Еще до того, как я на долгие годы стал пленником портала, во мне окрепла уверенность, что игры в бога ни к чему хорошему не приведут. Уже тогда я понял, что внутри меня зреет жуткое зло, терпеливо ожидая момента, когда оно сможет вырваться на свободу. Я думал, мне удалось справиться с ним, но я ошибался. Теперь моя темная сущность завладела душой моего сына и угрожает уничтожить все, что так дорого мне.
По сути, я расплачиваюсь за свою самоуверенность и заставляю платить за нее других людей. Но что, если в результате моих дальнейших экспериментов со своими способностями на свет появится еще более жуткое чудовище, по сравнению с которым альтер эго покажется забавным младенцем? Большая сила порождает большую ответственность, вот поэтому, после возвращения из инозоны, я опять дал себе зарок истреблять мерзавцев только с помощью холодной стали и горячего свинца.
Я услышал бандитов до того, как разглядел их черные кожаные куртки и спортивные штаны сквозь листву боярышника. Они шли не таясь, треща сломанными ветками и громко разговаривая на жуткой смеси из блатного жаргона и матерных слов. Слева от меня шелестел листьями куст бузины. Я прыгнул за него, упал в густую траву и затаился, как напуганный приближением охотников заяц.
Покрытые коричневатой корой толстые, с руку взрослого мужчины, стволы кустарника торчали из земли, как растопыренные пальцы, образуя идеальное место для скрытного наблюдения за противником. Стараясь не производить лишнего шума, я вытащил из-за пояса пистолет, снял с предохранителя и прицелился, упираясь локтями в землю.
Бандиты по-прежнему вели себя, как будто они здесь полноправные хозяева и им ничего не угрожает. Один из них, видимо, что-то почувствовал. Он остановился, завертел головой по сторонам, явно кого-то высматривая.
Я непроизвольно затаил дыхание. В небе над моим наблюдательным пунктом засвистел рассекаемый крыльями воздух. На ветку растущей неподалеку сосенки уселась упитанная ворона.
– Кра! – птица посмотрела на меня одним глазом, склонив голову набок.
Бандит повернулся в мою сторону. Я увидел его прищуренные глаза на худом небритом лице. Мне показалось, они смотрят прямо на меня, и приготовился первым спустить курок. Указательный палец напрягся на спусковом крючке. Удары сердца отмеряли секунды одну за другой, но я медлил, чувствуя, что время стрельбы еще не пришло.
Мародер вдруг издал громкий вздох облегчения. Тугая струя мочи зажурчала, барабаня тяжелыми каплями по траве и листьям кустарника. Интуиция снова выручила меня. Если бы я не повременил и сразу открыл огонь, неизвестно, чем бы все закончилось. Не, ссыкуна бы я точно пришил, но вот его дружки вполне могли превратить меня в решето. Все-таки прицельная дальность стрельбы из пистолета намного меньше, чем у того же «калаша».
– Э-э, пацаны, паждите меня! – Бандюг стряхнул последние капли, щелкнул резинкой штанов и, с треском продираясь сквозь соседние кусты черемухи, бросился догонять далеко ушедших вперед подельников.
Я выждал еще несколько минут и покинул убежище после того, как голоса подонков окончательно затихли вдали. Вот уж с кем, с кем, а с братками мне совсем не по пути.
Руководствуясь этим принципом, я взял курс на северо-восток. Так дорога до «Светлого» становилась длиннее на пару километров, но я решил, что это приемлемая цена за безопасность. И часа не прошло, как я понял, что жестоко ошибся в предположениях. Видимо, сегодня у меня был особенный день. Ладно бы он был таким в плане чего-нибудь приятного. Например, необычайно богатым на улов особо ценных артефактов. Так нет же, шакалы Зоны так и лезли из всех щелей, как будто добивались, чтобы я нарушил данное себе слово.
Я только-только прошел по тоннелю под железнодорожной насыпью, чувствуя характерный привкус железа во рту и легкую головную боль, как судьба подкинула мне новую встречу с бандитами.
Это произошло недалеко от старого зернохранилища и комплекса построенных рядом с ним вспомогательных зданий. Мародеры находились по ту сторону кирпичного гаража с двускатной шиферной крышей. Я их не видел, зато отлично слышал громкие хлопки дробовиков, сухой треск автоматных очередей и то, как бандюги кричали друг другу: «Быро обходи эту шелупонь!», «Валим придурка!», «Ма-ачи козла!», «Херачь его, пацаны!».
Судя по отрывистым, похожим на щелчки хлыста, одиночным выстрелам, отморозкам противостоял опытный бродяга. Он не жег патроны впустую, но каким бы умелым стрелком он ни был, перевес сил играл против него. Без моей помощи одиночку ждала погибель.
Я решил вмешаться в перестрелку не столько из альтруистических побуждений, сколько из-за соображений собственной безопасности. Убив противника, братки могли задержаться здесь надолго, что помешало бы мне засветло добраться до лагеря, или же двинуть на ту сторону насыпи через тоннель, поскольку другой дороги тут не было. После первой аварии на ЧАЭС радиоактивное облако прошло над «железкой», и теперь та фонила так, что пересечь ее без костюма высокой степени защиты мог разве что сумасшедший или самоубийца.
