– Э! Ты че творишь, с-сука! Да я ж из тебя щас решето сделаю, утырок! – Утюг сунул револьвер в карман плаща, откинул широкую полу в сторону и вытащил из набедренной кобуры «пустынный орел».
В голосе Купрума зазвенел металл:
– Только я могу их остановить. Убьешь меня, и мутанты раздерут здесь всех в клочья.
– А это мы ща проверим. – Утюг поднял пистолет на уровень глаз.
Купрум смотрел на плавающий в паре метров перед ним черный зрачок дула, не выказывая признаков беспокойства. Он и сам по себе любил риск, но сейчас вообще не испытывал страха, находясь под контролем альтер эго своего отца.
– Ну, чего медлишь? Стреляй! – прикрикнул он, делая шаг вперед.
– Э-э, Утюг, ты чего?! Не надо! – заорал бандит с вышки. – Они как с ума посходили, все сюда бегут!
Мутанты и в самом деле быстро приближались. Их рев и топот уже отчетливо слышались с этой стороны забора. До Бурбона, как и до всех здесь присутствующих, долетели приглушенные расстоянием глухие хлопки. Сопля со страху палил с другой вышки по мутантам, не соображая, что стрелять из дробовика на таком расстоянии – все равно что палить из пушки по воробьям: шума много, а толку ноль.
Утюг и Купрум, не моргая, смотрели в глаза друг другу. Бандит с яростной злобой во взгляде, а сталкер с холодным презрением то ли к грозящей ему гибели, то ли к номинальному вершителю его судьбы.
Первым не выдержал главарь. «Попробуй пойми, на что способен этот урод. Вдруг я его кокну, а это и в самом деле не поможет?» – подумал он, сердито выпуская воздух через ноздри, и опустил пистолет.
– Лан, раскрашенный, говори, че ты хошь?
– Честный поединок. Выбор оружия за мной.
Альтер эго ничего не стоило покончить с Утюгом, как с Какаду, или приказать ему задушить себя, как это чуть не сделал с собой Трюфель (тот уже встал на ноги, но все еще хрипел, кашлял и то и дело дотрагивался до шеи со следами багровых отпечатков на коже), но он не хотел этого делать по веской причине. Он не сомневался, что Лекарь уже озаботился стягиванием защитников к своему жилищу. Там наверняка будут и мутанты, и зомби, и сталкеры, а значит, ему тоже нужна своя армия.
С мутантами проблем не было. Живущий внутри Купрума симбионт мог генерировать волны аномального излучения вроде тех, что испускает мозг пси-мутанта. Управляя симбионтом, альтер эго подчинял себе тварей Зоны (именно так он отгонял чуявших добычу мутняков от дома путейца этой ночью, держал на расстоянии гнусей возле разрушенного моста и пригнал мутняков к депо) и внушал людям делать то, что ему было нужно в данный момент.
Самоубийство главаря на глазах у всех не решало его проблем. Только победа в честном поединке давала альтер эго возможность стать новым лидером банды и привлечь под свои знамена еще больше преступников, а также алчущих легких денег и не гнушающихся темных дел сталкеров. Вот поэтому он решил на время ослабить контроль над личностью Купрума, чтобы для бандитов все выглядело максимально правдоподобно. Правда, совсем уходить в тень альтер эго не стал. Он опасался, что поединок может пойти не так и потребуется его экстренное вмешательство. Например, парализовать руку главаря в решающий момент схватки или поменять направление смертельного удара.
– Всего-то? Ну оки-доки тада. Ты тока вели зверюшкам сбавить обороты и дай мне слово, что не призовешь их, пока мы не выясним, кто из нас сильнее. Лады?
– Лады, – кивнул Купрум. – Уже.
– Да иди ты?! – не поверил Утюг и крикнул охраннику: – Эй, Тухлый, че там твари делают?
– Так, это, остановились они, – проорал в ответ бандит с вышки. – Одни, вон, рядом с торчащими из склона горы железяками расселись. А те, что по тропе в обход кладбища техники бежали, разбрелись по сторонам. Некоторые в траве лежат, другие ходят чой-то в ней вынюхивают, но пока и те, и эти ведут себя спокойно.
Утюг посмотрел на сталкера, и тот расценил это как приглашение к действию.
– Я выбираю бой на ножах, – сказал он. – Пистолеты, кастеты, заточки и прочее оружие долой.
– Хорошо. Енот, дай свой ножик фраерку и сбегай за моим.
Бандит шагнул к Купруму, на ходу вынимая армейский клинок из ножен на поясе. Он вложил нож с пилой на обухе рукояткой в протянутую ладонь сталкера и побежал, смешно виляя задом, в депо.
Пока его не было, Утюг велел шайке отогнать пленников к навесу, чтобы им с Купрумом хватило места для поединка. Потом вложил «пустынный орел» в кобуру, отстегнул ее от бедра и кинул подковылявшему к нему Трюфелю. После снял с себя плащ, свернул его комом и швырнул помощнику в лицо.
Едва Трюфель с вещами вожака приблизился к открытым воротам в здание, из темноты ангара выскочил Енот с больше похожим на короткую саблю, чем на нож, тесаком в руках.
– Так нечестно! – воскликнул Купрум.
– Разве? – изобразил удивление Утюг, забирая тесак у подбежавшего к нему подельника. – Насколько я помню, ты выбрал бой на ножах. У нас обоих ножи, тебя че-то не устраивает, фраер?
