— Да, — казалось, «муж» смутился. — Плохо прозвучало, согласен… Но так сложилось, что истории, связанные с волшебством, магией издавна рассказывают женщины.
— Настоящим ардангам негоже верить в такие вещи? — не скрывая легкой насмешки, предположила я.
— Именно так, — признал Ромэр. — Но как же я любил слушать кормилицу, а после адали зимними вечерами, ты не представляешь.
Почему эти слова так меня удивили? Ведь должна была догадаться, что у Ромэра, так же, как и у меня, была кормилица. Представила себе светловолосого мальчика лет шести, сидящего у камина, внимательного слушающего рассказы совершенно не похожей на него женщины. Интересно, она так же вязала носки и варежки, как моя кормилица?
— Отчего же? Представляю, — улыбнулась я. — Тоже очень любила слушать разные истории. Да и сейчас люблю.
— Это хорошо, ведь наше сегодняшнее путешествие связано с самой важной легендой Арданга. И мы почти дошли, — повернувшись ко мне, ответил Ромэр.
Действительно, казалось, что коридор в скале заканчивается. Очень скоро мы очутились на пороге большой вытесанной в скале комнаты. Ромэр, шедший впереди, сделал шаг в сторону, остановился и встал на колено, склонив голову. Я увидела залитую солнечным светом рукотворную пещеру, которую правильней было бы назвать гробницей. На возвышении слева стояли два каменных, покрытых затейливой резьбой гроба, справа — еще один, аскетически украшенный лишь лиственным рисунком.
— Здесь покоятся Король Риотам с супругой и его брат, Витиор, монах из Ноарна, — полушепотом сообщил Ромэр. Хоть я и сама уже догадалась, куда привел меня «муж».
Поклонившись великим людям прошлого, не спешила задавать вопросы, предпочла подождать разъяснений Ромэра. Он не обманул моих ожиданий. Арданг встал рядом, взял за руку, но на меня не смотрел. Казалось, его внимание привлекает что-то, находящееся впереди, у изголовья гробов. Но из-за десятка крутых ступенек, на которые еще нужно было подняться, я не видела, что могло интересовать Ромэра.
— О том, что сделал Король Риотам для страны, ты знаешь. Его брат — личность не менее известная. Из-за пророчеств, которые делал Витиор. Это трудно объяснить, но его стихи на первый взгляд похожи на набор образов, никак между собой не связанных. Главное — угадать ключ к его стиху о том или ином событии. Тогда остается только поражаться тому, как точно описал дни сегодняшние человек, живший четыре сотни лет назад.
— И ты хочешь расшифровать древнее пророчество? — уточнила я.
— Да, конечно, — кивнул спутник, не глядя на меня.
— Почему ты не сделал этого в тот раз?
— У меня не было ключа к стиху. А не понимая слова монаха, я не знал, имею ли право на нее, — он замолк, считая такое пояснение достаточным.
— На кого? — осознание, что у Ромэра может быть какая-то призрачная «она», почему-то покоробило. Видимо, какая-то частичка моего неудовольствия проявилась в тоне, потому что «супруг» мягко поправил:
— Не на кого, а на что. Пойдем, покажу, ради чего мы здесь.
Поднимаясь по лестнице, увидела высокий постамент, освещенный тремя направленными на него лучами. Над постаментом на стене золотыми буквами вился стих на ардангском. Подойдя ближе к постаменту, увидела, что хранилось в небольшом стеклянном ящике на вершине. И стало понятно, почему Ромэр так отреагировал на венок, который я подарила ему на берегу реки.
Золотые звенья-цветы по ободу, напоминающие одуванчики, белая стилизованная кувшинка в центре. Корона Короля Риотама. Даже сквозь не потревоженный слой многовековой белесой пыли она выглядела величественно и красиво.
Мы остановились в шаге от короны. Ромэр явно волновался, чуть сильней сжимая мою ладонь.
— Я надеюсь, что ты будешь тем ключом, которого мне не хватило в тот раз, — прошептал он. — Я очень на это надеюсь.
— Верю, с пророчеством или без него у тебя все получится.
— Да вознесутся твои слова к небесам… — смиренно ответил Ромэр.
