пас, — заявляю с уверенностью, — но есть другой вариант: ты сам сбежишь от нас.
— Думаешь, смогу? — вздергивает бровь, хитро щуря глаза.
Мое предположение его явно удивляет, и он этого не скрывает.
— Не знаю, жизнь слишком непредсказуема, — пожимаю плечами. — Но я устала сомневаться и бояться.
— Тогда просто перестань это делать, — говорит уверенно. — Ты теперь не одна. У тебя есть дом и семья. Надя и я. Так что втроем мы…
— Вчетвером, — поправляю Алекса и переворачиваю файл, который все это время прижимала к груди. — Говорю же, жизнь непредсказуема.
— Отчего же? — широкая улыбка озаряет его лицо. — Наоборот, всё происходит именно так и тогда, как и должно быть.
Всматриваюсь внимательнее и понимаю, мой муж совершенно не выглядит удивленным, рассматривая фото с УЗИ, не то, что впадает в панику.
Хотя… где Гроссо, и где паника? Это я что-то перегнула с фантазиями.
И всё же…
— Ты так говоришь, словно всё идет по плану! — хмурюсь на его улыбку. — Не-не-не, Алекс, прекрати. Каким бы великим предпринимателем и супергением ты не был, сомневаюсь, что рождение ребенка можно просчитать также, как многомиллионную сделку.
— Зато можно приложить максимум усилий, чтобы приблизить радостное событие, — придвигает к себе ближе, пока бедрами я не упираюсь в его возбуждение. Это так остро и чувственно, что я еще пару раз ерзаю взад и вперед. — А я сильно старался, этого ты не можешь отрицать.
Воспоминание о наших жарких ночах опаляет щеки. Да, тут мой муж прав, кажется, за всё время, что мы вместе, лишь день или два выпали из любовного календаря, и все потому, что я засыпала раньше, чем муж возвращался с работы.
А если судить по сроку, указанному в бланке УЗИ, так наш малыш был зачат в первый день знакомства.
Да, Гроссо явно может собой гордиться, его старания действительно удались.
— Получается, что ты его хотел и планировал? — указываю глазами на свой живот.
— Милая, а разве это не естественно — хотеть малыша от любимой жены?
— Я… Ты… — так легко вылетающее из уст Алекса признание дезориентирует.
И пусть я признала свои чувства, но то, что и он определился со своими, шокирует. Это же мужчина, ему по определению нужно больше времени на размышления и сомнения.
— Как ты себя чувствуешь? — Гроссо кладет свою широкую большую ладонь мне на живот, и по телу тут же разливается приятное тепло. — Что сказала врач?
— Все в порядке, не волнуйся.
— А почему в клинику поехала без меня? Стеснялась позвать? Боялась реакции? Или мы поспешили, и ты еще не готова стать мамой? — вопросы сыплются один за другим, но последний меня удивляет.
— Я не знала о своем состоянии точно. И тестов не делала. Просто стала какой-то нервной в последнее время и…
— Не нервной, родная, а более чувствительной, эмоциональной, нежной и ласковой. У тебя гормоны шалят, это естественно.
— А ты как узнал? — хмурю брови.
Чтобы мужчина вперёд женщины догадался о ее беременности — разве такое возможно? Раньше бы сказала со стопроцентной уверенностью, что нет. Но Алекс… он меня поражает.
— Сонь, милая, я тебя каждый день вижу, понимаешь? Не просто смотрю, а любуюсь каждой твоей чертой. Неужели думаешь, что я слепой и могу пропустить такие яркие изменения?
— Не можешь?
— Нет.
— Значит, ты рад, что у нас кроме дочери будет и сынок?
— Сынок? — расплывается в улыбке Алекс, явно подтрунивая. — Разве врачи научились определять пол в шестинедельный срок?
— Врачи нет, но я в этом уверена, — вздергиваю нос и довольно жмурюсь, потому что уже знаю, что ответить супруг на мой вопрос.
И он не разочаровывает:
— Очень рад, солнце.
Глава 24
Когда в восемь часов вечера к дому подъезжает черная иномарка представительского класса и оттуда выходит всего лишь один гость, а не два, как было заявлено ранее, я не удивляюсь, а радуюсь.
Как бы не дружили семьи Цикал и Гроссо, но Карина — не тот человек, кому я стану радостно улыбаться и перед кем широко распахну двери собственного дома, позволяя топтаться в нем грязными ботинками. И пусть у бывшей невесты обувь исключительно дизайнерская и вылизанная до блеска, это не отменяет факта ее дурных мотивов.
И, кажется, Алекс, наконец-то, это понял.
— Прошу прощения, моя сестра под вечер почувствовала себя плохо и решила остаться дома, — Давид озвучивает малоправдивое объяснение, но меня настолько удовлетворяет результат, что причины уходят на задний план.
— Наверное, это связано с тем, что я ее в обед уволил, — а вот мой муж реверансы танцевать не собирается, говорит прямо и жестко, что не подразумевает вариантов.