– Да. Их размеры не соответствуют друг другу.
– Пф-ф! – Со свистом рассекая воздух длинным клинком, Утюг прошелся по кругу перед сталкером. Разминаясь перед поединком, захрустел шеей, наклоняя голову сначала в одну, потом в другую сторону. Несколько раз подвигал плечами вперед-назад, попрыгал на месте, звякая подковками на каблуках. – Кто тебе мешал обговорить размеры заранее? Ты этого не сделал, а я не стал настаивать. Но, поскольку у нас тут демократия, давай спросим моих парней. Что они скажут, так и будет. Оки-доки?
Купрум хмуро свел к переносице брови. Утюг раскинул руки в стороны и чуть склонил голову в шутливом поклоне перед противником, дескать, спасибо, дал возможность узнать мнение народа. Он повернулся к окружившим пленников бандитам:
– Кароч, пацаны, тут фраерок забарогозил. Грит, типа я его проманул. Че скажете, братва? Действительно я виноват или он сам лопухнулся и зря на меня волну гонит?
– Сам лопухнулся! Ты прав, Утюг! – вразнобой закричали бандиты.
– Ну вот видишь, мои люди врать не будут, – усмехнулся главарь. – Давай быстрее покончим с этим.
Купрум двинулся на него, держа нож острием вперед. Утюг шагнул ему навстречу. Они закружили, словно в танце, быстро переступая ногами. Лезвия засверкали на выглянувшем из-за хмурых облаков солнце, как будто само светило решило посмотреть, чем все закончится.
Первым атаковал Утюг. Он наискось взмахнул тесаком перед собой, словно хотел разрубить врага по диагонали. Купрум резко присел, уходя в сторону из-под удара. При этом он выкинул руку с ножом вперед, умудрившись полоснуть Утюга по ноге.
Порез оказался неглубоким. Остро отточенное лезвие ножа всего лишь распороло ткань штанов и слегка задело кожу, но даже это обстоятельство заставило бандита осторожничать. Он надеялся на легкую победу, полагаясь на длину мачете и свою ловкость, но противник оказался умелым бойцом и, к тому же, не боялся смотреть смерти в глаза.
Какое-то время противники быстро переступали с ноги на ногу, то нападая, то отскакивая назад, как фехтовальщики. Купрум беспрестанно вертел ножом перед собой, отвлекая внимание бандита яркими бликами отполированной до блеска стали.
Он ждал удобного момента и дождался. Когда Утюг бросился на врага, замахиваясь для удара, сталкер резко прыгнул ему навстречу. Левой рукой отвел вооруженную мачете конечность и ткнул ножом, метя в шею. Он рассчитывал перерезать артерию, но удар пришелся по касательной. Впрочем, и этого хватило, чтобы кровь обильно хлынула из раны, заливая ворот комбинезона.
От неожиданного удара в шею Утюг вскрикнул и допустил непростительную ошибку. Он замер на доли секунды с занесенным вверх тесаком, прижимая ладонь к мокрой от крови шее.
Это промедление вышло ему боком. Практически неуловимым движением Купрум перехватил окровавленный клинок обратным хватом. Все еще удерживая левую руку противника, он рванул, пригибаясь к земле, вперед. Молниеносно ударил бандита ножом в колено, а потом несколько раз крест-накрест сильно резанул его по бедрам и резким толчком в грудь опрокинул на спину.
На этот раз Утюг не вскрикнул, а заорал. Ткань его штанов расползлась в стороны вместе с рассеченной кожей и лежащими под ней поверхностными слоями мышц. Внутри глубоких ран белели нервные окончания и хлюпали багровые лужи. Кровь, выливаясь толчками из длинных порезов, быстро растекалась по низу комбинезона темными, прилипающими к ногам, влажными пятнами. Он выронил мачете из руки и корчился на асфальте от боли, крича и изрыгая ругательства.
Вместе с его воплями и матом воздух сотряс победный клич Купрума. Сталкер откинул тесак ногой в сторону, от греха подальше, и присел на колено рядом с поверженным врагом.
После безоговорочной победы Купрума альтер эго снова взял контроль над ним. Черные извилины под кожей проступили сильнее и задвигались. Утюг вытаращил глаза и заорал, брызжа слюной, видя, как меняются черты лица его противника.
– Да кто ты такой, Зона тебя забери? – прохрипел он.
– Твоя смерть.
Купрум резко, без замаха, вонзил нож бандиту в глаз. Клинок с треском проткнул кость глазницы и пронзил мозг, обрывая мучения раненого. Утюг вздрогнул в последний раз и затих, обмякнув всем телом. Мышцы сфинктеров расслабились. На штанах появилось еще одно большое пятно, только на этот раз в области паха. Резко запахло испражнениями и мочой.
С вышки прогремел одиночный выстрел. Возле распахнутых дверей вагона раздался глухой звук упавшего тела.
Купрум вскинул голову, посмотрел на лежащего рядом с трапом Гундоса. «Калаш» выпал из его руки и валялся на серых от времени и грязи сходнях, упираясь перемотанным синей изолентой прикладом в одну из наколоченных поверх досок поперечин. Сталкер выпрямился и посмотрел на стоящего под навесом охранника.
– Гундос хотел тебя пристрелить, а это не по правилам, – пояснил бандит. – Теперь ты наш вожак. Гундос хотел занять твое место, вот и поплатился за это.
Купрум благодарно кивнул ему, поднял руку и крикнул: