Сталкер хотел было поинтересоваться насчет безопасности, но потом счел за лучшее промолчать. Кто его знает, этого Купрума, еще выйдет из себя, и пиши пропало. Спать ему все равно не хотелось, так разве что, полежать немного, покемарить у костра. Если кто и подберется к дому, он это обязательно услышит и поднимет остальных. Хорошо бы, конечно, оружие иметь под рукой, но раз Купрум забрал у него после дежурства автомат, то он и просить не будет. Нечего на неприятности по пустякам нарываться.
Бурбон лег на спину и уставился в потолок, наблюдая за отсветами пламени на медленно плавающих вверху слоях дыма. Он внимательно вслушивался в долетающие снаружи звуки ночной Зоны, выполняя добровольно взятые на себя обязательства.
Арина и Купрум давно уже уснули, Бурбон понял это по их размеренному дыханию, а он все никак не мог успокоиться. В лишенной дверей и окон кирпичной коробке далекие вопли мутантов, шелест листвы, скрип деревьев и еще много разных шорохов, стуков и стонов резонировали от пустых стен, терзая его и без того измученный последними событиями мозг. Ему все время мерещились чьи-то тяжелые шаги и напряженное сопение. Каждое потрескивание быстро прогорающих досок он воспринимал как хруст веток под ногами крадущихся к дому врагов и с трудом подавлял в себе желание немедленно вскочить. Лишь когда от костра остались покрытые слоем пепла тлеющие уголья, Бурбон устал пялиться в темноту, ненадолго прикрыл глаза и незаметно для себя уснул.
– Вставай!
Чувствительный тычок под ребра подействовал на него, как удар током. Он подскочил на полу, сел и захлопал спросонья глазами, вертя головой по сторонам, что твоя сова.
Сталкер не сразу понял, где находится, и кто стоит перед ним с рюкзаком в одной руке, держа в другой автомат с опущенным книзу стволом. Отчасти виной тому был серый, пахнущий гарью, прохладный сумрак. Он повсеместно царил в доме, скрадывая детали. Вот и сейчас сталкер видел лишь рослую темную фигуру перед собой, не различая лица. Второй причиной, по какой он не сразу сориентировался, стал недосмотренный сон. Мозг еще находился в полудремотном состоянии, и Бурбон честно не понимал: спит он еще или уже бодрствует.
Бурбон потер кулаками глаза и глянул на прицепленный к запястью ПДА. Мелкие цифры в левом верхнем углу дисплея расплывались в его глазах белыми пятнышками.
– Который час? – спросил он и едва успел прикрыть рот ладонью, когда тот непроизвольно раскрылся в широком зевке. Сталкер тряхнул головой, звонко хлопнул себя по пухлым щекам, пытаясь взбодриться таким способом.
– Пять утра. Ну, долго сидеть будешь? – Купрум бросил рюкзак перед сталкером. – Надевай, потащишь на себе.
– А где моя котомка? – Бурбон поднял заплечный мешок и поочередно просунул обе руки в широкие лямки.
– Настя ее забрала с разрешения Арины.
– Там были мои вещи! Где они?!
Лоб Бурбона покрылся холодной испариной. Он не мог позволить себе потерять препарат Какаду, когда на кону стояла его новая жизнь. В том мире, куда Купрум так стремился попасть, наверняка тоже есть Зона, значит, там есть и аномалии со скрытыми в них артефактами. И пусть изобретенного Какаду чудо-вещества было всего лишь пять ампул, они могли сразу сделать его богачом, если использовать их по-умному.
– Чего орешь? – Купрум показал головой на стену без окон. – Вон твоя коробка. Никому она не нужна.
Бурбон резво вскочил на ноги, подбежал к стене, упал перед ней на колени и зашарил руками по полу, ища бесценный груз впотьмах. Вздох облегчения вырвался у него из груди, когда он наткнулся на прохладный металл кейса. Сталкер схватил находку обеими руками, прижал к себе.
– Не поделишься секретом, что там у тебя?
– Лекарство, – выпалил Бурбон первое, что пришло на ум. Он подумал, рыжий вполне мог заглянуть в коробку и теперь проверяет его.
– Лека-а-арство? – удивленно протянул Купрум. – Да ладно? От чего?
– У меня диабет, – буркнул Бурбон. Это была единственная болезнь, кроме ангины, насморка и гриппа, название которой он знал. Его бывший партнер по бизнесу страдал этим недугом. Он не раз видел, как тот вынимал из золотого футляра шприц и колол себе жизненно необходимую дозу препарата. Сталкер решил, что раз дело зашло так далеко, ложь должна быть максимально похожей на правду. – Это инсулин. Он мне нужен как воздух.
– Вот те раз! А как ты такой больной до Зоны добрался, да еще и живешь здесь?
Бурбон пожал плечами, не зная, что сказать в ответ. В этот момент в дом вошла Арина и встала в стороне от дверного проема, опираясь спиной о стену.
– Вы чего тут стоять? Я устать вас дожидаться.
– Щас, – бросил Купрум, не глядя в ее сторону. Он смерил Бурбона недовольным взглядом и вытянул вперед руку: – Давай рюкзак, мы с Ариной уходим. Нам такая обуза ни к чему.
Бурбон не на шутку испугался. Все его планы избавиться от долгов и разбогатеть полетели к чертям собачьим. И все из-за того, что он ляпнул несусветную глупость, даже не задумываясь, к чему это приведет.
– Со мной все в порядке, – торопливо сказал он. – У меня легкая форма… начальная стадия. Мне каждый день колоться не надо. Всего раз в неделю, и то не всегда.
