— Да что вы ко мне пристали? — возмутился тот, чей голос оставался Ванде незнаком. — Вы с самого начала действуете мне на нервы и постоянно оскорбляете. И сами не помогаете, хотя и вызвались это сделать, и мне не даёте нормально работать!
— Брось, Виктор, какой работе я мешаю, если ты понятия не имеешь, в чём эта работа состоит. Мне напомнить, что конкретно для этой работы у тебя нет ни опыта, ни навыков, ни элементарного образования. А размахивать пистолетом, особого ума не надо, — довольно резко ответил Бобров.
— Об этом вы тоже уже говорили, и не раз, — уже не скрывая раздражения, процедил Виктор, отвечая на звонок зазвонившего телефона. — Что? Идём. У нас массовое убийство. Восемь человек пятой фландрийской Гильдии возле хранилища. И, господин Моро, охраны возле сейфового комплекса не было, они, как я понял, подошли только сейчас.
— А само хранилище? — пролепетал Моро. Ванде его видно не было, но ей показалось, что он чуть ли не за сердце схватился. Она хихикнула, представив, что с ним будет, когда он узнает, что в хранилище они оставили только Клещёва.
— Тише, — прошептал Роман.
— Господин Бобров, вы не пройдёте с нами? — голос Моро уже практически не было слышно.
— Разумеется, пойду. Массовое убийство? Вы, Джейсон, издеваетесь надо мной и испытываете мою выдержку? Я, конечно, всё осмотрю, и если мне что-то не понравится, не обессудьте, мне придётся доложить обо всём Рокотову, — голос Боброва раздался также в отдалении. Судя по всему, они всей толпой ушли в сторону второго выхода.
Рома с явной неохотой отодвинулся от Ванды и, заглянув за угол, потянул её за руку следом за собой.
— Во второй раз они сюда не сунутся, — тихо пояснил он и открыл ключом одну из дверей, заталкивая девушку в комнату. — Свет только не включай, это может привлечь внимание. Хотя Андрей делает всё, чтобы деморализовать Виктора. Поэтому, думаю, это самое безопасное место в этом доме. Сейчас начнётся суматоха, поэтому лучше остаться здесь до вашего отлёта.
— Ты его знаешь? — тихо спросила Ванда, только сейчас осознав, что её зрение полностью восстановилось, и Гаранина она видит ясно и чётко, даже в практически полной темноте. Она глубоко вздохнула, стараясь выровнять дыхание и успокоить сердце, начавшее биться слишком быстро. Вдвоём они никогда не оставались наедине в подобной обстановке, и это было слишком волнительно.
— Да, мой старый приятель, наставник, можно сказать, был почти другом, пока не предал и не решил убить. Я знал, что он после Гильдии каким-то непостижимым образом смог устроиться в СБ Фландрии. Но чтобы дослужился до офицера, это для меня стало неожиданностью сегодня, — Роман провёл рукой по прилизанным волосам, поморщившись при этом. — Что с твоей одеждой? — резко сменил он тему разговора, глядя на Ванду потяжелевшим взглядом.
— По кустам с Димой пробежались. Это же ты нам путь возле хранилища расчистил? — закусила она губу и притронулась к шее, где были видны мелкие царапины. Роман проследил взглядом за её рукой и повернулся к двери.
— Не совсем, — уклончиво ответил он, но отрицать своей причастности к убийствам, которые, как говорил Дима, произошли возле хранилища, не стал.
— Рома, — тихо позвала его Ванда, приближаясь к нему со спины. Она не могла его отпустить. Не сейчас, когда ей действительно было немного страшно. Её слегка потряхивало, но она решила для себя, что именно здесь они должны разобраться в их отношениях, хотя бы в том, есть ли они вообще. — Ты закончил здесь свои дела?
— А вы позаботились о «Фениксе»? — тихо спросил он, не поворачиваясь к ней.
— Да. Он в безопасности, — решила ответить правду Ванда.
— Тогда да, я закончил, — и он притронулся к дверной ручке.
— Если ты сейчас выйдешь в эту дверь, то можешь больше не возвращаться ко мне, — выпалила Ванда на одном дыхании, закрывая глаза. — Никогда. Я заберу свои вещи из твоего дома и просто о тебе забуду. Я постараюсь о тебе забыть. А если не получится, попрошу Диму, чтобы он выполнил своё обещание, которое дал мне в четырнадцать лет, и вылечил меня от болезни под названием Роман Гаранин. Мне надоело находиться в подвешенном состоянии и постоянно думать о том, где тебя носят черти, с кем ты и…
— Вэн, — Роман повернул замок на ручке двери и развернулся, прерывая её. Прежде чем Ванда успела сказать что-то ещё, он резко притянул девушку к себе и, наклонившись, поцеловал. Она ответила ему, вцепившись в его рубашку, словно боялась, что он снова исчезнет. — Я не собирался никуда уходить, — прошептал он ей в губы. Легко подхватил на руки и, сделав несколько шагов, аккуратно опустил её на кровать.
Ванда подалась вперёд, расстёгивая его рубашку. Пальцы дрожали, и она закусила губу, стараясь не суетиться. Рома перехватил её руки за запястья, отвёл их в стороны и стянул рубаху через голову, отшвырнув её за спину. Звякнула кобура, упавшая вместе с рубашкой на пол, а Роман опрокинул Ванду на спину, накрыв её своим телом.