Может быть, он и прав? По сути, здесь только свои: его жена и его лучший друг. Так стоит ли юлить.
— Всё действительно настолько плохо? — прищуривает свои темные глаза Давид.
— Прости Дав, но между моей семьей и твоей сестрой я всегда буду выбирать свою жену и детей.
Вот тебе и перекинулись парой милых фраз перед тем, как сесть за стол. Но, кажется, у этих двоих, действительно, такое поведение — норма, потому что Цикал не посылает нас к черту, не хлопает бешено дверью, а внимательно осматривает.
— Даже так? — его цепкий взгляд скользит по мне, а потом перебирается на Алекса и там замирает. — Семья — это святое. Согласен. Я не знал, что всё так серьезно, друг, и за это тоже прошу прощения. У вас обоих.
Внимание гостя вновь переключается на меня.
И, что странно, Гроссо копирует его действия и молчит.
Что происходит?
Теряюсь. И, нахмурив брови, безмолвно прошу у мужа подсказки. Нет, догадка о том, что он решил спихнуть право принять решение на меня — в голову приходит.
Но… разве можно сравнивать многолетнюю дружбу и супружескую жизнь продолжительностью в полтора месяца? И полагаться на женщину в мужских вопросах?
— Что скажешь, Сонь?
Мда, мой муж, по всей видимости, считает именно так.
И… его друг это принимает. Он не улыбается, не хмурится, смотрит прямо и открыто. И ждет. Они оба ждут.
— Кхм, — на секунду проваливаюсь в любимый карий взгляд, теплый и внушающий поддержку без всяких условий.
Желание прижаться поближе к надежному мужниному плечу зашкаливает, но сейчас не время. А вот позже… Мы с Алексом уехали из его офиса почти сразу, как обсудили все вопросы, и провели этот день только вдвоем, но мне оказалось мало. Подозреваю, вместе с моей чувствительностью, как сказал утром супруг, во мне начала активно расти и сексуальность.
— Заранее прошу прощения за прямоту, Давид, — произношу, чуть подумав и решив, что раз это близкий друг моего мужа, то и мне позволительно рубить правду-матку в лицо. А уж дальше он пусть сам решает, как поступать, — но я, оказывается, жуткая собственница и чересчур ревнивая жена, которая не умеет закрывать глаза на грубые провокации. И поскольку в ближайшие месяцы врач запретил мне волноваться, я буду безмерно счастлива не видеть Вашу сестру ни в нашем доме, ни в ближайшем окружении. В то же время это никоим образом не затрагивает лично Вас.
— Ого, — реакция Цикал выходит интересной.
Кажется, он не ржет только потому, что сдерживается. Но ухмыляется широко и смотрит на меня с явным интересом, но не тем мужским, который обычно нервирует, а как на собеседника, что сумел приятно удивить. Только вот совершенно не понимаю, чем.
— София, я впечатлен Вашим умением расставлять акценты и прятать под бархатной перчаткой железный кулак, — немного склоняет голову Давид. — В первую нашу встречу я высоко оценил внешнюю красоту, сегодня же приятно впечатлился внутренним стержнем. Алекс, тебе очень повезло с супругой. София, буду счастлив, если мы сумеем перейти «на ты», а в будущем постараемся стать хорошими друзьями.
— Можно попробовать, — киваю в ответ и ловлю теплые искорки в глазах мужа, наблюдающего за нами.
Ему все нравится.
— Значит, ребята, — Цикал делает верны выводы, — я приехал вас с одним ребенком поздравить, а выходит, что уже можно и с двумя? Ал, ты, бесспорно, везунчик. По-доброму завидую и очень за вас рад.
— Не поверишь, но я и сам себе завидую, — супруг аккуратно прижимает меня к себе теснее и целует в висок. — Ладно, Сонь, пойдем уже, покажем Даву нашу принцессу, заслужил, чертяка.
— Конечно, — соглашаюсь и, заглянув внутрь себя, радостно убеждаюсь, что не испытываю никакого дискомфорта от того, что посторонний мужчина возьмет на руки нашу девочку.
Малышка реагирует на новое лицо спокойно, даже не капризничает, когда Давид аккуратно ее подхватывает, лишь внимательно изучат своими серьезными глазками, по привычке немного хмурит брови, а потом ахает, засовывает кулачок в рот и засыпает.
— Мамина копия, такая же красавица, — заключает негромко Цикал.
Под присмотром Алекса он довольно умело укладывает Надю в кроватку и прикрывает одеялом. Я же киваю, услышав его слова. Давид очень правильно подметил. Маленькая принцесса действительно копия мамы Лизы.
Ужинать мы садимся в малой гостиной. Елена Валентиновна присоединяется к нам спустя минут пять. И по ее открытой широкой улыбке и ласковым жестам я понимаю, что она тепло расположена к Давиду, считает его чуть ли не равным сыну, которого боготворит.