Почти сразу проявились различные осложнения и серьезные противоречия между различными сторонами.
Президент Обама очень ясно дал понять и нашим сотрудникам, и нашим союзникам, что Соединенные Штаты будут участвовать в военной операции для обеспечения соблюдения резолюции ООН, но только в ограниченной форме. Для обеспечения бесполетной зоны, в первую очередь, необходимо было вывести из строя систему ПВО правительственных войск Ливии. Соединенные Штаты были лучше всего подготовлены и оснащены для выполнения этой задачи, чем любой из наших партнеров. Но президент хотел, чтобы авиация союзников взяла на себя инициативу в проведении военного вмешательства как можно раньше, и твердо стоял на том, что американские военнослужащие не будут в этом участвовать. «Нога нашего солдата не ступит на эту землю!» — это стало для нас своеобразным заклинанием. Все это означало, что нам необходима была широкая и хорошо скоординированная международная коалиция, которая могла бы и взять на себя инициативу после того, как американские крылатые ракеты и бомбардировщики расчистят для этого путь. Вскоре я выяснила, что объединить всех наших союзников в совместной миссии как единую команду будет намного труднее, чем кто-либо из нас мог предположить.
Саркози был готов возглавить международную коалицию. Накануне голосования в ООН он был самым активным сторонником международного военного вмешательства, и теперь он видел в этом возможность для Франции вновь играть роль крупной мировой державы. Он предлагал широкому кругу европейских и арабских стран собраться 19 марта, в субботу, в Париже на экстренный саммит для обсуждения выполнения резолюции ООН. Однако наш союзник по НАТО Турция в демонстративном порядке не была приглашена на этот форум. Между Саркози и премьер-министром Турции Эрдоганом отношения уже давно были напряженными из-за возражений Франции по поводу вступления Турции в Евросоюз. В дальнейшем Эрдоган стал занимать излишне осторожную позицию по Ливии, и Саркози начал предпринимать все меры, чтобы исключить Турцию из коалиции. Это оскорбление возмутило Эрдогана, и он стал еще более решительно высказываться против вмешательства.
Разговаривая с министром иностранных дел Турции Давутоглу, я попыталась, насколько это было возможно, смягчить эту болезненную реакцию.
— Прежде всего, я хочу заверить вас, что мы настоятельно советовали пригласить Турцию на саммит, — сказала я.
Как я и опасалась, Давутоглу был весьма огорчен. «Мы ожидаем начала операции в рамках НАТО, и вдруг в Париже проходит встреча, а нас не приглашают», — сетовал он, и не без оснований. Был ли это демарш Франции, или это явилось решением международной коалиции? Я объяснила, что саммит был организован французской стороной и что мы настаивали, чтобы сама военная операция проходила под руководством НАТО.
В Париже я передала послание президента Обамы о том, что мы ожидаем объединенного выступления всех союзников по коалиции. Как только мой самолет приземлился, я позвонила шейху Абдалле бен Заиду Аль-Нахайяну. Я уже рассказывала, что это оказался очень непростой разговор. Шейх Абдалла бен Заид угрожал вывести ОАЭ из участия в коалиции, поскольку США выступили с критикой действий Эмиратов в Бахрейне.
Затем, еще до начала официальной встречи, Саркози и британский премьер-министр Дэвид Кэмерон отвели меня в сторону и доверительно сообщили, что французские военные самолеты уже вылетели в направлении Ливии. Когда остальные узнали о том, что Франция поспешила начать операцию, это вызвало бурю негодования. Итальянский премьер-министр Сильвио Берлускони, такой же волевой и рвущийся на авансцену, как и Саркози, был особенно разгневан. В соответствии с негласным правилом, старые колониальные державы должны были взять на себя инициативу в решении кризисов в их бывших владениях. С учетом этой традиции позднее именно Франция направила свои войска в Мали и в Центрально-Африканскую Республику. Что касается Ливии, бывшей итальянской колонии, Берлускони считал, что Италия, а не Франция должна была возглавить коалицию. Более того, из-за своего стратегического местоположения, глубоко выдающегося в Средиземное море, Италия располагала естественными возможностями для обеспечения большей части воздушных боевых вылетов на ливийском направлении. Италия уже начала предоставлять некоторые из своих военно-воздушных баз для самолетов союзников по коалиции. И вот теперь Берлускони посчитал, что действия Саркози отодвигают его на задний план. Он пригрозил выйти из коалиции и закрыть доступ на базы своей страны.
Помимо ущемленного самолюбия, Берлускони и другие лидеры имели все основания для обид и беспокойства. По опыту войны на Балканах и в Афганистане нам было известно, что координировать многонациональные военные операции — дело сложное. Если нет четкого подчинения по линии командования и управления, если нет стремления совместно реализовывать единую стратегию, такие военные операции могут превратиться в опасную неразбериху. Представьте себе, что с десяток разных стран направили бы военные самолеты в Ливию, не координируя друг с другом свои полетные планы, цели и правила взаимодействия. В небе было бы столпотворение, была бы высокая вероятность какого-нибудь происшествия, в котором пострадали бы люди.
