— А если врет? — Каппа посмотрел в призрачную перспективу. — Что тогда?
— Тогда мокрое место, по-моему, ясно. Но, — Таллео потер переносицу. — Если мы сейчас свернем направо, — он осторожно выглянул за угол, — то, опять же, сто двадцать локтей, потом налево сто двадцать локтей, потом направо шестьдесят локтей, потом налево сто двадцать, последний перекресток, направо шестьдесят, и еще одна Ржавая губка. Соображаешь?
Каппа замялся.
— Чему вас там только в школе учат, — рассердился Таллео. — Сто двадцать, плюс двести сорок, плюс сто двадцать, плюс шестьдесят — сколько? Ты считать умеешь, вообще?
— Пятьсот сорок? — ответил Каппа неуверенно.
— Угадал. А сто двадцать, плюс сто двадцать, плюс шестьдесят, плюс сто двадцать, потом направо еще шестьдесят — сколько?
— Четыреста восемьдесят?
— Опять угадал. Не радуйся, это еще не ряд регулярных соответствий. Но здесь важно даже не это. Так у нас по дороге три перекрестка, а так — четыре. С одной стороны, больше дырок, откуда оно может вылететь. С другой стороны, больше дырок, куда можно спрятаться. И не забывай, что ты прав. Их может быть куча.
— Значит, направо?
— Значит, направо.
Таллео осторожно выглянул за угол и внимательно вгляделся в пунктир размазанных пятен. Затем обернулся и оглядел противоположную сторону.
— Готов? Вперед.
Мальчики выскочили из-за угла и понеслись по жуткому коридору. Когда они были почти в середине пролета, стержень вспыхнул опять. Яркие блики разлетелись по камню, тусклый свет шахты растворился в маленьком красном солнце. Таллео замер как вкопанный, обернулся, в ужасе подскочил, стукнулся головой, снова обернулся вперед, снова назад.
— Вперед! Назад поздно, вперед!
Он схватил Каппу за руку и дернул вперед. Что есть сил мальчики рванули к спасительному перекрестку.
— А если оно повернет?.. — задыхаясь, просипел Каппа.
— Заткнись!..
Они домчались до перекрестка, и здесь Таллео рухнул налево, а Каппа направо. Буквально через секунду из тоннеля вылетел черный сгусток и унесся в прозрачную тьму. Упругая ледяная волна всколыхнула тяжелый воздух. Какое-то время мальчики были не в силах даже пошевелиться.
— Я чуть не умер, — сообщил, наконец, Каппа, привалившись спиной к холодному камню. — Ужас какой!
— Я сам чуть не умер, — хмыкнул Таллео. — Это тебе не зачет-незачет, блин. Так. Иди сюда!
— Сейчас, — отозвался Каппа, собираясь с духом. — Страшно.
— Не то слово. А что делать? Любовь зла. Я тебе уже говорил.
Каппа, наконец, собрался, перебежал перекресток и упал рядом.
— Теперь? — просипел он, по-прежнему задыхаясь.
— Теперь еще сто двадцать локтей, — Таллео поднялся, подтянул цепочку фонаря, чтобы меньше бил по груди. — Блин, снова пухнет! — он покачал головой, оглядев жезл. — Знаешь, Каппа, ты и правда заткнись. Накаркал уже, блин. А если оно тут не одно, блин. Готов?..
— Слушай, Талле...
— Каппа! Обратной дороги нет. Или принцесса, или мокрое место со всех сторон. Я бы на твоем месте выбрал принцессу. Без шуток. Готов?
Каппа вздохнул и поднялся.
— Вперед!
На этот раз мальчики не успели добежать до середины пролета. Мерцающий жезл вспыхнул ярким рубином локтей через сорок. Мальчики заметались поперек коридора, когда впереди обрисовалось черное и ужасное. Таллео цапнул Каппу за руку и рванул назад. Они снова оказались на этом же перекрестке, и снова рухнули по сторонам — на этот раз в тот коридор, из которого здесь появились. И снова чуть ли не через секунду черное нечто ударило холодной волной и исчезло.
— Слушай, Талле...
— Ты жив?
— Не дождешься... А что значит «пухнет»?
— В смысле? А-а-а... — Таллео повертел жезлом. — Разгорается. Видишь, опять! — Таллео вспрыгнул. — Эта сволочь опять здесь, Каппа! Вперед!
Он снова схватил Каппу за руку и снова выдернул в коридор. Жезл горел ярко и страшно. Они промчались половину пролета, когда алый огонь вспыхнул так, что стало больно глазам. Бешеный свет выжег детали в безликую плоскость, пробитую черной дырой. Спереди из глубины тоннеля на мальчиков несся черный кошмар. Каппа хотел было обернуться, но Таллео дернул его изо всех сил вперед:
— Дурак!
Они рванули на перекресток, навстречу черному сгустку. Не замечая ничего вокруг, они разлетелись по сторонам и растянулись на камне. Черная масса унеслась в глубину тоннеля, и ледяной холод ударил снова.
— Блин, тут и так холодно, — сообщил Таллео через какое-то время.
— Слушай... Они вообще знают, что у них под ногами творится? — отозвался Каппа еще через какое-то время.
— Мастер-то знает, — сказал Таллео, поднимаясь, — что у него под ногами творится. И наверняка по этому поводу что-то уже предпринял. И очень интересно, что именно. Я же говорю, мне все это вообще не нравится, вообще. Нет, ты посмотри только, что делается! — Таллео повертел ярко мерцающим жезлом. — Он у меня нафиг сгорит скоро.
— Сгорит? — Каппа собрался с духом и перебежал на сторону Таллео. — Так ведь не горячий?