Арина удивленно вытаращилась на него:
– Ты употреблять наркоти́к?
– Нет-нет, что ты, – затряс головой Бурбон.
– Диабетик он, – фыркнул Купрум. – По мне так хрен редьки не слаще.
Бурбон не гнушался унижений, если знал, что это принесет ему определенную выгоду. Вот и сейчас он использовал уже проверенный им прием: упал на колени и пополз на четвереньках к Купруму, постукивая зажатой в руке коробкой.
– Я вас не подведу! Честно! Буду работать за двоих, если прикажете, только не гоните меня! Пожалуйста!
– А он меня забавлять. – Арина оттолкнулась от стены, подошла к Купруму. Положа руку на плечо напарника, сказала, глядя тому в глаза: – Я предлагать оставить его. Он напоминать мне мой плюшевый медведь. Мои… – она пощелкала пальцами, вспоминая слово: – Я забывать, как будет парентс по-русски.
– Родители, – угодливо лыбясь, подсказал Бурбон.
– Оу, йес, – кивнула Арина, – родители. Они дарить мне мишка на день родов много лет назад. Я долго играть с ним, пока его лапа не отпадывать и вата не вылезать из брюха. – Она показала пальцем на Бурбона: – Ты такой же смешной пузач.
– Хочешь выпустить ему кишки и отрубить руку? – криво усмехнулся Купрум, и его лицо приобрело хищное выражение.
Арина расплылась в белозубой улыбке:
– Мэй би. Кто знать, как все будет получаться.
В животе у Бурбона все похолодело. «Да они же маньяки, – подумал он, чувствуя, как ладони намокают от пота, а кожа покрывается мурашками. – Вот уж угораздило вляпаться по самое не хочу».
– Э-э, пожалуй, я передумал. – Бурбон встал с колен и медленно попятился к двери. – Вы идите, куда вам надо, а я тут останусь. Я никому не скажу, что видел вас, если кто-то меня спросит об этом. Не говорю, что это возможно, но вдруг такое произойдет, я буду молчать. Честно-честно.
Рыжий с блондинкой наблюдали за ним с загадочными улыбками на лицах.
– А он и, правда, забавный, – сказал Купрум и вскинул автомат: – А ну стой! Куда собрался? Во-первых, мой рюкзак за твоей спиной, а во-вторых, я тебя не отпускал. Уйдешь, когда я разрешу. Давай, топай на улицу, и так уже много времени потеряли. Ну чего встал? Шевелись!
Бурбон развернулся и, понуро повесив голову, поплелся на выход.
На улице к нему быстро вернулась способность анализировать, а вместе с ней и более-менее нормальное настроение. После недолгих размышлений он пришел к выводу, что ничего такого уж катастрофичного не произошло. Чудо-средство Какаду осталось при нем, он жив, и не факт, что эти двое на самом деле кровожадные маньяки. Может быть, они так пошутили, развели, как лоха, забавляясь его реакцией на происходящее.
Успокоив себя подобными мыслями, Бурбон, выполняя указания рыжего, зашагал к железнодорожной насыпи. Ночью он ее не заметил, а сейчас, в красноватом свете всплывающего над горизонтом солнца, отчетливо видел сквозь ветки растущего на ее склонах хмызника ржавые нитки рельсов.
Дом находился шагах в двадцати от стальной магистрали. Наверняка в нем когда-то ютилась семья путейца. Вряд ли кто-то другой согласился бы добровольно жить в такой близи от железной дороги.
Бурбон почувствовал приступ тревоги, когда увидел истоптанную множественными отпечатками лап и босых ног землю неподалеку от дома. Он не был таким уж следопытом, но даже его не слишком наметанный глаз отметил вдавленные в почву свежие травинки и мелкие лужицы проступившей из грунта воды. По этим признакам сталкер решил, что следы появились недавно. Он вспомнил терзавшие его слух ночные звуки и похолодел от мысли, что их жизни висели на волоске.
Бурбон обратил внимание Купрума на отпечатки, но тот отмахнулся и велел ему не забивать голову всякой ерундой. Дескать, на то и Зона, чтобы по ней ночью бродили разные твари.
– Ты лучше не следы разглядывай, а под ноги смотри, чтоб в аномалию ненароком не вляпаться, – посоветовал он и закончил перефразированной на свой лад поговоркой: – Мутантов бояться, за хабаром не ходить.
Бурбон расценил его ответ по-своему. Если Купрум без слов заставил Какаду покончить с собой, ему ничего не мешало воздействовать на мутняков на расстоянии. На взгляд Бурбона, это достаточно смелое предположение вполне могло оказаться правдой. Говоря по существу, он ничего не знал о рыжем с блондинкой. Начать хотя бы с того, кто они такие и откуда появились в Зоне? Портал мог вывести их как из какой-либо точки про́клятых земель, так и из другого мира. Может, они путешествуют между мирами, преследуя одним им понятные цели, поэтому и пытались узнать у Лекаря, где находится очередная соединяющая реальности между собой «червоточина».
– Миропроходимцы, мля, – буркнул себе под нос сталкер и затрещал сухими ветками кустов, поднимаясь на склон насыпи.
Дом путейца стоял на самом изгибе обходящей заболоченную низину стальной магистрали. Она заканчивалась метрах в ста пятидесяти к юго-западу отсюда врытыми в землю бетонными треногами с соединяющими их ржавыми рельсинами вместо перекладин. В тупике стояли два сцепленных вагона, и на крыше дальнего из них искрил белыми молниями здоровенный «разрядник».