Сама не замечаю, как рюкзак выпадает из рук, и я делаю первый шаг. Добровольно, удивляясь самой себе. Потому что это не его решение, мое.
Сердце стучит, как бешенное, с предвкушением и острой тянущей болью.
— А ты — смелая малышка, да?
Не отвечаю. Ему мои ответы и не нужны. Он разглядывает меня, словно видит впервые. Хотя, уверена, за столиком и так рассмотрел всю от и до.
Что ж, смотри. Стягиваю джинсовку и откидываю, не глядя, в сторону. За ней следует футболка. Майка вдогонку. Смотрю в глаза. Сейчас совершенно черные. От карей радужки не осталось и следа.
Дышит глубоко, чуть сжимая кулаки. Надеюсь, тебе нравится зрелище? Приподнимаю краешек губ, намекая на улыбку. Мотыльки внутри от моей смелости, убрав ручки с глаз, теперь держатся за сердечки, приоткрывая рты.
— Ближе, — очередной приказ.
Не могу ослушаться, делаю шаг, упираясь в его ноги, и опускаюсь на колени, ловя на жестких губах предвкушающую улыбку.
Протягиваю руки, слегка подрагивающие, и медленно, одну за другой, расстегиваю пуговицы на рубашке. Пальцы начинают исследовать шею. Губы, едва касаясь кожи, повторяют их путь. Ниже и ниже, к широкой груди, к животу, плоскому, красивому. Он подрагивает от моих прикосновений. Так волнующе. Ниже. Смело опускаю руки на ремень, расстегиваю ширинку и оттянув края, замираю, разглядывая.
Он… Он большой. Красивый. Ровный, крупный. И очень твердый. Трогаю его ладонью, провожу вверх-вниз, обнажая розовую головку.
На секунду поднимаю глаза вверх и ловлю жадный взгляд. Он наблюдает за мной внимательно и коротко вдыхает воздух. Грудь резко поднимается и опускается. И, словно в такт движению легких, подрагивает член в моих пальцах.
— Передумала? — хрип в голосе невероятно бьет по ногам, ослабляя их, заставляя сжать ладошку сильнее.
— Нет… — шепчу чуть слышно и обхватываю головку губами, пока смелая.
Сладкий, мучительный стон отдается дрожью по коже. Вызывает тянущую боль внизу живота.
Он… вкусный, на удивление. Везде. И там тоже. Хотя всегда думала иначе о таком виде развлечений. Не медлю. Пробую сначала языком по кромке уздечки, отслеживая реакцию на свои действия. После обхватываю головку, впускаю в рот.
— Ниже, малышка. Возьми глубже.
Голос прерывистый, взгляд темный, горящий. От того, как он жадно смотрит, сжимает добела кулаки, часто дышит, горячие искорки пробегаю вдоль позвоночника.
Послушно приоткрываю рот шире, беру глубже, насаживаюсь, до горла, до спазмов. Вверх-вниз. Несколько раз.
А потом на затылок ложится тяжелая ладонь. Прихватывает несильно, но властно за волосы, не давая свободы, и задает темп.
Мне неудобно, потому что он не жалеет, не позволяет вздохнуть полной грудью. Мне тяжело, ведь он и в самом деле большой. И в то же время ужасно жарко от собственной смелости, от развратности того, что сейчас здесь происходит.
Его терпкий запах бьет в голову так, что напрочь отключает любую мыслительную деятельность. Я и не думаю. Я тону в ощущениях. Просто задыхаюсь. И одновременно кайфую, потому что это именно то, что мне требовалось. Отключить сознание.
Кажется, что все скоро кончится, он до дрожи напряжен, рука слишком тяжела, движения безумно напористы… Но неожиданно всё прекращается, и меня отпускают.
Поднимаю голову, смотрю удивленно, но задать вопрос не успеваю.
Мужские руки подхватывают и вздергивают вверх. Резкими рывками меня избавляют от джинсов и сажают сверху на живот.
Господи, все происходит так быстро. Замираю, широко распахнув глаза.
— Красивая, заррраза, — сквозь зубы выдыхает он, словно этот факт его неимоверно бесит, но пальцы, в противовес, скользят нежно.
Уверенным движением поддевает кромку трусиков, сдвигая ее в сторону, и сразу устремляется внутрь.
Ах! Я невольно закатываю глаза, прогибаясь в спине. Мне хорошо, очень хорошо…
Растворяюсь под действием этих волшебных пальцев, сгорая с каждой минутой все больше. Никто и никогда не делал со мной такого. Я вообще с мужчиной не была! И не знала, что можно так… Руками…
— Какая ты горячая. Иди-ка сюда, детка…
Жаркий шепот обжигает шею чуть ниже уха, а горячий поцелуй-укус в это местечко прошибает током и заставляет выгнуться сильнее. Закатываю глаза и не сразу понимаю, что меня, легко, словно я — перышко, приподнимают и мягко насаживает на себя.
Давлюсь вдохом и замираю. Потому что больно. Это очень больно!
Прикусываю губу, стараясь сдержать стон. Я же этого хотела? Затмить душевную боль физической? Вот и получила. Но никто не предупреждал, что будет так чувствительно.
— Черт, какая ты узкая и маленькая…
Он хмурится, оглядывает меня темно, жадно.
— Сколько мужчин у тебя было?
Хороший вопрос. Только ответа не будет. Молчу, чтобы он не догадался, лишь впиваюсь ноготками в ладошки сильнее, утыкаюсь носом ему в ключицу и делаю движение бедрами.
Насаживаюсь разом и до упора.