— Сгорит — значит перестанет отзываться на Силу и напряжение.
— И куда сейчас? — Каппа огляделся в серо-рубиновый полумрак.
— Направо... Готов? Вперед.
Мальчики рванули опять. На этот раз они миновали шестьдесят локтей без помех. Домчавшись до очередного перекрестка, они рухнули по сторонам и стали оглядываться. Перекресток здесь был неполный. Тоннель, из которого они прибежали, упирался в глухую стену, а поперечный справа заканчивался завалом локтях в сорока.
— Слушай, — Каппа оглядел завал, — похоже, здесь кого-то уже прихлопнуло!
— Типун тебе на язык, — поперхнулся Таллео. — Заткнись и не каркай, еще раз тебе говорю! Я тебе сейчас в глаз дам, пока живы.
— Слушай, а может быть, это они... Тут слиплись? Схлопнулись?
— Я очень надеюсь. Нам туда, — Таллео махнул жезлом в противоположную сторону. — Готов?
— Далеко еще? — Каппа посмотрел в низкий потолок страдальчески.
— Сто двадцать локтей. Память отшибло? Хотя немудрено, блин.
Мальчики бросились по левому коридору. Напасть не заставила ждать долго. Рубин вспыхнул на середине пролета, и пунктир расплывчатых пятен впереди затмила черная клякса. Каппа, ничего уже не соображая, метнулся назад, но Таллео, схватив Каппу за шиворот, поволок дальше, вперед. Они успели добраться до нового коридора и свалиться направо, в узенький здесь проход, как черный кошмар снова унесся в страшную глубь, и ледяной холод снова обжег лицо и руки.
— Мы почти на месте! — Таллео пнул Каппу, который свалился мешком на холодные плиты. — Вперед!
Каппа, ничего уже не соображая, вскочил, и они понеслись по узкому коридору. Водосборников здесь уже не было, и дорогу теперь освещало тревожное мерцание жезла. Через шестьдесят локтей мальчики ввалились в похожую квадратную камеру, где Таллео снимал Огненный душ. Здесь потолок был сразу над головой, и в нем не было никаких люков и вообще никаких отверстий: сплошные стены, пол, потолок, глухой грубый камень, пусто и чисто.
— Так, — Таллео окаменел сам. — Ничего не понимаю.
— Ну и что? — Каппа оглядывался с интересом. — Где Губка? Давай скорее ее снимать и вон отсюда!
— Подожди, — Таллео обошел стены, оглядел потолок, провел рукой по стене. — Бред какой-то. Или что, карта опять, сволочь такая, врет? Что за бред такой?
— В чем дело-то?
— Здесь вход в Ярус! Здесь должна быть лестница, — Таллео в недоумении огляделся. — Сюда, в Сливной ярус, есть три входа. Это восточный, и здесь должна быть лестница, вот в этой стене! — Таллео треснул башмаком в стену напротив входа. — Поднимаешься, и там Губка. Снимаешь, и в Пыточном ярусе.
— Это вроде как бы... Технический вход? — Каппа подошел к стене и стал внимательно ее рассматривать.
— Разумеется. Ремонт, уборка, мало ли что.
— Слушай... — Каппа обернулся к Таллео. — Ты говоришь, Мастер знает про этот кошмар?
— К собакам! — воскликнул Таллео и треснул по стене так, что эхо ударило по ушам. — Они заложили входы! Вот это мы попали, Каппа. Великая Сила! Как я ненавижу этих ленивых болванов, этих проклятых чайников! Ну кто же так делает! Ну как же так можно! Поубивать их к собакам!
— Ну да, — Каппа провел рукой по стене. — Видишь? Кладка другая.
Таллео приблизил мерцающий жезл и всмотрелся в стену.
— Так и есть. Заложили! Ну нельзя же так делать! Ведь все равно что взять и заклеить задницу, если там завелся червяк. Авось и само пройдет, как-нибудь, лишь бы наружу не лезло... Что за кретины, вообще просто. Но, с другой стороны, правильно, — Таллео успокоился и задумчиво оглядел стены, — что Мастер пока ничего не трогает. Пока не разберешься с природой явления, лучше его не трогать. Так что пусть оно пока здесь летает... Только бы не вылетело куда-нибудь. Ладно, надо что-то срочно придумать, — он потер переносицу. — Не хочется умирать в таком возрасте. Мы еще молоды умирать, Каппа.
— Вета расстроится... — вздохнул Каппа и уселся на пол. — Мы с ней в Долину убежать хотели. Я в прошлом году был... Знаешь, как там красиво! А воздух какой, знаешь! Она только об этом сейчас мечтает. Блин, что же делать? Может быть, обратно в канализацию?
— Нет, спасибо. В канализацию я не хочу. Да и потом, там только два выхода, я же тебе говорил. Один наружу — под Норкой, другой внутрь — под Веселым человечком. Ты хочешь там жить, в канализации? Я не хочу. Лучше погибнуть, чем жить в канализации.
— А тот коридор, направо? Мы же налево пошли?
— Здесь все симметрично и правильно, как во Вселенной. Тот коридор ведет к такому же сливу, и там такой же Огненный душ. Если мы пойдем туда, то вернемся сюда.
— А если попробовать другие Губки? Ты говоришь, их тут три?
— Одинаковый риск! Попробуй до них добраться, а они замурованы тоже! Ты в этом что, сомневаешься? Мы попали, Каппа.
— И что же делать?
— Во-первых, не ныть, — Таллео, соображая, потер переносицу. — Во-вторых, думать. У тебя в голове мозги, или что... Идея есть. Если я правильно понимаю природу этого мусора... И если нам удастся заманить сюда эту сволочь, хотя бы одну...