{2}.
Если нас тревожит унижение, почему мы краснеем, когда нас хвалят? Или поют нам «С днем рожденья тебя»? Майкл Льюис, профессор психиатрии Университета медицины и стоматологии в Нью-Джерси, любит демонстрировать этот эффект на занятиях{3}. Он объявляет, что случайным образом выберет студента, что этот выбор ничего не значит и не отражает никакого мнения об этом человеке, затем закрывает глаза и указывает. Все оглядываются посмотреть, на кого именно, и жертву неизбежно охватывает огромное смущение. Года два назад социальные психологи Дженис Темплтон и Марк Лири провели необычный эксперимент{4}, подключив к лицу испытуемых датчики температуры и поставив их перед односторонним зеркалом. Затем зеркало убрали, и за ним обнаружилась толпа наблюдателей. В половине случаев на зрителях были темные очки. Как ни странно, испытуемые краснели, только когда видели глаза зрителей.
Пожалуй, самыми неприятными в склонности краснеть являются ее вторичные эффекты. Она сама по себе смущает и может вызвать сильную неловкость, стеснение и дезориентацию. (Дарвин, пытаясь объяснить причины этого явления, предположил, что прилив крови к лицу заставляет ее отливать от мозга.)
Зачем нам этот рефлекс, непонятно. Согласно одной теории, способность краснеть нужна для демонстрации смущения, как улыбка — для проявления счастья. Это объяснило бы, почему такая реакция наблюдается только на видимых частях тела (на лице, шее и верхней части груди). Но почему в таком случае краснеют чернокожие? В ходе исследований обнаружено, что краснеют практически все, независимо от цвета кожи и несмотря на то, что у многих людей этот эффект практически не заметен. Да и незачем становиться красным, чтобы окружающие поняли, как вы растерянны. Судя по результатам исследований, наше смущение замечают до того, как мы покраснеем. Чтобы залиться румянцем, нужно 15−20 секунд, а большинству людей требуется меньше пяти секунд, чтобы понять, что другой смутился: мы понимаем это по почти мгновенному движению глаз, обычно вниз и влево, или по глуповатой робкой улыбке, появляющейся через секунду. Таким образом, сомнительно, что мы краснеем исключительно с целью выражения эмоций.
Все больше ученых придерживаются альтернативного взгляда. Возможно, эффект усиления смущения не случаен и мы краснеем именно ради него. Идея не так нелепа, как кажется. Люди ненавидят чувство неловкости и всеми силами избегают его демонстрировать, но оно служит важной цели. В отличие от горя, гнева и даже любви, это, по сути, нравственная эмоция. Проистекающее из чувствительности к тому, что о нас думают другие, смущение служит болезненным напоминанием, что мы преступили границу, а для окружающих — своего рода просьбой о прощении. Это заставляет нас вести себя достойно. Если румянец способствует обострению этой чувствительности, он в конечном счете идет нам на пользу.
Но как перестать краснеть? Смущение вызывает румянец, румянец порождает смущение — как разорвать замкнутый круг? Непонятно, каким образом, но у некоторых людей этот механизм выходит из-под контроля. На удивление большое число людей часто неконтролируемо краснеют, причем довольно сильно. Они описывают эту реакцию как «интенсивную», «непредсказуемую» и «унизительную». Один мужчина, с которым я это обсуждал, краснел, даже когда дома в одиночестве видел по телевизору, как кто-то оказывался в неловком положении. Он потерял работу консультанта по вопросам управления, потому что начальству показалось, что он неуверенно вел себя с клиентами. Другой мужчина, нейробиолог, променял карьеру в клинической медицине на замкнутый образ жизни ученого-исследователя почти исключительно из-за привычки краснеть, но даже тогда не смог от нее избавиться. Его исследование наследственной болезни мозга оказалось таким успешным, что на него посыпались приглашения прочесть доклад и выступить на телевидении, от которых ему пришлось отбиваться. Однажды он спрятался от съемочной группы CNN в туалете. Как-то ему предложили рассказать о своей работе 50 ведущим ученым мира, в том числе пяти нобелевским лауреатам. Обычно он справлялся с выступлением, выключив свет и демонстрируя слайды, но на сей раз кто-то из слушателей сразу остановил его, задав вопрос, и ученый стал пунцовым. Промямлив что-то, он спрятался за кафедрой, тайком включил пейджер и, посмотрев на экран, объявил, что его срочно вызывают и, к сожалению, он вынужден уйти. Остаток дня он провел дома. И это человек, зарабатывающий на жизнь изучением мозговых и нервных нарушений! Справиться с собственным состоянием ему не удалось.
Этот синдром не имеет официального наименования, но часто называется «тяжелым» или «патологическим» блашинг-синдромом. Сколько людей страдает им, неизвестно: по самым примерным оценкам, от 1 до 7 % населения. В отличие от большинства людей, у которых тенденция краснеть уменьшается, когда они выходят из подросткового возраста, лица с хроническим блашинг-синдромом жалуются, что с возрастом его проявления усиливаются. Сначала проблемой считалась интенсивность румянца, но оказалось, дело не в этом. Например, в одном исследовании ученые использовали датчики для контроля цвета лица и температуры испытуемых, затем поставили их петь перед зрителями гимн или танцевать. Люди с хроническим блашинг-синдромом становились не пунцовее остальных, но краснели гораздо легче. Кристин Друри так описала этот порочный круг: боишься покраснеть, краснеешь, а затем краснеешь от стыда, что покраснел. Она не знала, с чего все начиналось, с красноты или со смущения, просто хотела избавиться от этого.
