По экипировке тоже полный порядок. Шапели сменили дзингасы, укреплённые сталью доспехи — фанеру. Спаты произвели в нужном количестве, а неугомонный Нори приказал мастерам сделать еще примерно треть про запас. В общем, тысяча уже вполне готова к длинным переходам и боям, что подтвердила трехдневная генеральная тренировка. Нет, понятно, что нам есть, куда расти, и это «куда» настолько далеко, что его даже не видно, но ещё месяц-другой таких тренировок — и пехота превратится в спецназ. Надеюсь, к тому времени меня уже здесь не будет. Итак, столько времени уже потерял.
С самураями тысячи все вышло сложнее и легче одновременно. После той драки на пристани, когда Нори с Керо ещё валялись в отключке, я отправился в Ниномару и объявив командирам тренировочный план, забрал всех конных стрелков в поход. Без лошадей, в полной солдатской экипировке и с пятидневным запасом еды.
Где-нибудь в Средневековой Европе такая бесцеремонность вызвала бы у благородных протест, но тут не Европа — народ немного другой, ну а я уполномочен говорить от имени князя.
Рыцари должны понимать, на что способна пехота. Даже в компьютерных играх, для того чтобы научиться нормальному ПВП[48], нужно поиграть за все игровые классы. Жизнь в этом мало отличается от игры, а подобные занятия ещё и улучшают взаимоотношения во вверенном подразделении. Ведь если самурай вкусил солдатского хлеба, то и отношение рядовых к нему будет совершенно другое. В обратную сторону, к слову, это тоже работает.
Пройдя в общей сложности двадцать ри по зеленке[49] и занимаясь попутно боевой подготовкой, мы вернулись в лагерь вечером пятого дня, и меня вполне удовлетворил результат. Нет, понятно, что поход дался парням нелегко, и кто-то из них, наверное, до сих пор меня ненавидит, но зато у Нори теперь есть двести с небольшим потенциальных пехотных десятников.
Больше я с самураями не занимался. Пока мы находились в походе, от соседей пригнали три сотни тяжеловозов, и у бойцов появилась куча новых забот. Нет, за конницу я ни разу не переживаю. Сэдо Танака гоняет своих ребят так, что мне даже не снилось. У них уже и пики, и доспехи для лошадей появились. Осталось только испытать все это в реальном бою.
Керо пришел в себя на второй день, Нори провалялся с неделю. Аяка, как мы и предполагали, сбежала к Хояси, и до сих пор не понятна её роль в произошедших событиях.
Утром, незадолго до мятежа, Керо получил от сестры письмо, в котором она сообщила, что заперла нас с Нори в гробнице. Ещё написала, что любит Ясуо Хояси и попросила прощения. Больше в письме ничего не было, и иди теперь гадай, о том, что на самом деле случилось. Нет, возможно Аяка не при делах и просто сбежала к любимому, да вот только на влюблённую дуру княжна не похожа ни разу. Как по мне, она просто решила оставить себе запасной аэродром.
Керо ведь нас бы освободил и без письма, если, конечно, пережил бы то покушение. А так предупредила — и уже хорошая девочка, а участие в восстании — ты ещё попробуй докажи. Асур сдох, тело Джиро Огавы нашли в тот же день, а все выжившие Хояси свалили из города подобру-поздорову. Фамильная способность определять ложь тоже, скорее всего, не сработает — уверен, Аяка и это продумала. Так что, как ни крути, нам ей нечего предъявить. Сбежала к врагу накануне войны? Но благородную женщину за такое разве что поругают. Казнить Аяку все равно никто бы не стал, даже если бы ее вину доказали, а так — состроит из себя овцу, поплачет и пойдёт продолжать свои изыскания. Это если она когда-нибудь сюда вернётся.
Впрочем, плевать мне на эту суку с большой колокольни. Свалила — и хорошо. Хотя бы потому, что никакого дерьма с ее стороны теперь можно не ждать. Нори, правда, расстраивается и злится, но ничего страшного. Со временем это пройдёт. К слову, с князем мы теперь побратимы. Здесь это немного не так, как у нас на Земле, но в целом очень похоже. То есть, никаких обменов крестами и церковных обрядов не было[50] — мы просто стали братьями в момент смерти асура от руки младшего князя.
Последнее было важно, но всех тонкостей я не понял. Там же целая куча нюансов с отсылкой в бородатые времена. Основной смысл в том, что я помог совершить Нори священную месть и выполнить слово, данное на месте гибели брата. Там, в саду, пару недель назад князь поклялся, что убийцы будут покараны, и вот, собственно, это случилось. Впрочем, ни для меня, ни для Нори ничего, по сути, не изменилось. Разве что обращается он ко мне, уже не используя суффикс. Ну а я и так считал Нори братом, а теперь ещё могу его так называть.
Иоши с Эйкой пропадают в Юкаку. Лисица руководит возведением святилища своей Госпожи, а енот выплавляет золото из свинца. В смысле, самогон он там пытается сварить какой-то особенный, но пока ничего у него не выходит. Так же, как и у Средневековых алхимиков с золотом.
