Их история любви была довольно необычной, но в некоторых местах она касалась традиционных чувств. Некоторые из факсов, которые они посылали, имели категорию «только для взрослых», но другие были прямо как из дешевого романа: как авторы они пытались завоевать сердце друг друга. Один из факсов Кортни от начала ноября гласил: «Я хочу быть где-то над тобой с конфетами всего мира в руках. Ты пахнешь вафлями и молоком… Я люблю тебя и скучаю по твоему телу, по твоим двадцатиминутным поцелуям».
Обе стороны в этом союзе были самоуничижительны до такой степени, что это походило на стендап-комедию. Близкие родственники рассказывали истории об их извращенном чувстве юмора, которое публика редко лицезрела. Той осенью Кортни написала список «самых раздражающих черт» Курта, и ее догадки были одновременно и злыми, и кокетливыми: «1. Строит из себя милашку перед журналистами, и они все время на это клюют. 2. Строит из себя беспомощного симпатичного панк-героя перед подростками-фанатами, которые уже и так думают, что он Бог, и уже не нуждаются в убеждении. 3. Убеждает весь мир, что он скромный, застенчивый и кроткий, хотя на самом деле он скрытый самовлюбленный болтун, поэтому я все равно люблю его, но об этом знаю только я. 4. Он – Рыбы и объект моих сильных желаний и антипатий». Она закончила очередной факс обещанием покупать ему цветы каждый день, когда разбогатеет. Многие из факсов Кортни содержали строки, которые спустя годы появятся в ее самых известных песнях. «Я – расчлененная кукла, плохая кожа, кукольные сердца, в ней ножи до конца моих дней, вынь мое маленькое сердце, впитай его своей левой рукой и позвони мне сегодня вечером», – написала она по факсу 8 ноября. Другие послания были простыми и милыми. Однажды вечером она написала: «Пожалуйста, расчешись сегодня вечером и помни, что я люблю тебя».
Курт посылал ей книги – «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда и «Грозовой перевал» Эмили Бронте, а также факсы, которые были не менее романтичны, хотя из-за присущей странности многое из того, что он писал, было просто нелепым. Курт часто зацикливался на своих любимых темах: выделения человеческого организма, «траханье в зад», роды, младенцы и наркотики. Он упивался возможностью того, что их бестактность может стать достоянием таблоидов. Один факс, который Курт отправил в середине ноября, говорил об этом с бóльшей долей правды. Она начиналась с имени Кортни внутри сердца и гласила:
О, вонючая кровавая сперма. Я слишком часто галлюцинирую. Мне нужен кислород. Хвала Сатане, мы нашли щедрого на рецепты врача, который желает выдавать их по требованию всякий раз, когда его держатель не может отовариться на улице. Я думаю, что у меня что-то вроде липкого грибка, кожное заболевание, потому что я постоянно отрубаюсь в предрассветные часы, покрытый кровью маленького мальчика и одетый в ту же самую потную одежду, которую я не снимал после концерта прошлым вечером. Маленький Оливер, индийский мальчик, которого я купил на прошлой неделе, становится довольно профессиональной медсестрой, разве что иглы, которые он использует, такие большие, что из-за них мои руки раздуваются, как мячи для гольфа. Я имею в виду бильярдные шары. Также он гораздо лучше сосет мой шланг теперь, когда я выбил ему зубы. Гвидо завтра пошлет рыбу тому администратору в отеле. Я надеюсь, что она хорошо плавает. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. P.S. Я убедил Ленни Кравица, что это его ребенок, и он хочет заплатить за аборт. Люби меня.
Вместо подписи Курт нарисовал рыбу. Конечно, у него не было индийского мальчика-раба для любовных утех и не было никакой ноябрьской беременности. Однако зависимость, о которой говорил Курт, была реальной, и он нашел британского врача, который прописал ему фармацевтический морфин.
Кортни была настолько увлечена, что в конце ноября, не видевшись с Куртом две недели, она неожиданно отменила концерт и улетела в Амстердам. Там они купили наркотики и провели день, ловя кайф и лениво занимаясь сексом. Кортни принимала наркотики не только потому, что любила Курта. У нее были свои демоны, от которых стоило убегать, но она редко принимала наркотики, когда его не было рядом. Рядом с Куртом она стирала все границы, поскольку прекрасно понимала, что быть с ним в интимных отношениях означает жить в пропитанном опиатами мире эскапизма. Кортни выбрала Курта и одновременно с этим выбрала наркотики.
После Амстердама и короткой остановки в Лондоне она вернулась в тур с Hole, а Nirvana продолжила свои британские концерты. Со времен группы Sex Pistols ни одна группа не привлекала к себе так много внимания. Каждое шоу содержало что-то достойное внимания прессы или, по крайней мере, что-то такое, из-за чего они попадали в газеты. В Эдинбурге они сыграли акустическое шоу в пользу детской больницы. В Ньюкасле Курт объявил со сцены: «Я – гомосексуал, я наркоман, и я трахаю вислобрюхих свиней», еще один классический кобейнизм, хотя только одно из его трех утверждений было правдой. К тому времени, когда тур снова достиг Лондона, Курт был недееспособен из-за боли в животе и решил отменить шесть концертов в Скандинавии. Учитывая состояние его здоровья и растущую зависимость, это было мудрым решением.