Оба варианта не сулили ничего хорошего. Первый был чреват преждевременной смертью от лучевой болезни. Как я уже сказал, сама железнодорожная насыпь, с десяток ржавеющих на рельсах товарных вагонов и даже подходы к тоннелю безбожно фонили. Я уже получил изрядную долю радиации, и пара таблеток антирада была мне жизненно необходима. Я рассчитывал разжиться ими в «Светлом» еще до того, как станет совсем хреново, а потому любая задержка играла против меня.
Во втором случае я мог и не дожить до харканья кровью, массового выпадения волос и быстро прогрессирующей лейкемии. Разгоряченные недавней стычкой мародеры могли щедро угостить меня свинцовыми пилюлями, избавив тем самым от любых проблем со здоровьем.
Естественно, словить пулю я мог и сейчас, от этого в Зоне вообще никто не застрахован. В то же время шансы выйти из передряги живым резко повышались хотя бы потому, что на моей стороне был фактор внезапности.
С той точки, где я находился, самого стрелка было не видно, но я определил его местоположение по вспышкам выстрелов. Атакованный бандитами сталкер засел в надстройке над бункером элеватора. Так себе укрытие, конечно. Закрытые шифером простенки железной конструкции легко прошивались пулями, но он, видимо, нашел там укромное местечко, раз до сих отстреливался от врагов.
«Кольт» снова оказался у меня в руках. Прячась за стволами деревьев, я приблизился к гаражу короткими перебежками и прижался спиной к покрытым разноцветными пятнами мха, плесени и лишайника ноздреватым кирпичам. Держа пистолет стволом к небу, я медленно двинулся вдоль стены к зияющей в ней пробоине, внимательно глядя под ноги. Такая предосторожность была не лишней. В траве серыми кучками лежали осколки рухнувших с крыши листов шифера, и мне пришлось немало постараться, чтобы сохранить свое присутствие в тайне.
Вскоре я очутился перед оставленной взрывом огромной пробоиной в стене. (О том, что она появилась в результате боевых действий, говорили черные подпалины на кирпичных сколах.) С десяток секунд я ждал, внимательно прислушиваясь. Кровь гулко стучала в ушах, частично заглушая долетающие до меня звуки. Я так и не смог понять, прячется кто-то в гараже или нет. Пришлось рискнуть и заглянуть в пробоину.
В гараже было достаточно светло. Дневной свет проникал в него сквозь многочисленные дыры в крыше, лишенные стекол окна и расположенные почти напротив пробоины распахнутые ворота. Правда, отсюда я видел только верхнюю часть широкого проема, остальной вид закрывала неизвестно кем опрокинутая набок тракторная телега. Мельком брошенного взгляда хватило уяснить, что внутри никого нет.
Недавний выброс адреналина резко подстегнул сердечный ритм. Чувствуя, как сердце рвется из груди, я проскользнул сквозь пробоину в гараж и подбежал к телеге. Прячась за ней, приник глазом к широкой щели между досками днища.
Всего я насчитал тринадцать бандитов, причем пятеро из них были уже мертвы (трупы в разных позах валялись среди растущих перед зернохранилищем кустов), а двое подранков корчились в траве. Вернее, корчился один, тот, что лежал рядом с рваной покрышкой от грузовика и хрипло кричал: «Ай, мля-я-я, я “маслину” словил, пацаны!» Второй уже просто стонал и просил аптечку.
Остальные шесть членов банды рассредоточились по небольшому пятачку между примыкающей к торцу гаража длинной постройкой и самим зернохранилищем. Двое прятались за ржавеющим под открытым небом ЗИЛом с продырявленной пулями цистерной вместо кузова. Машина стояла под углом к гаражу, глядя стеклами кабины на дальний угол зернохранилища. Грузовик скрывал мародеров не только от стрелка, но и от меня. Я видел только их туго зашнурованные берцы и длинные косые тени на траве. Еще двое, по-видимому, укрылись за морщинистыми стволами старых деревьев. Я определил их местоположение по звукам выстрелов. Зато двое последних просматривались как на ладони. Один то и дело высовывался из-за ведущего к бункеру элеватора бетонного пандуса, стреляя из пистолета по укрытию сталкера. Другой, самый хитрый, каким-то чудом умудрился попасть в слепую зону отчаянного смельчака и теперь поднимался по наклонной железной лестнице, прямиком ведущей к огневой точке.
Внутри частично закрытой шифером надстройки хлопнул выстрел, и не вовремя высунувший голову преступник упал лицом вниз на покрытую трещинами и зелеными шапками мха наклонную поверхность пандуса.
– Жри пули, с-сука! – мародер в грязных джинсах и черной кожаной куртке выскочил из-за кабины грузовика и длинной очередью из «калаша» насквозь прошил шиферную стену над бункером. Один из давно треснувших листов разбился на крупные куски. Серые с цветными пятнами мха и лишайников обломки с грохотом обрушились на землю. В тот же миг голова бандита резко дернулась назад, из затылочной кости вылетел багряный фонтан, и лишенное жизни тело рухнуло в траву.
Я невольно восхитился отчаянной храбростью одиночки. Он не испугался свинцового роя, а, напротив, воспользовался ситуацией, и число его противников сократилось еще на одного.