– Ты в следующий раз предупреждай, что хочешь сделать, – прошипел я, стоило ему приблизиться ко мне.
– Да ладно тебе, – легкомысленно отмахнулся Дантист и приложил магнитную карточку к приемной пластине замка.
Глазок индикатора мигнул и вместо красного стал зеленым. Где-то в глубинах запорного механизма раздался приглушенный щелчок. Массивная дверь с тихим шипением плавно скрылась в недрах наклонной стены.
Волна спертого, пахнущего затхлостью и плесенью воздуха выкатилась из подсвеченных мигающим светом аварийных ламп глубин бункера. Прежде чем перешагнуть порог, мы надели противогазы и включили закрепленные по бокам стеклянных масок фонари. Яркие лучи пронзили пульсирующую багровым тьму. Белые круги зашарили по стенам и потолку узкого коридора.
Звонко стуча подошвами берцев по стальным плитам пола, Дантист первым вошел в бункер. Немного погодя мы с Настей проследовали за ним. Замыкал процессию Индус.
Изнутри бункер представлял собой запутанную сеть узких проходов к лабораториям и кабинетам сотрудников, чьи имена и фамилии были указаны черными буквами на прикрученных к дверям табличках из отполированной до блеска латуни. Не будь с нами Дантиста, мы наверняка долго плутали бы здесь впотьмах, а так он нас быстрехонько вывел к кабинету Артемона.
Дверь оказалась заперта, но это не стало помехой. Дантист прикладом разбил стекло, просунул руку внутрь, отпер замок и распахнул дверь.
В просторном кабинете было даже темнее, чем в коридоре, из-за отсутствия аварийного освещения. Лучи фонариков заметались по сторонам. Светлые пятна выхватывали из темноты фрагменты офисной мебели и спинки стульев. Скользили по крашенным бежевой краской стенам, отражались в стеклах картин, заползали на полированные дверцы шкафов и снова прыгали на стены.
По диагонали от двери в кабинет, напротив стены с напоминающим кратер вулкана отверстием, стоял огромный стол. Посреди стола возвышался ретранслятор. По форме и размерам он напоминал кинескопный телевизор и тускло мигал крохотными лампочками. Из дыры в стене к ретранслятору тянулись похожие на грибницу белые пушистые нити. Они плотно оплели сам прибор, столешницу и неподвижно сидящую в кресле худощавую человеческую фигуру.
– Это что за хрень? – глухо пробубнил Дантист, делая шаг по направлению к столу.
– Близко не подходи, – предупредил я его, держа странную фигуру на прицеле.
Сталкер сделал успокаивающий жест рукой, типа не дрейфь, все под контролем, он не вчера родился, знает, что делает, и зря рисковать не собирается.
Медленно ступая на чуть согнутых ногах, Дантист продвинулся на полметра вперед и замер, глядя на сидящего в кресле человека. Свет его фонарика упал тому на лицо, высвечивая живые, полные муки глаза и вросшие в его кожу гифы «грибницы». Похоже, непонятное образование использовало человеческое тело в качестве источника питательных веществ, не давая тому умереть.
– Пехов, сучье отродье, мать твою! Что ж ты за сволочь такая, а?! Даже сдохнуть нормально не можешь! – в сердцах выругался Дантист и спустил курок.
В пронзенной лучами фонариков темноте сверкнула яркая вспышка дульного пламени. Трескучее эхо короткой очереди заметалось по кабинету. Потом понеслось прочь, постепенно затухая в коридорах бункера. Из разбитой пулями головы Пехова на «фурункул» в стене брызнула кровь, осколки черепных костей и выбитые мозги.
Кабинет тотчас наполнился переходящими в шипение пронзительными визгами. Видимо, «грибница» обладала зачатками разума, иначе как объяснить, что ее нити пришли в движение. Обвивая ножки стола, они достигли пола и быстро поползли к нам, извиваясь как змеи и сверкая в свете фонарей алмазной россыпью выступивших на кончиках волосков мельчайших капелек.
Рыжие всполохи оружейного огня снова порвали кабинетный мрак в клочья. Воздух загудел от грохота выстрелов. Дым от сгоревшего пороха серыми клубами поплыл в узких лучах света. Пули застучали по деревянному настилу поверх железного пола, выбивая из досок щепу и кромсая бледные нити «грибницы».
Пятясь назад, мы поодиночке выбрались за дверь и припустили к выходу из бункера. Последним в коридор выскочил Дантист с убранным за спину автоматом. Он ненадолго задержался в кабинете, и я, не слыша топота его ног, повернулся, чтобы узнать, не случилось ли с ним чего.
В руках у Дантиста была заблаговременно сорванная с поводка разгрузки граната с уже выдернутой чекой. Он потому и задержался, что убирал оружие за спину и готовил неприятный сюрприз белой ползучей гадости. Сталкер разжал пальцы (запальная скоба с тихим щелчком отлетела в сторону) и зашвырнул гранату в темноту помещения. Мгновенье спустя отправил туда еще один готовый к бою боеприпас, проорал глухим голосом из-за накрывающей лицо стеклянной маски противогаза: «Ходу!» и припустил так, будто за ним гнались все мутанты Зоны.
