[99], солиста Surfers, поэтому для него это шоу было очень важным. Проблемы со звуком снова помешали Nirvana показать себя с лучшей стороны, но главное, что теперь Курт мог объявить своим друзьям: «Моя группа была на разогреве у Гибби Хейнса», и это было еще одним доказательством повышения его самооценки.
Два дня спустя они сыграли одно из своих самых известных шоу, которое перевернуло сердце Олимпии. Это была вечеринка в общежитии «К» в Эвергрин накануне Хэллоуина, и по этому случаю Курт и Крист загримировались, полив себе шеи фальшивой кровью. До Nirvana играли три группы: группа Райана Айгнера The Cyclods, новая группа Дэйва Фостера Helltrout и новая группа, возглавляемая соседом Курта Слимом Муном, под названием Nisqually Delta Podunk Nightmare. В середине выступления барабанщик Nisqually ударил Слима кулаком в лицо, и завязалась драка. Был такой дикий грохот, что Курт задался вопросом, что же нужно сделать Nirvana, чтобы затмить такую потасовку. У них почти не было шансов, ведь появилась полиция университетского городка и свернула вечеринку. Райан Айгнер убедил офицеров позволить Nirvana сыграть, но им велели поторопиться.
Когда Nirvana наконец вышла на сцену или, точнее, переместилась в угол зала, который выступал в роли сцены, они отыграли лишь 25-минутный сет, но это было шоу, которое должно было превратить их из абердинских провинциалов в самую любимую группу Олимпии. Энергия Курта – то, чего так не хватало в других их выступлениях, – обрела новую глубину, и ни один человек в зале не мог отвести от него глаз. «За кулисами он был замкнутым, – вспоминал Слим Мун. – Когда Курту хотелось выйти на сцену, он выкладывался полностью. И в этот вечер он играл с такой интенсивностью, какой я никогда раньше не видел». Это были те же самые песни и риффы, которые группа уже исполняла в течение некоторого времени, но из-за дополнительной привлекательности одержимого вокалиста они завораживали всех присутствующих. Как ни странно, теперь перед микрофоном он обрел уверенность, которой еще не было нигде в его жизни. Возросшая энергия Курта, казалось, настолько пробила Криста, который скакал вокруг, что случайно ударил нескольких зрителей своей бас-гитарой.
Но завершающий удар все-таки должен был случиться. В конце их короткого сета, сразу после того, как они сыграли Love Buzz, Курт поднял свою относительно новую гитару Fender Mustang и разбил ее об пол с такой силой, что куски разлетелись по залу, как пушечные снаряды. Он остановился на пять секунд, поднял остатки гитары в воздух и держал их над собой, глядя на публику. Лицо Курта казалось безмятежным и жутким, как будто вы взяли маску Каспера, дружелюбного призрака Хэллоуина, и приклеили ее к телу 21-летнего мужчины. Гитара взлетела в воздух и с размаху снова ударилась об пол. Курт бросил ее и вышел из зала.
Он никогда раньше не разбивал гитару и, вероятно, даже не думал об этом, поскольку они были довольно дорогими. «Курт так и не объяснил, почему впал в такое состояние, – вспоминал Джон Перки, – но он улыбался. В этом была некая завершенность – это было похоже на его собственное маленькое личное торжество. Никто не пострадал, но когда он разбил гитару, это выглядело так, будто ему было все равно, даже если бы он причинил кому-нибудь боль. Это было совершенно неожиданно. Я разговаривал с ним после концерта, а гитара лежала на полу, и люди продолжали хватать ее куски». Теперь Гринеры могли получить достаточно Nirvana.
Три недели спустя Курту позвонили с Sub Pop и сообщили, что сингл Love Buzz наконец готов. Они с Кристом поехали в Сиэтл, чтобы забрать его. Дэниел Хаус из Sub Pop вспоминал, что Курт настоял на том, чтобы прослушать сингл на офисной стереосистеме: «Мы включили для них сингл, и я не думаю, что когда-либо видел Курта счастливее, чем тогда». И Курт, и Крист были особенно довольны внутренними шутками на релизе: имя Курта было написано как «Курдт», вечно сбивая с толку критиков и поклонников, и также на обкатной канавке винила было нацарапано крошечное сообщение: «Почему бы вам не поменять свои гитары на лопаты?» Эту фразу отец Криста часто выкрикивал на своем ломаном хорватском английском во время их абердинских репетиций.
Гитары на лопаты, ружья на гитары, Абердин на Sub Pop. Теперь, когда Курт держал в руке свою собственную пластинку, все вокруг было словно в тумане. Вот и последнее веское доказательство того, что он настоящий музыкант. Как и его гитара, которую он брал в школу в Монтесано, даже когда она была сломана, результат или успех сингла мало что значили: само его физическое существование было тем, к чему он стремился на протяжении многих лет.
