ельную историю о борьбе своей бабушки в мире бизнеса, о своей гордости за Мишель, Малию и Сашу и о том, как остро он чувствовал, что они заслуживают полных и равных прав в нашем обществе.
Искренность нашего разговора ободряла и укрепила мою решимость поддержать его. Хотя я бы, безусловно, предпочла сама попросить его поддержки, а не наоборот, я осознавала, что его успех теперь являлся гарантией обеспечения тех ценностей и прогрессивного политического курса, борьбе за которые я посвятила последние два года — и всю свою жизнь.
Когда он поинтересовался, что ему требуется сделать, чтобы убедить моих сторонников присоединиться к его кампании, я ответила, что нужно дать им время, однако реальные усилия, направленные на то, чтобы они почувствовали радушие и благожелательность, смогут убедить подавляющее большинство из них изменить свое мнение. Если уж на то пошло, то теперь он становился нашим лидером. И если я смогу сделать все, что от меня зависит, чтобы отказаться от стремления нанести ему поражение и вместо этого помочь ему стать президентом, то смогут и они. В конечном итоге именно так все и произошло.
Спустя полутора часа, высказав друг другу все, что мы хотели сказать, мы перешли к обсуждению того, как нам действовать дальше. Поздно вечером Барак по электронной почте предложил совместное заявление, которое должна будет обнародовать его команда. В нем подтверждался факт нашей встречи и наше «конструктивное обсуждение» того, что нам «следует сделать, чтобы добиться успеха в ноябре». Он также попросил номер телефона Билла, чтобы он мог позвонить ему и переговорить с ним.
На следующий день, 6 июня, мы с Биллом устроили во дворе нашего дома в Вашингтоне прием для моего предвыборного штаба. Это был весьма жаркий день. Мы все старались держать себя в руках, вспоминая невероятные события и детали предвыборной кампании. Я испытывала воодушевление и умиротворение, находясь среди своей сплоченной команды, которая с таким напряжением сил боролась ради меня. Были друзья, которые работали с нами начиная еще со времен Арканзаса. Для многих молодых людей это был первый опыт участия в предвыборной гонке. Я не хотела, чтобы они были обескуражены нашим поражением и отказались от участия в избирательных мероприятиях и общественной деятельности, поэтому я сказала им, что нам следует гордиться нашими усилиями и продолжать работать ради того дела и тех кандидатов, в которых мы верим. Я понимала, что должна служить личным примером и что моя беседа с Бараком у камелька накануне вечером была только началом. Должно было пройти некоторое время, чтобы многие из моих людей приняли то, что случилось, и я знала, что они будут равняться на меня. Поэтому прямо тогда я дала понять, что на 100 процентов окажу поддержку Бараку Обаме.
Несмотря ни на что, люди отдыхали и хорошо проводили время. Моя близкая подруга Стефани Таббс Джонс, бесстрашный афроамериканский конгрессмен от штата Огайо, которая, несмотря на сильное давление, на протяжении праймериз оставалась на моей стороне, болтала ногами в бассейне и рассказывала разные смешные истории. Через два месяца она внезапно скончается от аневризмы сосудов головного мозга, и это станет тяжелой потерей для ее семьи, для избирателей и для меня и моей семьи. Однако, по крайней мере, в этот день мы еще были сестрами по оружию и с нетерпением ожидали впереди лучших дней.
Я подтвердила время и место своего последнего выступления в ходе предвыборной кампании на следующий день и приступила к работе над своей речью. Этот процесс шел сложно. Мне следовало поблагодарить своих сторонников, отметить историческое значение моей кампании, поскольку ее впервые вела женщина, стремившаяся победить на предварительных выборах и поддержать Барака таким образом, чтобы помочь ему на всеобщих выборах. Этого было слишком много для одного выступления, и у меня не было времени, чтобы выверять мельчайшие детали. Я вспомнила историю ожесточенной борьбы на предварительных выборах накануне партийного съезда для выдвижения кандидатов на пост президента страны, особенно историю с Тедом Кеннеди, который в 1980 году проиграл президенту Картеру, и поняла, что не допущу повторения этого. Такая ситуация не пойдет на пользу ни партии, ни стране, поэтому мне следует действовать энергично, чтобы публично поддержать Барака и присоединиться к его избирательной кампании.
Мне хотелось найти золотую середину между уважением к избирателям, поддержавшим меня, и будущими перспективами. Я и сама, советуясь по телефону со своими спичрайтерами и помощниками, старалась найти правильные слова, верный тон. Джим Кеннеди, мой старый друг, у которого было удивительное чутье на выразительный слог, проснулся среди ночи с мыслью о том, что 18 миллионов человек, которые проголосовали за меня, по существу, решительно выступили против принципа «стеклянного потолка»[6] и тем самым нанесли по нему серьезный удар. И я решила использовать эту мысль в качестве основы. Мне хотелось избежать избитых фраз и банальностей, выразить все своими словами и привести собственные убедительные аргументы в пользу того, почему всем нам следует добиваться избрания Барака. Я работала до утра, сидя за кухонным столом вместе с Биллом и внося в текст своего выступления все новые и новые правки.