Поскольку США имели в своем распоряжении самый большой боевой потенциал, на начальном этапе мы взяли на себя руководящую и координирующую роль. Затем, по логике, руководство военным вмешательством должны были взять на себя страны НАТО. Альянс уже имел опыт объединенного военного командования и координации совместных действий в предыдущих конфликтах. Саркози эта идея не нравилась. По его мнению, это могло означать, что Франции достанется меньше славы. Он полагал также, что, если миссия в Ливии станет военной операцией НАТО, это может оттолкнуть арабский мир, который своей поддержкой помог поколебать общественное мнение перед голосованием в ООН. Катар и ОАЭ заявили о своей готовности направить самолеты, чтобы обеспечить бесполетную зону, — но не откажутся ли они предоставлять их, если операция будет проходить под флагом НАТО? Более того, блок НАТО строится на основе консенсуса, что означает, что любой член, включая Турцию, может заблокировать какие-либо действия. Нам пришлось приложить много усилий в ООН, чтобы закрепить формулировки, разрешавшие применение «всех необходимых мер» для защиты гражданского населения. Это было нужно для того, чтобы можно было не только помешать авиации Каддафи наносить удары по городам повстанцев, но и чтобы иметь возможность остановить его танки и наземные войска, прежде чем они достигнут Бенгази. Это получило неофициальное название «зоны, запретной для сухопутных войск». Но Эрдоган и другие настаивали исключительно на организации бесполетной зоны без ударов с воздуха по наземным целям. Саркози опасался, что, если НАТО будет, руководить операцией, нам в конце концов придется бессильно наблюдать, как горит Бенгази.
На парижской встрече так и не удалось выработать соглашения, что же должно последовать за первой, проходившей под руководством США, фазой вмешательства. Но, учитывая, что вооруженные силы Каддафи были на марше, а французские самолеты уже поднялись в воздух, времени для раздумий не оставалось. Я вышла перед телекамерами и объявила: «США обладают уникальным военным потенциалом, и мы задействуем его для оказания помощи нашим европейским и канадским союзникам и арабским партнерам с целью остановить дальнейшее насилие в отношении гражданских лиц. В регионе в том числе будет осуществлено эффективное обеспечение бесполетной зоны». Несколько часов спустя боевые корабли военно-морских сил США в Средиземном море выпустили более сотни крылатых ракет по таким целям, как объекты системы ПВО Ливии и крупные колонны бронетехники, двигавшиеся по направлению к Бенгази. Президент Обама, который совершал турне по Бразилии, сказал:
— Я хочу, чтобы американский народ знал, что применить силу не было нашим первым побуждением, и это принятое в конце концов решение далось мне нелегко.
Но, продолжал он, «все действия имеют свои последствия, а решение международного сообщества должно быть приведено в исполнение. Это и есть цель действий коалиции».
В течение следующих семидесяти двух часов средства ПВО Ливии были успешно уничтожены, а жители Бенгази были спасены от неминуемого уничтожения. Президента Обаму позже несправедливо критиковали за «скрытное руководство операцией» в Ливии, из-за спин других. Так говорить просто глупо. Чтобы осуществлять руководство такой миссией, понадобилось множество руководителей: спереди, сбоку и со всех других направлений, всем им потребовалось взять на себя ответственность, выполнить необходимую миссию и предотвратить гибель десятков тысяч человек. Никто в мире больше не взял на себя ту роль, которую сыграли мы, как в виде военной мощи, которая стала первым решительным ударом по силам Каддафи, так и в плане дипломатических усилий и способности построить и поддерживать совместные действия широкомасштабной коалиции.
К сожалению, отношения внутри Альянса в течение последующих нескольких дней становились все хуже. В понедельник, всего через два дня после парижского саммита, представители стран НАТО собрались в штаб-квартире блока в Брюсселе, чтобы попытаться решить свои разногласия. Однако встреча вскоре приобрела излишне эмоциональное течение, и представитель Франции покинул зал заседания, хлопнув дверью. Обе стороны решили идти ва-банк. Опасения, что турки будут настаивать на сокращении масштабов операции НАТО, оказались не напрасны, и французы отказались передавать руководящие функции кому-либо. В понедельник вечером президент Обама позвонил Эрдогану, чтобы объяснить еще раз, как важно предпринять «все необходимые меры», и подчеркнул, что это не будет подразумевать отправку сухопутных сил для вторжения в страну. Позже он беседовал с Саркози, который был готов передать НАТО контроль над бесполетной зоной при условии, что французы, англичане и другие члены коалиции получат возможность самостоятельно продолжить более активные действия в пределах «зоны, запретной для сухопутных войск». С нашей точки зрения, ведение двух параллельных операций было сопряжено с возможными трудностями. Однако мы согласились с Саркози в том, что отказываться от возможности поражать сухопутные силы Каддафи мы не можем, поскольку именно подразделения сухопутных сил были брошены на уничтожение населенных пунктов, находившихся под контролем повстанцев.