Группа оставила себе почти 100 из 1000 синглов Love Buzz, и еще в Сиэтле Курт оставил копию на университетской радиостанции KCMU. Он возлагал большие надежды на сингл, описывая его для станции, как «восхитительно легкий и мягкий, усыпляющий джангл. Невероятно коммерческий». Курт ожидал, что KCMU немедленно добавит трек в ротацию, поэтому продолжал слушать эту станцию весь день. Трейси приехала в Сиэтл, чтобы отвезти Курта обратно в Олимпию, и когда уже пришло время ехать домой, песня так и не прозвучала. Когда они поехали на юг и достигли диапазона, где сигнал KCMU был слабым, Курт просто не мог больше ждать: он приказал Трейси остановиться на заправке. Там он воспользовался телефоном-автоматом, чтобы позвонить и заказать собственный сингл. Показалось ли диджею станции странным получить сингл от группы, а уже через пару часов принять заказ на него от, по-видимому, случайного слушателя – неизвестно. Курт прождал в машине больше получаса, и наконец станция передала Love Buzz. «Он сидел и слушал, как из радиоприемника доносится его голос, – вспомнила Трейси, – с широкой улыбкой на лице».
Начало декабря 1988 года застало Курта в самом лучшем расположении духа за всю жизнь. Сингл поднял ему настроение, и люди до сих пор обсуждали шоу в общежитии «K». Когда он входил в кафе Smithfield или в кофейню Spar, студенты перешептывались. Люди начали просить Курта сыграть на их вечеринках, хотя все еще не предлагали ему за это денег. Rocket выпустила первую рецензию на группу, назвав сингл «чертовски хорошим первым достижением». Рецензия в Rocket была хвалебной, но предупреждала о том, что Nirvana может оказаться в тени, как на сцене, так и внутри лейбла, учитывая внимание, которое получают другие группы с Sub Pop. «Серьезные признаки музыкального таланта просачиваются наружу, – писал Грант Олден. – Nirvana находится как бы на грани нынешнего северо-западного саунда – слишком чистого для трэша, слишком насыщенного для металла и слишком хорошего, чтобы его игнорировать». Это было первое свидетельство того, о чем Курт подозревал и раньше, но не мог подтвердить без внешнего обоснования: группа становилась лучше.
Внутри Sub Pop, где друзья по лейблу Soundgarden и Mudhoney были явными фаворитами, акции Nirvana пошли вверх. В конце концов «Клуб синглов» оказался умным маркетинговым ходом – первый тираж Love Buzz был распродан, и, хотя группа не заработала на нем ни цента, это звучало впечатляюще. Были и другие хорошие новости: Поунмэн и Пэвитт запланировали ремикс-версию Spank Thru для тройного мини-сборника Sub Pop 200, самого громкого релиза лейбла на тот момент. Теперь Sub Pop был заинтересован в обсуждении с Куртом полноформатного альбома, но с большой оговоркой: поскольку лейбл был разорен, Nirvana должна была оплатить авансовые расходы за запись. Это противоречило правилам, по которым работали большинство лейблов звукозаписи, и тому, как Sub Pop работал с другими группами. Хотя Курт никогда не посылал ни одного из своих писем «мы готовы заплатить вам за выпуск нашего альбома на Sub Pop», его сочетание голода и невежества было очевидно для более сообразительного Поунмэна. С чековой книжкой в руках группа взволнованно строила планы вернуться в студию вместе с Джеком Эндино в конце декабря.
Как только Курт смог сосредоточиться на альбоме, он сразу же начал отдаляться от сингла Love Buzz, который всего две недели назад был его самым ценным достоянием в мире. Курт поговорил об этом со Слимом Муном, который сказал, что у него сложилось впечатление, будто «Курту ничего в нем не нравилось, кроме того факта, что теперь у них есть что-то изданное». Курт отправил копию сингла Джону Перки со следующим комментарием: «Вот наш очень коммерциализированный рок-звездный/глупый, туманный, с фото от Sub Pop на обложке, сингл с ограниченным тиражом, с упоминанием Курдта Кобейна спереди и сзади. Я рад, что напечатали всего 1000 экземпляров. Альбом будет другим. Совсем другим. Более сырой продукт и более неприличные песни». Даже в письме к другу Курт говорил о себе в третьем лице. Эти любовь/ненависть к синглу отражали его подход ко всей своей работе. Ничто из того, что группа делала в студии или на сцене, не соответствовало тому, как это звучало в его голове. Курту нравилась идея пластинки до тех пор, пока она не вышла, и тогда он сразу же должен был найти в ней что-то неправильное. Это было частью еще бóльшего недовольства.
Это было особенно заметно в его отношениях с Трейси. Она любила Курта всем сердцем, но он отвергал ее сентиментальность и говорил, что Трейси не должна так сильно любить его. Обмен записками по-прежнему оставался основным способом их общения, а список дел для него становился все длиннее, поскольку Курт редко делал то, о чем она его просила, хотя был безработным и жил за ее счет. В декабре 1988 года Трейси оставила ему записку: «Привет, Курт! Я буду дома в 2:30 или в 3. Прежде чем включить телевизор, не мог бы ты привести в порядок спальню? Сложи мою одежду и положи ее в комод или просто в шкаф слева. 1) Вынь свежие газеты, 2) вытряхни коврики в ванной и кухне, 3) помой ванну, раковину и туалет. Прости, прости, прости, что я в последнее время такая ворчунья и стерва. Я люблю тебя, давай напьемся (немного) и трахнемся сегодня ночью. Люблю тебя».
Курт и Трейси боролись с неприятным разрывом Криста и Шелли. Курт считал, что это позволило Кристу больше времени уделять группе, а Трейси разрыв отдалил от лучших друзей. Это как будто Люси и Рикки должны были наблюдать за тем, как Этель и Фред разводятся