Почти сразу за ним в коридор выбрались нити «грибницы». С потрескивающим шорохом они быстро поползли по стенам, полу и потолку, разветвляясь и образуя на гладких поверхностях белесый шевелящийся ковер.
Я остолбенел от увиденной картины и так бы и остался навсегда в бункере, погребенный под слоем невиданной ранее и явно живой субстанции, если бы не Дантист. Он поравнялся со мной, развернул резким рывком за плечи и подтолкнул в спину, чтобы я не мешался в узком коридоре.
Сдвоенный взрыв прогрохотал, когда мы оказались недалеко от выхода из зараженного «грибницей» здания. К тому времени Индус и Настя уже покинули бункер и как-то странно вели себя. Их фигуры отчетливо просматривались на фоне открытого дверного проема. Настя вертела головой по сторонам, будто искала кого-то, а Индус смотрел куда-то вдаль, словно увидел там нечто странное. По ушам ударил вырывающийся из недр бункера полный лютого страха смерти оглушительный визг. На какое-то время я даже оглох, поскольку перестал различать топот ног и тяжелое дыхание бегущего позади меня Дантиста.
Слух вернулся ко мне, когда мы выскочили из жуткого здания. Дантист приложил магнитную карточку к электронному замку, и я различил шипение, с каким дверь медленно поползла из широкой прорези в наклонной стене бункера. Я поймал себя на мысли, что сгораю от нетерпения, как ребенок на новогоднем празднике в ожидании подарка, наблюдая за плавным движением двери.
Взрывы гранат уничтожили основную часть «грибницы», но они же и придали скорости тем ее гифам, что ползли за нами по коридору. Погибающая мерзость отчаянно нуждалась в органике, чтобы обосновать новую колонию и выжить. Мы были для нее последним шансом, и она не желала сдаваться. Сквозь постепенно сужающуюся щель между краем двери и косяком было хорошо видно, как бледные отростки приближаются, разветвляясь и занимая все больше свободного от них пространства. В мигающем свете аварийных ламп белые нити приобрели багряный оттенок и напоминали потоки льющейся по стенам, полу и потолку крови.
Массивная стальная пластина с зубодробительным скрежетом остановилась в пяти сантиметрах от левого косяка.
– Да закрывайся же ты! – Дантист застучал кулаком по двери, как будто это могло помочь.
– Наверное, что-то застряло в пазу, – предположил я и сунул автоматный ствол в черную щель порога.
Вороненая сталь оружия издала глухой стук. Я оказался прав. Камешек размером с грецкий орех попал в узкое пространство между направляющими и заблокировал полное закрытие двери.
Мы могли бы убежать от бункера, оставив его незакрытым, но тогда эта гадость расползлась бы по всему лагерю, а там и, чем нюхач не шутит, по всей территории отчуждения. Это был слишком большой риск, ведь непонятно, откуда эта «грибница» взялась в кабинете Пехова. Она выползла из той похожей на гнойник дыры в стене. Только вот что это была за дыра? Как она там образовалась? Куда вела? На эти вопросы у нас не было ответов, а значит, мы не имели права так рисковать. Белая мерзость могла появиться там из иного измерения и под влиянием аномального излучения Зоны мутировать в такую мракозябру, что местные твари на ее фоне показались бы милейшими созданиями вроде домашних кошечек, хомячков или собачек. Так что дверь надо было закрыть, но как это сделать?
– Камень, нюхач бы его побрал, – поделился я открытием и попробовал протолкнуть помеху вглубь паза автоматным стволом. Только зря потратил драгоценные секунды. Вытянутый в длину голыш прочно застрял в щели и не двигался.
Первые опушенные отростки гифов уже выползли из бункера и, словно усики насекомых, стали ощупывать наружные стены и примыкающее к порогу асфальтовое покрытие.
– Да выстрели ты в него! – заорал Дантист, сорвал с разгрузки еще одну гранату и, выдернув чеку, протолкнул ребристый кругляш в щель между стеной и дверью.
Вот будет засада, если ничего не выйдет. С такой мыслью я сдвинул планку предохранителя вниз до упора и приставил дульный срез к гладкому и серому боку камня. Один из пушистых отростков тут же оплелся вокруг ствола.
«Сейчас получишь», – злорадно подумал я и нажал на спусковой крючок.
Грохнул выстрел. Пуля выбила камень, и дверь сдвинулась с мертвой точки.
Раскаленные пороховые газы мгновенно нагрели металл автоматного ствола. В бункере раздался тот же противный визг, а на вороненой стали вместо пушистой завитушки появилась черная дымящаяся закорючка. Уцелевшая часть обожженного отростка проворно втянулась в плавно исчезающую щель между дверью и бронированной стеной.
Мгновение спустя толстая стальная пластина дверного полотна встала на место, обрубая кончики вылезших наружу гифов. Внутри замка щелкнул механизм запирания, надежно блокируя «грибницу» от внешнего мира, и почти сразу после щелчка в бункере глухо прогремел взрыв гранаты.
Лишенные связи с основным телом обрубки быстро темнели. Извиваясь и скручиваясь в кольца, как черви, они за считаные секунды превратились в черные сухие завитушки. А еще через мгновение рассыпались в пыль и развеялись под легким дуновением ветра.
– Надо придумать, как обезвредить эту гадость и снова проникнуть в бункер! – с истеричными нотками в голосе объявил Дантист.