Он также рассказал Лорд, как был восхищен восточной религией, называемой джайнизмом. Курт видел документальный фильм в ночной телепрограмме, который очаровал его, потому что на официальном джайнском флаге была изображена оригинальная версия свастики. С тех пор он прочел все, что смог найти о джайнах, которые почитали животных как святых. «Курт говорил мне, – вспоминала Лорд, – что у них есть больницы для голубей, и сказал, что хочет уйти к ним. Он планировал сделать большую карьеру, и когда все будет сделано, уйти и присоединиться к джайнам». Одной из концепций джайнизма, которая больше всего заинтересовала Курта, было их видение загробной жизни. Джайнизм проповедовал вселенную, которая была чередой наслоений рая и ада. «Каждый день, – сказал Курт Лорд, – мы все проходим через рай, и все мы проходим через ад».
Пока они шли по бостонскому Бэк-Бэю[149], Курт никак не мог угнаться за Лорд. «Он был похож на старика, – заметила она. – Ему было всего 24 года, но усталость ощущалась в нем гораздо сильнее, чем должна была в его годы». Он сказал Лорд, что некоторые наркотики помогают унять боль в животе. Она не употребляла наркотики и не стала расспрашивать подробностей, но через полчаса Курт вернулся к этой теме и спросил, пробовала ли она когда-нибудь наркотики. «Я даже слышать не хочу, как ты говоришь об этом дерьме», – сказала Лорд, прерывая разговор.
В тот вечер они отправились в Axis, где Nirvana выступала в программе со Smashing Pumpkins. Когда Курт и Лорд подошли к клубу, он схватил ее гитару и взял за руку. «Я уверена, что люди в очереди думали: “Это Курт с той придурковатой девушкой из подземки”, – сказала Лорд. – Я бывала там много лет, и все меня знали и, наверное, думали, что я ужасна. Но вот я иду по улице, держась за руки, с Куртом Кобейном».
На следующий день, 24 сентября, Nevermind официально поступил в продажу. Съемочная группа MTV сняла короткий новостной ролик о Кристе, играющем в Твистер в нижнем белье и покрытом кондитерским жиром Crisco. Курт пропустил большую часть интервью и рекламных акций, назначенных DGC, и вместо этого провел весь день с Лорд. Когда Марк Кейтс из DGC повел Новоселича и Грола в Newbury Comics, самый крутой музыкальный магазин Бостона, они увидели длинную очередь. «Это было потрясающе, – вспоминал Кейтс. – Около тысячи ребят пытались купить эту пластинку».
Потребовалось две недели, чтобы Nevermind отметился в Billboard Top 200, но, попав в чарты, альбом занял 144-е место. На второй неделе он поднялся до 109-го, на третьей – до 65-го, а уже через четыре недели, второго ноября, – до 35-го, со скоростью света. Немногие группы так быстро поднимались в Топ-40 со своими дебютами. Nevermind оказался бы еще выше, если бы DGC были более подготовлены к этому. Из-за их скромных ожиданий лейбл первоначально напечатал только 46 251 экземпляр. В течение нескольких недель пластинка уже была распродана.
Обычно быстрый рост в чартах объясняется хорошо организованными рекламными кампаниями, подкрепленными маркетинговой мощью, но Nevermind достиг своего раннего успеха и без такой помощи. В течение первых нескольких недель пластинке практически не оказывало помощи радио, за исключением нескольких избранных городов. Когда промоутеры DGC попытались убедить радиоведущих проигрывать Teen Spirit, они изначально столкнулись с сопротивлением. «Люди на рок-радио, даже в Сиэтле, говорили мне: «Мы не можем это крутить. Я не могу понять, что говорит этот парень», – вспоминает Сьюзи Теннант из DGC. Большинство станций, которые добавили этот сингл, планировали включать его поздно вечером, думая, что он «слишком агрессивен», чтобы ставить его в течение дня.
Но радиоведущие обратили внимание на количество слушателей, которые звонили с просьбами поставить Teen Spirit. Когда сиэтлский KNDD провел исследование Smells Like Teen Spirit, песня получила самый высокий положительный отклик, который когда-либо регистрировался в опросах. «Когда исследуется такая песня, – заметил Марко Коллинз из KNDD, – мы говорим о воспроизведении этого трека через телефонную линию, и люди слышат только пятнадцатисекундный отрывок. Попробуйте представить, каково было впервые услышать Teen Spirit по телефону».
Внутри MTV этот клип вызвал большой ажиотаж, когда его отсматривали в конце сентября. Эми Финнерти, 22-летняя радиоведущая, так сильно переживала из-за ситуации с этим клипом, что объявила: если канал не будет воспроизводить его, то MTV не то место, где она хотела бы работать. После жарких дебатов клип был добавлен в специальное шоу «120 минут» (120 Minutes). Он вошел в регулярную ротацию в ноябре как один из первых видеороликов Buzz Bin.
Впервые Курт увидел себя по телевизору в Нью-Йорке через несколько дней после бостонских шоу. Он остановился в отеле Roger Smith, и Мэри Лу Лорд находилась в его номере. Когда на экране в «120 минутах» появился их клип, Курт позвонил матери. «А вот и я, – радостно сказал он. – Опять я, – повторил он, когда через десять секунд появился снова. – И снова я». Он продолжал игриво объявлять об этом каждый раз, когда видел себя по телевизору, как будто его присутствие было сюрпризом.