Выступление было намечено на субботу, 7 июня, в Национальном музее строительства в Вашингтоне. Нам было сложно подобрать место, которое вместило бы прогнозируемое число моих сторонников и журналистов. Я была довольна, когда мы остановили свой выбор на так называемом «Пенсионном здании», с устремленными ввысь колоннами и высокими потолками. Оно было построено для ветеранов Гражданской войны, их вдов и сирот, это памятник американскому духу общей ответственности. Билл, Челси и моя восьмидесятидевятилетняя мать, Дороти Родэм, были вместе со мной, когда я прокладывала путь через толпу к трибуне. Еще до того, как я начала говорить, многие заплакали.
Атмосфера немного напоминала поминки, она была наполнена печалью и болью, но ощущалось также чувство гордости и даже любовь. У одной женщины был большой нагрудный значок «Хиллари — на пост папы римского!». Что ж, это, конечно, не было предначертано судьбой, но я была весьма тронута.
Если мне было тяжело писать свою речь, то выступать с ней было еще тяжелее. Я чувствовала, что подвела миллионы людей, особенно женщин и девушек, которые возлагали на меня свои надежды. Я начала с выражения благодарности всем, кто агитировал и голосовал за меня. Я заявила, что я придаю большое значение общественной деятельности и останусь верна принципам «помощи людям в решении их проблем и осуществлении их надежд».
Я выразила отдельную благодарность представительницам поколения моей матери, которые родились раньше, чем женщины получили избирательное право, но прожили достаточно долго, чтобы стать свидетельницами моей избирательной кампании на пост президента страны. Одной из них была восьмидесятивосьмилетняя Флоренс Стин из Южной Дакоты, которая настояла на том, чтобы ее дочь принесла к ней в хоспис открепительный избирательный бюллетень для заочного голосования, чтобы она, прикованная к постели, смогла проголосовать на первичных выборах Демократической партии. Она скончалась до дня выборов, поэтому, согласно закону штата, ее бюллетень не был учтен. Позже ее дочь сказала журналистам: «Мой папа — упрямый ковбой старой закалки, и ему не понравилось, когда он узнал, что мамин голос не будет засчитан. Насколько мне известно, он не голосовал лет двадцать. Но на этот раз он проголосовал вместо моей мамы». На меня возлагали надежды и за меня молились миллионы людей, это было для меня громадной ответственностью, и я старалась никогда не забывать о том, что эта избирательная кампания значила для них гораздо больше, чем для меня.
Я прямо упомянула о чувстве разочарования своих сторонников: «Хотя мы оказались в этот раз не в состоянии разрушить высокий и прочный „стеклянный потолок“, благодаря вам в нем образовалось около 18 миллионов трещин. И, чего раньше никогда не случалось, через них полился свет, наполняя всех нас надеждой и уверенностью в том, что в следующий раз этот путь будет немного легче. В истории продвижения Америки вперед так было всегда». Я пообещала: «Вы всегда найдете меня на переднем крае борьбы за демократию, борьбы за будущее». Затем я добавила: «Чтобы нам продолжить свою борьбу ради достижения целей, к которым мы стремимся, нам следует использовать всю нашу энергию, всю нашу страсть и наши силы, сделать все возможное для избрания Барака Обамы следующим президентом Соединенных Штатов».
Хотя все это было тяжело для меня, я многое вынесла из своего поражения и многому научилась. За последние годы я уже накопила определенный опыт поражений в личной жизни и общественной деятельности, однако до 2008 года я могла также похвастаться и поразительными успехами в различного рода избирательных мероприятиях: вначале я была сопричастна к успеху избирательных кампаний моего мужа в Арканзасе[7] и на пост президента страны, а затем выиграла в 2000 году выборы в сенат и перевыборы в него в 2006 году. Когда на съезде фракций Демократической партии в Айове для назначения кандидатов на пост президента страны я заняла лишь третье место, для меня это было мучительным результатом[8].
В ходе последующей поездки по всей стране, которая началась со штата Нью-Хэмпшир, я освоилась и обрела саму себя. Встречи с американскими гражданами укрепляли мой дух и мою решимость. Свою победу на первичных выборах в штате Огайо я посвятила всем тем американцам, «которые когда-либо были ошибочно объявлены нокаутированными и выбывшими из борьбы, но отказались признать это; всем тем, кто споткнулся, но выпрямился и выстоял; всем, кто упорно работает и никогда не сдается». Истории, которые я выслушала в ходе своей поездки, подтвердили мою веру в неограниченные возможности нашей страны. Наряду с этим они убедили меня в том, как многое мы должны еще сделать, чтобы быть уверенными, что эти возможности предоставлены всем без исключения. Хотя избирательная кампания была длительной, изнурительной и в финансовом отношении весьма затратной, в конечном итоге удалось предложить избирателям реальный выбор, касающийся будущего страны.