чно».
Неделю спустя Курт и другие члены Nirvana вместе с Кортни отправились обратно в дорогу. Они играли на своих самых больших аренах на тот момент – в залах вместимостью 20 000 мест, – но, поскольку тур был запланирован до того, как альбом стал таким популярным, у них было место в середине программы, рассчитанной на три группы. На разогреве выступали Pearl Jam, которые были восходящими звездами, в то время как Red Hot Chili Peppers выступали в качестве хедлайнеров.
Перед концертом 27 декабря на арене Los Angeles Sports Курт провел интервью с журналистом журнала BAM[157] Джерри Мак-Калли. Статья МакКалли стала сенсацией хотя бы потому, что его описание Курта соответствовало слухам о наркотиках, которые потихоньку начали распространяться. МакКалли писал, что Курт «иногда клевал носом прямо на середине фразы». В статье нигде не упоминался наркотик, но описание Курта и его «суженных зрачков, впалых щек и покрытой рубцами желтоватой кожи» было весьма впечатляющим. По его словам, Курт выглядел «скорее на 40, чем на 24 года».
Курт на удивление здраво рассуждал о своей карьере, когда «не клевал носом». «Я хотел как минимум продать достаточно пластинок, чтобы иметь возможность есть макароны с сыром и чтобы мне не нужно было работать», – заявил он. Курт упомянул Абердин. Он редко давал интервью, не обсудив свой город, как будто это была возлюбленная, которую он не взял с собой. Тогда Курт заявил: «Девяносто девять процентов людей там понятия не имели, что такое музыка или искусство». Он утверждал, что не стал лесорубом только потому, что «был совсем маленьким пареньком». Хотя ему не удалось вставить в свой рассказ фразу «панк-рок – это свобода», Курт утверждал: «Для меня повзрослеть… это сачкануть… Надеюсь, я умру прежде, чем превращусь в Пита Таунcенда[158]». Он обыграл строчку Таунсенда из альбома My Generation: «Я надеюсь, что умру прежде, чем состарюсь», и, возможно, в ответ на это он открыл шоу песней группы The Who – Baba O’Riley.
Какой бы шокирующей ни была внешность Курта, его заявление о планах на будущее было настоящим сюрпризом: «Я женюсь, и это полное откровение. Я имею в виду эмоциональное откровение. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким уверенным и счастливым. Как будто у меня больше нет никаких комплексов. Как будто я лишился чувства настоящей неуверенности. Я думаю, что женитьба имеет много общего с безопасностью и сохранением ясности ума. Я и моя будущая жена – личности настолько непостоянные, что я думаю, если бы мы поссорились, то просто разошлись бы. Женитьба – это дополнительная мера безопасности». Он закончил интервью еще одним прогнозом: «Есть много вещей, которые я хотел бы сделать, когда стану старше. По крайней мере, просто иметь семью, которая бы меня устраивала».
Курт и Кортни решили пожениться в декабре, лежа в постели в лондонском отеле. До разговора с МакКалли Курт не делал официального заявления, но все остальные участники группы уже знали об этом. Дата свадьбы еще не была назначена и, несмотря на помолвку, дела Nirvana не могли быть отложены ни по каким причинам.
Nirvana закончила 1991 год новогодним шоу в Сан-Франциско в Cow Palace. Pearl Jam открыли вечер песней Smells Like Teen Spirit, и Эдди Веддер пошутил: «Запомните, мы играли ее первыми». Эта шутка была признанием того, что все присутствующие и так знали: в начале 1992 года Nirvana была самой популярной группой в мире, а Teen Spirit – самой влиятельной песней. Киану Ривз был на концерте и даже попытался подружиться с Куртом, но тот отверг его попытки. Позже в тот же вечер Курт и Кортни были так измучены другими постояльцами, что повесили на дверь табличку: «Пожалуйста, никаких знаменитостей. Мы трахаемся».
К тому времени, когда группа прибыла в Салем, штат Орегон, на последний концерт тура, Nevermind был сертифицирован продажей двух миллионов экземпляров и продавался все быстрее и быстрее. Куда бы Курт ни повернулся, кто-то о чем-то постоянно его просил: об одобрении сделки, об интервью, об автографе. За кулисами Курт на мгновение встретился взглядом с Джереми Уилсоном, солистом Dharma Bums – портлендской группы, которой Курт восхищался. Уилсон помахал Курту рукой, не желая отвлекать его от женщины, пытающейся убедить его сняться в рекламе гитарных струн. Когда Уилсон уходил, Курт закричал: «Джереми!» – и бросился в объятия Уилсона. Курт не сказал ни слова, он просто покоился в медвежьих объятиях Уилсона, а Джереми повторял: «Все будет хорошо». Курт не рыдал, но, похоже, был близок к этому. «Это было не просто короткое объятие, – вспоминал Уилсон. – Оно длилось целых 30 секунд». В конце концов сопровождающий схватил Курта и потащил на другую встречу.
После двух дней отдыха в Сиэтле казалось, что настроение Курта улучшилось. В понедельник 6 января 1992 года суперфанат Роб Кадер ехал на велосипеде по Пайн-стрит, когда вдруг услышал, как кто-то выкрикнул его имя. Это был Курт, гулявший с Кортни. Кадер поздравил Курта с успехом альбома и с новостью о выступлении Nirvana в эфире Saturday Night Live. Но как только Кадер произнес эти слова, он понял, что совершил ошибку. Теплое настроение Курта испортилось. Два года назад, когда Кадер поздравил Курта с тем, что на шоу Community World Theatre пришло двадцать человек – в два раза больше, чем на их предыдущий концерт, – Курт встретил эту новость сияющей улыбкой. К началу 1992 года он меньше всего хотел слышать о том, насколько он популярен.