Осенью 1998 г. Друри обратилась к терапевту. «Это пройдет само», — уверял тот, но под нажимом пациентки согласился попробовать медикаментозное лечение. Что именно выписывать, было неясно. В учебниках медицины ничего не сказано о патологическом румянце. Некоторые врачи назначают успокоительные, например валиум, предполагая, что первопричиной является тревожность, другие — бета-блокаторы, снижающие реакцию организма на стресс, третьи — прозак или другие антидепрессанты. Однако некоторые успехи продемонстрировало не медикаментозное лечение, а метод поведенческой коррекции, так называемая парадоксальная интенция, активно заставляющая пациентов краснеть вместо того, чтобы пытаться не покраснеть. Сначала Друри принимала бета-блокаторы, затем антидепрессанты и, наконец, прошла курс психотерапии. Улучшений не было.
К декабрю 1998 г. ее краснота стала невыносимой, выходы в эфир превратились в сплошное унижение, и карьера практически была загублена. Она записала в своем дневнике, что готова уволиться. Однажды, ища в интернете информацию о блашинг-синдроме, Друри узнала о шведской больнице, врачи которой избавляли от него хирургическим путем. В ходе операции перерезались определенные нервы в грудной клетке в том месте, где они выходят из позвоночника и направляются в голову. «Я читала о людях, имевших ту же проблему, и не могла этому поверить, — рассказывала она. — По лицу текли слезы». На следующий день Кристин сказала отцу, что решилась на операцию. Мистер Друри редко подвергал сомнению решения дочери, но это стало исключением. «Если честно, меня это шокировало, — вспоминает он. — Когда об этом узнала ее мать, то была еще больше потрясена. У нее в голове не укладывалось, что дочь может отправиться в Швецию и лечь на операционный стол».
Друри согласилась не торопиться и больше узнать об операции. Она прочитала несколько статей в медицинских журналах, поговорила с хирургами и их бывшими пациентами. За две недели ее решимость лишь укрепилась. Кристин сказала родителям, что едет в Швецию, и, когда стало ясно, что она не отступится, отец решил ее сопровождать.
Операция называется «эндоскопическая торакальная симпатэктомия» (endoscopic thoracic sympathectomy — ETS). В ходе нее перерезаются волокна симпатической нервной системы, являющейся частью вегетативной, или «автономной», нервной системы, контролирующей дыхание, сердцебиение, пищеварение, потоотделение и, наряду со многими другими базовыми функциями, покраснение. В задней части грудной клетки по обеим сторонам позвоночника тянутся две гладкие белые «струны» — симпатические стволы, путепроводы, по которым проходят симпатические сигналы, прежде чем достичь отдельных органов. В начале XX в. хирурги пытались удалять ветви этих стволов — выполняли торакальную симпатэктомию — по самым разным показаниям: эпилепсия, глаукома, некоторые случаи слепоты. По большей части, эксперименты приносили больше вреда, чем пользы, но оказалось, что в двух случаях симпатэктомия помогает: она устраняет некупируемую боль в груди у пациентов с тяжелой неоперабельной болезнью сердца, а также потливость ладоней и лица при гипергидрозе — усиленном потоотделении.
Поскольку изначально операция проводилась на открытой грудной клетке, она была редкой, но в последние годы некоторые хирурги, особенно в Европе, начали осуществлять ее с использованием эндоскопов, которые вводятся через маленькие разрезы. Среди них были три врача из шведского Гётеборга, заметившие, что многие пациенты с гипергидрозом после операции перестают заливаться не только пóтом, но и румянцем. В 1992 г. группа из Гётеборга прооперировала нескольких пациентов с жалобами на блашинг-синдром, повлекший недееспособность. Когда о результатах было сообщено в прессе, на врачей обрушился вал обращений больных. С 1998 г. хирурги провели операцию более чем 3000 пациентов с тяжелым блашинг-синдромом.
В настоящее время эта операция проводится по всему миру, но хирурги из Гётеборга относятся к числу немногих, публикующих свои результаты{5}: 94 % пациентов сообщили о существенном ослаблении симптомов, в большинстве случаев они совершенно исчезли. В исследованиях, охвативших послеоперационный период около восьми месяцев, 2 % пациентов жалели о решении из-за побочных эффектов и 15 % были разочарованы результатом. Побочные эффекты не несут угрозы жизни, но и незначительными их не назовешь. Самым серьезным осложнением, наблюдающимся в 1 % случаев, является синдром Хорнера, при котором неустранимое повреждение симпатических нервов глаза вызывает сужение зрачка, опущение верхнего века и снижение тонуса глазного яблока. Менее серьезной является невозможность потеть от сосков и выше, причем у большинства в качестве компенсации усиливается потоотделение в нижней части тела. (Согласно долгосрочному исследованию, изучавшему пациентов с жалобами на потливость ладоней в течение десятилетия после ETS, доля удовлетворенных результатом снижается до 67 %, главным образом из-за компенсаторного потоотделения.) Около трети пациентов также заметили необычную реакцию, так называемый аурикулотемпоральный синдром — потоотделение при ощущении определенных вкусов или запахов. Наконец, поскольку удаляются ветви симпатической системы, ведущие к сердцу, пациенты испы