— Я слишком долго ждал, — прошептал он, стаскивая с неё блузку. — И теперь убью любого, кто нам помешает.
Она провела руками по его обнажённой груди, животу, с восторгом отмечая, как сократились под её пальцами мышцы, а потом обхватила его за шею, притягивая к себе, и они потерялись в ощущениях, древних, как мир.
В голове плыло, когда я, пошатываясь, вышел на дорожку. Хотелось сделать что-то безумное и одновременно с этим лечь прямо здесь и никогда не вставать. Ну хоть не так больно, как было ещё несколько минут назад. Жаль, что Ромки сейчас нет рядом. Вот где бы этот пылесос для тёмной нерастраченной энергии смог бы мне помочь. Кстати, о Романе, интересно, а почему у нас с Эдом нет подобных накопителей? С ними было бы гораздо проще. Нужно своего братика озадачить подобным вопросом, чтобы он наделал таких штук десять. На каждого. На всякий случай.
Мимо меня прошла одна парочка, затем вторая. Они даже не посмотрели в мою сторону, но, судя по сильному крену, шли они только из-за того, что поддерживали друг друга. При этом кренило их явно в разные стороны.
Глубоко выдохнув, стараясь выглядеть уверенным и вменяемым, я направился к дому, подходя к тому месту, где вроде бы находились окна моей комнаты. Посмотрев вверх, я оценил объём работы и, уцепившись за небольшой выступ дрожащими руками, подтянулся. Уже на середине пути я задал себе очень важный вопрос: у меня второй этаж или третий?
В голове было пусто, к тому же я снова почувствовал, как начал волноваться переполненный источник. Вот что тебе мешает, Дима, хоть иногда его опустошать? Почему ты так редко пользуешься собственным даром? Вопросы были риторические и задавались только для того, чтобы отвлечься от разрастающегося давления в районе солнечного сплетения.
В глазах всё плыло, и спасибо моим учителям, физически они подготовили меня очень хорошо. Когда я уже перевалился через перила, то понял, что-то здесь не так. Обстановка на этом балконе была мне незнакома: у меня точно не было вот этих трёх ваз, заполненных цветами.
— Кто здесь? — Я резко развернулся на звук испуганного голоска. Мне всё ещё было плохо видно на расстоянии, особенно в темноте, и сейчас я чувствовал себя кротом, которого выдернули из его норки. — Представьтесь, или я закричу и буду звать на помощь.
— Не нужно кричать, я Дмитрий Наумов, — я, наконец, узнал голос. — Марина, ради всех Богов, прости меня, но… — я судорожно соображал, что можно такого наплести, чтобы выглядело хоть немного правдоподобно. — Я просто хотел ещё раз тебя увидеть. Ты мне очень понравилась, и я бы не хотел улететь, не попрощавшись с тобой.
Она молчала почти минуту. За эту минуту я уже смог довольно отчётливо увидеть её фигурку, закутанную в полупрозрачный пеньюар.
— Это, конечно, очень странно, но почему ты весь такой… оборванный. И это что, кровь? — Она подошла ко мне и тихонько прикоснулась к моему виску. Не удивлюсь, если там действительно была кровь, ветками розы мне по лицу хлестало хорошо. Странно, что эти царапины сразу не затянулись, благодаря моей семейной регенерации. А может быть, дело было как раз в переполненном источнике. Сейчас все мои резервы в организме пытались впитать эту энергию и успокоить источник.
— Я не скалолаз, — вымученно улыбаясь, я придумывал историю моего нахождения на этом балконе, — эта попытка отнюдь не единственная. Первая прошла, как видишь, не слишком удачно. О, это тебе, — я в это время провёл по шее, стараясь понять, что же там так колется.
Это оказался помятый цветок розы, который, видимо, оторвался, когда мы непонятно зачем ломились через кусты. Руки всё ещё дрожали, но в присутствии Марины мне стало немного легче. Хотя от вида её обнажённого тела, практически не прикрытого от посторонних глаз просвечивающим пеньюаром, становилось очень жарко. Кажется, именно сейчас я начал понимать, что имел в виду Эд, когда говорил про восемнадцать лет после сеанса моего просвещения в ритуальной комнате нашего поместья.
— Дима, это так… романтично, — прошептала Марина, прикладывая этот жалкий, начинающий уже вянуть цветок к груди.
Я улыбнулся и потянулся к перилам, чтобы ползти на третий этаж, потому что вспомнил, что моя комната находится именно на третьем этаже. И тут раздался настойчивый стук в дверь. Я вздрогнул и бросил взгляд в ту сторону. Не придумав ничего лучшего, юркнул под кровать, и лишь после этого спросил себя: а на хрена я это сделал? Кому какая разница, как развлекаются гости после попойки в банкетном зале?
— Ты что делаешь? — удивлённо спросила Марина, нагнувшись и заглянув ко мне.
— Не хочу, чтобы о нас подумали неправильно, — ответил я, прикидывая про себя, что это может быть правдой. К тому же я не был до конца уверен в том, что мы с Вандой не оставили никаких следов, уходя в спешке из хранилища.
— Это очень мило, что ты не хочешь меня компрометировать, — она улыбнулась и выпрямилась, когда стук в дверь повторился. — Что вам нужно⁈ — резко произнесла она, открывая дверь.