— М-м-м, малышка… — выдыхает он сквозь зубы, — это охуенно.
А я в этот момент скулю тихонько. Мне дико больно.
Хотела, Соня, душевные страдания заменить физическими? Получай, дорогая.
Прикрываю глаза, запрокидывая голову, чтобы он не заметил выступивших слез, и делаю еще одно движение.
Господи, как же больно! Больно! Хочется всё прекратить, соскочить с этого орудия пыток и бежать прочь. Но руки на бедрах жестко фиксируют и задают темп.
— Давай, малышка, еще… Вот так… Да! Да!
Чуть приподнимает меня и вновь опускает на себя, проникая еще глубже. Мамочки! Встряхиваю головой, чтоб волосы упали на лицо, прикрывая глаза, упираюсь ладонями в твердый живот и начинаю двигаться.
Стараюсь хитрить и не особо насаживаться. Меняю угол проникновения, чтобы уменьшить боль. Это непросто.
Только в эротических фильмах смотрится изысканно. А на деле — тяжело. И бедра болят. И внутри все огнем горит, особенно там, где наши тела соединяются. И возбуждение испаряется, как роса на солнце. Но я терплю. Сама хотела.
— Хорошо, малышка… Ты охуенная… Да… Так…Сильнее… Еще… Двигайся… Умница…
Жаркие слова и его пальцы, нашедшие клитор и потирающие его без перерыва, разжигают угасшее возбуждение и те тянущие ощущения, которые бесследно растворились после первого болезненного проникновения. Потребность двигаться все сильнее и размашистей буквально выворачивает. Я не могу остановиться. И уже не хочу.
Меня возбуждает его голос. Его взгляд. Его прикосновения.
Я больше не хочу останавливаться.
— Умница, давай. Сильнее! Так… Да! Вот так… Умница-а-а!
Он закрывает глаза, врывается в меня особенно глубоко, выгибается, сжимает до синяков и кончает.
По инерции еще пару раз делаю движения бедрами, продлевая ему удовольствие, и постепенно замедляюсь.
Выдыхаю.
Он откидывается на спинку дивана, утягивая меня к себе на грудь, зарывается одной рукой в волосы, пропуская их сквозь пальцы, и смотрит.
Взгляд мягкий. Намного мягче, чем был пару минут назад. Лицо расслаблено. Ему хорошо и комфортно. Это легко считывается по жестам.
А мне не очень. Он всё ещё во мне. Внизу всё влажное. Мне неудобно. Упираюсь ладошками в грудь и приподнимаюсь. Тянусь к лицу губами. И по его взгляду понимаю, что он не против поцелуя.
Только вот с памятью у меня всё прекрасно. Я хорошо запомнила, что он брезглив. В последний момент изгибаю шею и прижимаюсь губами к колючей щеке.
— Спасибо, — выдыхаю чуть слышно.
И соскальзываю вбок, пока он переваривает мои слова. Поправляю трусики, подхватываю джинсы и футболку и сбегаю в туалет. Действую скорее на адреналине, так как низ живота простреливает тянущей болью. Двигаться неприятно. Саднит.
Салфетками удаляю последствия своих безрассудных действий. Крови не так много, как я боялась. Надеюсь, он и внимания не обратит на такую мелочь. Открываю кран с холодной водой и несколько раз плескаю в лицо.
Сонька, ты — идиотка!
Выдыхаю беззвучно в зеркало, разглядывая внимательнее свое лицо. Словно оно должно было измениться за последние полчаса. Бред! Я — всё та же, просто осталась совершенно одна в этом жестоком мире.
Вспыхнувшая в памяти смс-ка вновь вызывает жгучую боль. Прикусываю многострадальную губу и начинаю одеваться.
Перехватываю волосы резинкой. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, и выхожу в комнатку. Надежда, что мужчина окажется сообразительным и исчезнет до моего появления, разбивается как хрустальный фужер при встрече с полом.
Выглядит он тоже по-другому. Привел себя в порядок. Но не это цепляет, а его колкий взгляд, прожигающий насквозь.
Заметил.
Молча стаскиваю со спинки дивана джинсовку и надеваю, не произнося не слова. Но краем глаза отмечаю, что вместо расслабленного, получившего удовольствие самца, рядом со мной находится хищник, готовый броситься в любой момент.
— Я что-то ни хрена не понял.
Не выдерживает он первым.
— Это что за ерунда?
Поднимаю глаза и вижу в его руках салфетку с разводами… Бли-и-ин…
— Не переживай, — растягиваю саркастичную улыбку на губах, сжимая зубы так, что они ныть начинают. — Это недоразумение у всех девушек бывает… в первый раз.
А что еще остается? Не отнекиваться же. Внизу все ноет от саднящей боли, двигаться неприятно, но надо. Бравада помогает.
— Какой, к черту, первый раз, если ты замужем была? Или у тебя такая короткая память, Лиза? Забыла, что мужа недавно похоронила? — как ушат холодной воды на голову.
Вскидываю взгляд на незнакомца. А у него явно предохранители слетают. Скулы ходуном ходят. Глаза бешено горят. Кулаки сжал. Наверное, мою шею представляет.
Минуту смотрю на него. Просто смотрю. Его слова ранят. Больно ранят. Ведь я действительно хоронила Макса. Одна. Только не своего мужа, а Лизы. А сестренка уже тогда не приходила в сознание.
— Лиза… умерла, — произношу еле слышно, сглатывая комок сухим горлом.
В груди начинает жутко печь. Кажется, я перестаю справляться.
— Что?