В тот день Nirvana играла редкую акустику в магазине Tower Records. Во время короткого выступления Курт вытащил печенье Oreo из пакета с продуктами, который принес один из фанатов, и запил их молоком, которое он также стащил из пакета. В тот же вечер они сыграли аншлаговое шоу в Marquee Club, за которым последовала вечеринка в доме Эми Финнерти с MTV. Слух о празднике просочился в клубную аудиторию, и многие явились без приглашения. Курт улизнул с вечеринки вместе с Финнерти и Лорд и направился в бар напротив. «Здесь самый лучший музыкальный автомат, который я когда-либо видел», – заявил Курт, хотя в аппарате звучали только диско-мелодии. Курт встал и начал танцевать. Это был один из немногих случаев за всю его жизнь, возможно, в честь официального выхода Nevermind.
После Нью-Йорка темпы гастролей ускорялись, как и слава Nirvana. Как сингл, так и клип Teen Spirit взлетели вверх в чартах, каждое шоу было аншлаговым, и появились признаки бóльшей мании. Курт поддерживал связь с Лорд по телефону и рассказал о ней звукорежиссеру Крейгу Монтгомери как о «своей девушке». Через две недели после Нью-Йорка она приехала в Огайо и обнаружила, что Курт в полном отчаянии. Он сидел на бильярдном столе, пиная его ногами и ругаясь. «Что не так?» – спросила она. «Все, – ответил он. – Никто не может правильно настроить этот чертов звук. Это полный отстой. Я занимаюсь этим чертовски долго. И шоу, блядь, отстой. Я совсем себя не слышал». Привыкшая петь в метро за четвертаки, она сказала Курту, что рада его успеху, но не смогла его приободрить. «Я устал от этого чертового дерьма, от этих гребаных проблем», – объявил он. Лорд не знала, что Курт страдал от наркотической ломки. Это была страшная тайна, которую он не раскрыл ни ей, ни своим товарищам по группе. Она поехала с ними еще на два концерта, но утром 12 октября уехала из Детройта, чтобы вернуться на свою работу в музыкальном магазине в Бостоне. Курт и группа отправились в Чикаго на шоу в Metro. Тем же утром 12 октября Кортни Лав села на самолет в Лос-Анджелесе и полетела в Чикаго навестить Билли Коргана. У Лав и Коргана были бурные отношения. Ее больше очаровывали любовные письма, которые он писал, чем его реальное присутствие. Когда она пришла к Коргану, то неожиданно обнаружила его с другой девушкой. Поднялся шум, и Кортни бросилась бежать.
Последние 10 долларов она потратила на такси до Metro, где с удивлением обнаружила Nirvana в качестве выступающих. Уговорив швейцара ее пропустить, Кортни позвонила Коргану из телефона-автомата: в более поздних рассказах она утверждала, что звонок был сделан для того, чтобы убедиться, что она полностью порвала с Билли, прежде чем начать романтическую связь с Куртом. Корган сказал, что не может ее видеть, и она бросила трубку.
Все признаки сексуального влечения Кортни и Курта присутствовали на предыдущих встречах, не было лишь удобного случая. Она видела последние пятнадцать минут выступления Nirvana, когда Курт разбивал ударную установку, и все время задавалась вопросом: «Что же так разозлило этого парня?» Он был для нее загадкой, и Кортни тянуло к необъяснимому. Она была не единственной женщиной, попавшей под эти чары. Как заметила Кэрри Монтгомери: «Курт заставлял женщин хотеть заботиться и защищать его. В этом состоял его парадокс, потому что он мог быть жестоким и очень сильным, но в то же время казался слабым и нежным».
После шоу Кортни отправилась на вечеринку за кулисами, где пошла прямо к Курту. «Я видел, как она прошла через зал и села к нему на колени», – вспоминал менеджер Дэнни Голдберг. Курт был рад ее видеть и особенно обрадовался, когда она попросила разрешения остановиться в его отеле. Если ошибка Курта была в том, что он признавался в прошлых романтических связях, то Кортни в этом отношении ему не уступала. Она рассказала Курту всю свою печальную историю о ссоре с Корганом. Пока они беседовали, Курт вспомнил описание «самой крутой девушки в мире», которое дал ей после того долгого разговора в Лос-Анджелесе пять месяцев назад. Они вместе вышли из клуба и пошли вдоль озера Мичиган, в конце концов дойдя до гостиницы Days Inn.
Секс, как позже описывал его своим друзьям Курт, был потрясающим. Он сказал Кортни, что может пересчитать своих предыдущих любовниц по пальцам одной руки. Она была шокирована этим фактом, как и всем остальным, что он говорил. Кортни пришла из мира Сансет-Стрип[150], где секс предлагался так же небрежно, как предложение подвезти домой после концерта. Кортни также была удивлена, увидев, что Курт носил брифы[151] в полоску, как у зебры, вместо нижнего белья. «Ты должен купить себе семейные трусы», – сказала она ему.
Но их связь, даже в этой постсексуальной истоме, была явно больше, чем просто сексуальной. Это была эмоциональная связь, которую никто из их друзей или товарищей по группе не понимал. По иронии судьбы, доверенные лица Курта думали, что он увлекся ею не от хорошей жизни. Друзья Кортни чувствовали то же самое по поводу того, что она встречается с ним. В их личных историях было что-то схожее. Когда Кортни рассказывала о детстве, которое представляло собой пренебрежение, шатание между разведенными родителями и драки в школе, в этой истории Курт узнал и себя. Когда он рассказывал ей истории своей юности, в тот момент ставшие мифами за пределами простого преувеличения, Кортни была первой женщиной в его жизни, которая ответила: «Могу рассказать кое-что покруче». Это стало похожим на игру в «Чье детство было хуже?», но в их союзе Курт чувствовал, что его жизнь была нормальной.