Протокол вскрытия.
Я, нижеподписавшийся, старший врач Тяпкатанской земской больницы и городской врач, Садовенев, Александр Николаевич36 по поручению Революционного Комитета г. Тяпкатани произвёл вскрытие тела скоропостижно умершей гражданки Нины Петровны Ивановековенской 25 лет, – сего 23.XII.1905 года совместно с ассистентом по вскрытию, фельдшером Арбузовым Ф.Н. и по исследованию и анализу внутренностей, желудка и кишек определил, что смерть последовала от приёма внутрь большой дозы опийной настойки (t-rae opii simplex), что и поттверждается подписями и печатью
Старший врач Тяпкатанской
Земск. уездн. больницы и городской
врач А.Садовенев
Фельдшер Ф. Арбузов
– Я, Нина Петровна Ивановековенская-Эхъиумнова, дочь купца 1-ой гильдии, интеллигентка, сейчас приняла 10 грамм опийной настойки, которую принимал от болей Михаил, муж. Я пошла умереть к другому Михаилу, победителю, занявшему у нас своё место, потому что он – человек, а я – нет. Я – пуста, как этот пузырёк от опия.
Всё.
Нина Эхъиумнова
Конверт:
Вскрыть после смерти
моей сеичас же.
Революционный Комитет
и
штаб вооружённых сил
Революции
Г. Тяпкатань Товарищу
№ 16 1905 г. 25. XII Спарычеву
Приглашаетесь на объединённое заседание
Революционного Комитета, штаба О.В.С.Р и
Стачкома в здание Р.К. и Ш. сего 25 XII. в 10 ч вечера
Повестка:
1) Доклад пред стачкома, т. Кожемяткина
2) Содоклады: а) начштаба и коменданта т. Гаушкина
б) члена Рев. Ком – т. Толстякова
3) Об инцинденте с граж. Ивановековенской и о тов. Спаричеве
И 25 же, декабря ночью приуготовливалось иное.
Повестки не то шли жирным или тонким шопотом из горл в уши так.
– Явно, громко:
– Аааа, Дмитрпятрову, у! с кистью шишнатцать? Какживоооош? – Пакорна-с ик! Ничавоо, жисть известнаа кака жистянка, а! Ты как?
А на исподь, унутрь:
– Ты кум, хм, хм, гаа, сиводни ни упусти случаю … К Стуржину в касяк, иде биллиардт’, понял, ы? – Дак чиво не понять, ладно, буду, угм!
И на сдачу:
– Ну, прощеввааай, жилаю тибе в новой жисти-и-и, аа! – Дык прямо по новоооому и бяаж! изделаем, кгм! – Ну, пока – Ну, идии, всево.
Блик № 1
– Здорово, Серёжа! – А, здорово Оня – Чтоб то, вы синиор, рррозовый – А ты – красный, чорт те што – Ладно … и вот видал миндилей: они – Эншаков старший, другой Чудилин Андрей поныне председатель монархического союза, понял?! – Ага. Так там Гаушкин и Спарычов смотрят – Оно так, но со Спарычевым – история …
– А-аа! – Да сегодня поговорим – Досвидания, ну, пока всего – Пока.
Блик № 2
– Здрасть, кума – Ааааа, здрасть, здрасте Марь Сергевин. Здрасти – видели соколов т’?
– Дды вить ккак ж не зреть, зрим – нааашш стрелецкие37 холуби, стервецы! Д только, гм шшшшш и шу-у-у .. – Шт? шт? Ш-и-и-и ..
– Шушушушш.. Ну, пока хи, хи, хи – Пока, пока, пока, хх, ха, ха …
Блик № 3 и последний:
– Понимаете: пришла, села – и умерла в кресле ….