Пока Курт был в Европе, его мать написала письмо в Aberdeen Daily World. Это было первое упоминание о Курте в газете его родного города с тех пор, как его команда Малой лиги выиграла чемпионат Лесной лиги в тот год, когда его родители развелись. Письмо красовалось под заголовком «УСПЕХ МЕСТНОГО “БРЕНЧАЛЫ”, ГОВОРИТ МАМА»:
В некотором смысле это письмо адресовано всем вам, родители, чьи дети стучат или бренчат на барабанах или гитарах у вас в гаражах или на чердаках. Следите за тем, что вы говорите, потому что вам, возможно, придется взять обратно каждое из этих наставлений обеспокоенного родителя. Таких, как: «Займись делом»; «Твоя музыка хороша, но шансы на успех практически равны нулю»; «Продолжай учиться, и потом, если ты все еще будешь хотеть играть в группе, ты сможешь это сделать, и если это не сработает, тебе будет на что опереться». Эти слова не кажутся вам знакомыми?
В общем, мне только что позвонил мой сын, Курт Кобейн, который поет и играет на гитаре в группе Nirvana. Сейчас они гастролируют по Европе. Их первый альбом с Gefef n Records только что стал платиновым (более миллиона продаж). Они занимают 4-е место в списке 200 лучших альбомов Billboard. Да, я знаю, что шансы на успех для многих все еще ничтожны, но у двоих мальчиков, которые никогда не отступали от своей цели, у Курта и Криста Новоселича, есть повод улыбнуться. Бесчисленное количество часов репетиций окупились.
Курт, если ты случайно это читаешь, то знай, мы очень гордимся тобой, и ты действительно один из самых славных сыновей, которые могут быть у матери. Пожалуйста, не забывай есть овощи или чистить зубы и попроси свою горничную застелить твою постель.
Курт не читал Aberdeen Daily World, редко ел овощи, а к декабрю 1991 года его наркотическая зависимость была настолько сильна, что обычно он приклеивал записку к двери своего номера, предупреждая горничных, чтобы те не входили. Если они все-таки входили, то часто находили его в отключке. Также, как ни странно, Курт не чистил зубы – одна из причин, по которой у него была инфекция десен во время съемок обложки альбома Nevermind. «Курт терпеть не мог чистить зубы, – сказала Кэрри Монтгомери. – И все же его зубы никогда не выглядели отвратительными, и у него никогда не было неприятного запаха изо рта». Кэрри вспоминала, как Курт говорил ей, что поедание яблок работает так же, как и чистка зубов.
21 декабря Курт, Кэрри и группа друзей планировали поездку в Портленд на концерт Pixies. Курт взял напрокат «Понтиак Гранд Ам» (Pontiac Grand Am) для этой долгой поездки, опасаясь, что его «Валиант» не выдержит такого расстояния. Он редко ездил на «Валианте» и проехал на нем всего три тысячи миль в первый год, когда стал его владельцем. Вместо этого Курт использовал его как передвижной гостиничный номер, иногда спал на заднем сиденье и складывал все свои вещи в багажник. Его друзья встретили Курта в Абердине, куда он отправился поесть тушеного мяса, приготовленного мамой.
После последнего визита Курта в Абердин обстановка в доме на Ферст-стрит резко изменилась: впервые с раннего детства к нему относились как к самому важному человеку в жизни Венди. Даже Курта поразила степень лицемерия, особенно когда он увидел, как его отчим, Пэт О’Коннор, подлизывается к нему: это было похоже на плохой эпизод из «Дела семейные»[155], где Митхэду[156] отдают любимое раскладное кресло Арчи. Когда приехали друзья Курта, они пробыли там достаточно долго, чтобы Курт успел подарить своей шестилетней единокровной сестре Брианне, которую обожал, кое-какие художественные принадлежности, прежде чем поспешно уехать.
На следующий день Кортни приехала в Сиэтл, а Кэрри выступала в качестве амортизатора, когда Кортни отправилась навестить семью Курта. Они впервые встретились в ресторане Maximilien’s, прекрасном французском ресторане на Пайк-плейс-маркет, чтобы выработать стратегию, как справиться с этим важным первым знакомством. Когда Кортни вышла в туалет, Курт спросил Кэрри, что она думает о его новой возлюбленной. «Вы, ребята, как стихийное бедствие», – ответила она. Кэрри была одной из немногих подруг Курта, так что у нее был исключительный взгляд на их союз. «Мне нравилось находиться рядом с ними, это было необычно, словно наблюдать за автокатастрофой», – заметила она.
Когда Кортни вернулась, другой посетитель спросил: «Вы, ребята, Сид и Нэнси?» Курт и Кэрри переглянулись, понимая, что Кортни вот-вот взорвется. Лав встала и закричала: «Альбом моего мужа занимает первое место по всей стране, и у него больше денег, чем у любого из вас!» Он, конечно, не был ее мужем, и альбом не был номером один – на той неделе он был на шестом месте, – но ее точка зрения была ясна. Прибежал официант, и саркастичный клиент скрылся. Несмотря на эту вспышку гнева, отчасти из-за нее, Кэрри нашла Кортни яркой и забавной и считала, что они довольно милая пара. Поездка в Абердин прошла хорошо, Венди понравилась Кортни, и мать сказала Курту, что она ему подходит. «Они были как клоны, приклеенные друг к другу, – позже рассказывала Венди автору Тиму Аппело. – Возможно, Курт был единственным человеком, который любил ее полностью и безоговоро