На следующей неделе слава Курта значительно возросла, когда группа вылетела в Нью-Йорк, чтобы стать музыкальными гостями на Saturday Night Live. Во время репетиции в четверг, когда они прогоняли некоторые из своих ранних песен, настроение Курта казалось приподнятым. Тем не менее все знали, что на шоу им придется играть Teen Spirit, независимо от того, насколько Курт устал от этого хита.
Он заплатил за то, чтобы его мать и Кэрри Монтгомери полетели с ним в Нью-Йорк. Когда остальная часть команды Nirvana впервые встретилась с Венди, он снова был вне себя. «Все постоянно говорили: “Ух ты, Курт, твоя мама горячая штучка”», – вспоминала Кэрри. Это было последнее, что Курт хотел слышать. Это было даже более неприятно, чем слышать о том, какой он знаменитый.
Пока Курт репетировал, Кортни, Кэрри и Венди отправились на шопинг. Позже Курт пошел за наркотиками, которые в Нью-Йорке было так же легко найти, как и платья. В Алфабет-Сити[159] Курт был потрясен, обнаружив очереди клиентов, ожидающих «нужного человека», совсем как в песне Velvet Underground. Теперь он был влюблен в ритуал употребления и его затягивало в грязную преисподнюю, куда привел его наркотик. Курт становился ненасытным.
В ту пятницу, когда в полдень Венди постучала в дверь номера своего сына, он открыл ей дверь в нижнем белье и выглядел ужасно. Кортни все еще лежала под одеялом. Повсюду были подносы с едой, и после всего двух дней нахождения в номере пол был полностью покрыт мусором. «Курт, почему бы тебе не позвать сюда горничную?» – спросила Венди. «Он не может, – ответила Кортни. – Они крадут его нижнее белье».
Неделя ознаменовала поворотный момент в отношениях Курта с группой и командой. До этого момента все знали, что Курт не в себе, и Кортни обычно была козлом отпущения за все более мрачное отношение Курта. Но по обстановке в Нью-Йорке было ясно, что именно Курт держал курс на саморазрушение и что у него были все признаки активного наркомана. Хотя все вокруг знали, что Курт злоупотребляет наркотиками, никто не знал, что с этим делать. Было достаточно трудно убедить Курта сделать саундчек или причесаться, не говоря уже о том, чтобы заставить его прислушаться к советам относительно его личных дел. Курт и Кортни переехали в другой отель, подальше от остальной свиты. Они жили всего в нескольких кварталах, но это послужило метафорой растущего раскола внутри группы. «К тому времени, – вспоминала Кэрри, – в стане Nirvana уже существовало разделение на “хороших” и “плохих”. Курт, Кортни и я были плохими. У нас было такое чувство, что нам не рады, и оно стало еще более негативным».
Менеджеры Nirvana тоже не знали, что делать. «Это были очень темные времена, – сказал Дэнни Голдберг. – Впервые я узнал, что у Курта проблемы с наркотиками». В то же время Gold Mountain работали над привлечением внимания к выступлению группы на Saturday Night Life, и его менеджеры лично молились, чтобы проблема Курта с наркотиками не опозорила их или не помешала их растущему финансовому успеху. «Я просто надеялся, что ситуация не выйдет из-под контроля публично», – вспоминал Голдберг.
А затем, как будто все и так было недостаточно бурно, пришло известие, что в следующем номере журнала Billboard Nevermind займет место № 1, вытеснив Dangerous Майкла Джексона. Несмотря на то что Nevermind топтался на 6-м месте весь декабрь, он, основываясь на продажах 373 520 копий через неделю после Рождества, подпрыгнул к самой вершине. Многие из этих покупок были сделаны необычным образом, по словам Боба Циммермана из Tower Records: «Мы видели невероятное количество ребят, возвращающих диски, которые родители подарили им на Рождество, и покупающих Nevermind в обмен или на деньги, которые они получили в качестве подарка». Nevermind, вероятно, была первой пластинкой, которая когда-либо попадет на 1-ю строку благодаря таким обменам.
В ту пятницу Курт и Кортни дали интервью для журнала для подростков Sassy. Курт отклонил запросы New York Times и Rolling Stone, однако согласился на эту статью, потому что считал журнал глупым. После интервью они помчались на съемки на MTV. Но Курт плохо себя чувствовал, и то, что должно было быть часовым шоу, закончилось уже через 35 минут. Курт спросил Эми Финнерти: «Ты можешь вытащить меня отсюда?» Он хотел посетить Музей современного искусства.
Его настроение значительно улучшилось, как только он оказался внутри музея. Тогда Курт впервые посетил крупный музей. Финнерти с трудом успевала за Куртом, перебегавшим из одного крыла в другое. Он остановился, когда к нему подошел афроамериканский фанат и попросил автограф. «Эй, чувак, мне нравится твоя пластинка», – сказал парень. В тот день Курта сто раз просили дать автограф, но это был единственный раз, когда он ответил улыбкой. Курт сказал Финнерти: «Ни один чернокожий никогда раньше не говорил, что им нравится моя пластинка».