Дайте спичку … – Вот, пожалста. Да: чтож это любви Аврора, а? – Чорт его знает, Аврора ль или Страдания Азора, или Смерть Трезора, только – бабочка-то на нет пошла и без мужа. Ддда … А что у вас связей там, в этом и, как ренсковом комитэ революсьон не оказывается, гм? – Свяаазей … связей .. да есть, как же, там Лида Смехалкина на машинке тук-тук, а её сестра, видите, любовь Вокарова, члена, ну и … – А-а-а! Н-ннет, это мала куча. Ну, адьё – Всего, всего, всего вам и – санзадьё. Эй, Алёшшаа! Дддавай!
– Сичааосс … <нрзб.> скррппп, скррр, ннно-оо! ннно.
Стенограмма заседания
Революционного Комитета, Стачкома и Штаб Вооружённых Сил Революции. 25. XII 1905 в г. Тяпкатани в 8 ч. веч.
Присутствуют: тт Чудилин С.А. – Щудакевич В.В. – Вокаров С.М. – Толстяков О.П. – Федюнчиков И.И. – Кожематкин А.П., Спарычев М.А. Гаушкин М.В. Неронов П.М., Дубинин М.П. Клысь Г.Р., Смехалкина К.М. Чудилина А.А. Илларионова Л.И.
Председатель: Щудакевич
Секретарь Дубинин
Стенографистка Смехалкина
В 8 час. 27 м. т. Щудакевич:
– Считаю собрание открытым на повестке – первый доклад т. Кожематкина – прошу.
Кожематкин – Товарищи – я, как вы знаете, председатель Стачкома, член Революц. Ком. и Штаба. Я должен сегодня сообщить вам скверные вести – сейчас, т. Неронов прискакал со станции с депешей, где сказано чёрным по серому, вот: (читает)
Тяпкатань Ряз. Уральск. Приведите Штаб Ревком Вооружённые Силы в боевую готовность Петербург Москва линия идут карательные войска.
Всестачком
Общее движение, возгласы, слова неразборчивые.
Кожематкин – Ясно, что содоклад мой о общем положении дел – отодвигается или видоизменяется за недостатком времени. Как хотите, голосуйте т. Владимир Щудакевич
– Товарищи, быстро решим, кто за полный доклад – нет никого – ясно, все за краткость говори Аким —
Кожематкин – В двух словах – дело бя: тут вы нашабаршили с добровольными дачами, перегнули палку, раз, в слободах и деревнях замутилось – говорят: грабители, а тут с Митькой протопопом вузилище: мученик, говорят, сподобился, хорк, тьфу! А тут у тебя Гаушкин в полку неладно: пьянка, наворовали в городе – опять не похвально, ну, заводские наши ребята и на станции – крепко, как одно за всех – это больно хорошо. Всё.
Щудакевич – Кто по докладу, говори. Время – дадим .. ну 5, – согласны? (все руки подняты) ну начинай, кто?
Толстиков – Я скажу. Ребята, я здешний, слобозский, Стрелецкий – я скажу: Кожематкин прав, дела бя. Надо экстренно, быстро, курьерски-срочно заполучить мужицкие души, их приголубить, к земле они дорвались, им надо ещё б – способию – поокуратнее, половчее из добровольных-то, всунуть, тогда они зададут перцу центровикам. Ну и солдатиков быстро пригреть-пригреть, а дисциплину – посуровей, сгустить. Как на счёт всего?
Гаушкин – Дай мне Володя. Товарищи – Кожемяткин – и Оня – правы, дела – бя: мы тут проворонили, сгоряча, что перегнули очень; мака, мака, ммм – а дело ясно – моих ребят надо приголубить, ну хоть приварком, харчами, одёжей, табачком – это всё есть – и – мака, мака, ммм – мужичков – способиицем поокуратней по волостным комитетам и дайте – ннну и мне и Спарычеву и Клысю всю воинскую силу сготовить и похолить, во! мака, мака, мм …
– Чудилин – дай мне Щудак. Вот, что, коллеги и братья – тут вот с Мишкой Спарычевым путаница ещщё – наша учебная великовозрастная сила чудит насчёт этой нотариусовой жены, Нины Эхъиумновой – будто Спарычев там ей чего-то не угодил – надо сейчас уточнить и разнести, она ведь из местных гимназисток т’ – как?