Впрочем, всем вокруг от этого одни только плюсы. В смысле, мне и командному составу Нориной тысячи, поскольку Иоши заявляется сюда раз в декаду и привозит бракованную продукцию. Ящиков примерно по двадцать выходит каждый раз, если мерить в водочном эквиваленте. По качеству — как хороший дорогой виски, но Иоши по-прежнему что-то там не устраивает. Мы же раз в декаду проводим дегустацию. Не в смысле: «удочки не берём, из автобуса не выходим[51]», а культурно так — по-японски. Для улучшения атмосферы и снятие стресса от тренировок.
Хояси так пока войну и не начали, но они не скрывают своих намерений, и это слегка напрягает. Вот зачем, скажите, выдавать врагу свои планы, крича о них на каждом шагу? Нет, всех приготовлений к войне, понятно, не скрыть, но, когда все происходит настолько открыто, создаётся впечатление, что это всего лишь обманка.
Впрочем, к войне Ясудо уже почти подготовились. В Оцу — столицу провинции Сига — отправилось две тысячи солдат, триста самураев и сто с небольшим заклинателей. Ещё столько же будет отправлено через пару дней, когда вернутся назад корабли.
Оцу — ключевой город на западе, контролирующий все четыре провинции, которые граничат с Хояси. Он стоит в семидесяти ри[52] вверх по течению Такасэ — реки, что впадает в море возле столицы Ясудо. Город очень хорошо укреплён и, помимо провинций, он контролирует и западный водный путь, поэтому неудивительно, что Керо решил прикрыть его в первую очередь.
Быстро до Оцу можно добраться только по воде. К востоку от крепости по берегу Такасэ растут заболоченные леса, которые тянутся километров на сто вдоль воды, и армию там провести невозможно. Обходной путь выйдет почти в два раза длиннее, поэтому добираться по суше — не вариант.
Такое неудобное расположение объясняется тем, что город когда-то принадлежал соседям и был отличной базой для нападения на Ясудо. Полтысячи лет назад одному из предков Нори надоели постоянные набеги Хояси, и он провёл по болоту четыре сотни своих лучших бойцов. Со слов младшего князя, рассказавшего мне эту историю, без помощи высших сил такое повторить невозможно. И будь ты хоть трижды мастер-заклинатель Воды — оно тебе никак бы не помогло.
Как бы то ни было, бойцы прошли через болото, зашли в город, притворившись Хояси, и, захватив порт, дождались прибытия десанта на кораблях. Гениальная по местным меркам операция, о которой написана куча легенд. Только вот за прошедшее с той поры время болото с лесом никуда не исчезли, и если соседи вернут себе Оцу, у нас появится целая куча проблем.
Противный звук гонга известил об окончании тренировки. Солдаты опустили учебные копья, подобрали покалеченных товарищей и осторожно понесли их в сторону медицинской палатки. Такие вот учебные бои всегда заканчиваются ушибами и переломами, но это все ерунда, когда под рукой есть маленький летающий лекарь.
Вообще, Нэко лечит только серьёзные травмы, остальными занимаются штатные медики. И да — кошку теперь видит весь личный состав тысячи. Я попросил её не скрываться, чтобы у солдат не поехала крыша. Не, ну а как ещё объяснить все эти чудесные исцеления? А так летает девчонка по воздуху, лечит — и ничего удивительного.
Бойцы поначалу Нэко побаивались, но сейчас её буквально боготворят. Один из умельцев даже деревянную фигурку вырезал и поставил в казарме. Ходят теперь мимо и кланяются, ну да… Только Нэко по-прежнему пребывает в детском состоянии. Лечит она с удовольствием и даже иногда улыбается, но все остальное — без изменений.
— Я присяду? — голос подошедшего Икэды оторвал меня от мыслей о кошке, я кивнул и молча хлопнул ладонью рядом с собой.
Нет, сидеть на бревне сейчас и мне не очень удобно. Ояпонился, блин, уже так, что нормально сидеть непривычно. Однако штаны, сидя на траве, пачкать не хочется, ну а циновки для сидения пусть носят пижоны. Я человек военный — мне эти удобства ни к чему. Да и лень таскать всякую ненужную хрень.
— Вещмешки пришли и они в полном порядке, — усевшись на бревно, доложил генерал. — Сухарей, зелени, вяленой рыбы и овса для коней у нас на полтора месяца. Ещё мясо это с ягодами, салом и специями…
— Пеммикан[53], — сдерживая улыбку, подсказал я.
— Да, пэми-эган, — с трудом выговорив незнакомое слово, кивнул генерал. — Его у нас на полторы декады похода, но дней через пять обещали подвезти остальной.
Икэда выглядел уставшим, и причина этого мне прекрасно известна. Он ведь опять полночи проторчал на складах. Генерал, блин, с душой старшего прапорщика. Впрочем, Икэду уже поздно менять, да и не хочу я этого делать. Мне ведь и самому спокойнее, когда он к каждой бочке затычка.
— Опять лично все проверял? — со вздохом уточнил я и осуждающе посмотрел на приятеля.
— Да, — Икэда кивнул и потупился. — Перед войной я это никому не доверю.
— Думаешь, скоро начнётся?