Щудакевич – Эх не время, а с другой стороны. – Ну ладно, Миша, давай, отчитайся.
Спарычев – Чего жь? Разве не ясно, что она либо духовно малахольная была – на нет, либо совсем с жиру подохла – я-то причём? Я её до того не знал – не нашего класса, а после 2 раза видел включительно. Вот и баста, всё.
Щудакевич – Как всё ж, ребятки, ясна вам вся эта канитель? Тогда, ладно, вношу: разъяснение об Спарычеве широко разпростронить по учкомам и среди интеллигентов. Согласны? Раз, два, – всё. Ладно. Теперь – чётко, ясно и твёрдо конкретные мероприятия – я, Сем. Аким, Толстяков, Гаушкин – правы, всё это предлагаю провести немедленно – улучшить пищевое, аммуниционное, общежитное, довольство полка – и деньгами, раз. С мужиком через волостные комитеты – два. Немедленно повысить дисциплину и боевоспособность нашей военной силы – три, агитировать мужичков и слобожан – четыре. И тоже в отношении снабжения для рабочих в первую голову. Усилить посты и внутреннее наблюдение и быть самим нам наготове. Ставлю: Все – за. Добавления?
Клысь – позвольте, товарищи, мине. Кхм хххаа! Я, говорю, энта, как иё, исшшо насчёт банново делу … штоб почишша, а то, кмххха, нашш брата тем энти, как иё без монетав не моють какследует, а ребятам, кхммххха, ет, обидна … Ну и насшот триперов, ет, не дюжа чиста в больнице т’ ет лечи, правд! У нас в роте ет, хвершал – в мент, прям и нет! И дитёв не бывае потом, во!
Сдержанный смех, возгласы, неразборчиво. Щудакевич.
– Хм, ладно, Клысь, сделаем, успокой ребят. Пиши, Смехалкина, Дубинин Сч .. а? ты, Федюнчиков хочешь? ладно, вали, скорей.
Федюнчиков – Я, товарищи, мужик сам хочу добавить, что б с агитацией послали и агитацию вообще вверили мне. Я их всех знаю, вот. Всё.
Щудакевич. Примем, товарищ, Воня – дельно доложил. Всё? Есть. Считаю собрание закрытым.
Собрание закрыть 1 ч. 42 м.
26 XII 1905 г.
Стенографистка Смехалкина
Верно: Щудакевич
Дубинин.
Зевок. В расходящихся:
– Аххххахххха, … пффу! А тройке придётся остаться ещё: я, Кожематкин, Гаушкин. Перейдём в другое помещение. Пошли. Спарычооов! Смени часовых к нам на новое место. Пока.
Пока-пока в бывшей земской Управе шло заседание Революционного Комитета и Штаба вооружённых сил, чёрный истовый копчёный нахолменный оцерквлённый Тяпкатань вёл своё: чорт своё, поп своё. Накопилось! Зло взяло! Дак какж: мальчишка, стюдент, свой, отшшепенец – передседателем ет’, как ево – рывкома паршиваго с ним ешшо те ж, да ишшо што – слободские, девок прублудных сыновья! хххтьфу! провители!! Габернаторы, сввв … вашш благородия, гольтепа38 на огороди я! Батюшка Митрий, праведник, в тюгулевке39 кык вор, аль тать сидит; со всех с нас, балдарим покорно, денешки ды какие потом выжатые-нажатые взяты, – и зачал пухнуть, краснеть-баграветь-синеть и давиться злобой-глыбой как костью в горле горный Тяпкатань потому и засела головка его, чорно-синия, как сибирка с красной опухолью вокруг – то свет на полу поставленных масленных плошек – чтоб не видно было чего – чего ничего – гкхххаа!
ТРАКТИР
Т.П. СТУРЖИНА
а сбоку, узкая по синему фону чёрными литерами:
ЧАЙНЫЙ
распивочно и навынос
Угловой, на юру, длинный, низкий, вросший в сырую землю домина. Прямо – под гору в реку в Дон: прощевай.