Никогда бы не подумала, что ему настолько важны пророчества. Вспомнила, что и Ловина такое внимание к древним легендам удивило. Наверное, плен изменил Ромэра. Сделал его более суеверным, что ли. Честно говоря, удивилась бы, будь иначе. Он столько продержался там один, не сломался, не сошел с ума, веря… в ангела. Хорошо, что внимание Ромэра было целиком приковано к стиху, начертанному на стене, — мне с трудом удавалось держать себя в руках. Совладав с собой, посмотрела на спутника. Падавший сквозь прорубленные в толще скалы окна рассеянный свет золотил волосы, добавлял мягкости и решимости чертам молодого мужчины, вчитывающегося в древние письмена.
— Я прочитаю вначале на ардангском. Пусть ты не понимаешь, но услышишь мелодию стиха. При переводе на шаролез стих, к сожалению, потеряет, — Ромэр пытался справиться с волнением и говорить обычным тоном.
— Конечно, — согласилась я и неожиданно для себя добавила: — Мне очень нравится слушать, как ты говоришь на родном языке.
«Муж» улыбнулся, выпустив мою руку, обнял за плечи. Прижавшись к «супругу», в который раз отметила перемену тембра низкого голоса Ромэра. Стих, прочитанный ардангом, звучал так:
«Крылатый зверь, натравленный мечом,
Придет и победит неотвратимо.
И Дол падет, Гора падет, забыв,
Презрев в гордыне клятву побратима.
Кровь закипит в неистовых сердцах,
И за свою страну бороться станут,
Объединившись. Только в те года
Порыв сердец мечом будет обманут.
И, оплетя корнями пустоту,
Под крови алчущим мечом словам не веря,
Возложит дуб надежду на ольху,
Что рядом вырастет, скорбя, жалея.
Та, поддержав его, спасет себя.
И, судьбами, как ветками, сплетаясь,
Очнутся оба, словно ото сна,
В страну свободных сердцем возвращаясь.
И станет сильный духом королем,
Коли короной трав венчает ангел.
Меч затупится, а потом падет.
Союз с крылатым зверем будет славным.»
Каких усилий мне стоило не вцепиться в Ромэра, когда он озвучил стих, в который я не вчитывалась. Боже… Да, признаться, такого я не ожидала…
Тот раз Ромэр из рода Тарлан, второй король Арданга, не смог расшифровать древнее пророчество не потому, что не хватало ключа. Четыре года назад он пришел слишком рано! Как больно осознавать, что он должен был пережить и бойню в замке Артокс, и плен. В его истории должна была появиться я…
Почти не слушала, как Ромэр переводил стих на шаролез. Интересно, сам арданг понял теперь, что описывалось в пророчестве? Всматриваясь в спутника, понимала, — нет. Он осознает, но не полностью.
— Давай присядем, — предложила я, заглянув ардангу в лицо.
Он встревожено глянул на меня:
— Все в порядке? Ты бледная.
— Побледнеешь, когда обнаружишь, что кто-то четыре сотни лет назад описал твою жизнь, — попробовала отшутиться я.
— Ты поняла весь стих? — воодушевился Ромэр, помогая мне сесть.
— А ты нет?
— Не все. «Меч, ольха, дуб, крылатый зверь» — я не знаю, что это. Но Дол и Гора — обобщенное название княжеств во времена Риотама. О клятвах Побратимов тебе рассказывал адар, так что ты тоже знаешь, что это означает.
— Давай поступим так, — перебив «мужа», предложила я. — Возьмем листок и карандаш, все перепишем. Ты же все равно будешь пересказывать это Ловину и адару. А пока пишем разберем. Строчку за строчкой. Но, — я посмотрела в серьезные серо-голубые глаза. — Ромэр. Одно я скажу тебе сейчас. Вторым королем Арданга мог в истории этой страны стать только ты и только сейчас.
Он смущенно улыбнулся, на щеках появился едва заметный намек на румянец, левая бровь чуть удивленно приподнялась. Именно в такие моменты побороть искушение обнять Ромэра было крайне сложно.
— Вижу, ты — тот самый ключ, которого мне не хватало. Спасибо тебе, Дар Небес.
Подобное обращение удивило. Заметив мою реакцию, Ромэр пояснил:
— Так с древнего ардангского переводится твое имя.
— Я не знала. Но красиво.
— Главное, правдиво, — голос «мужа» прозвучал ласково, даже нежно. И искренне. «Словами не сказать», как мне было приятно слышать такое.
С ответом, разумеется, не нашлась и, в который раз похвалив себя за предусмотрительность, достала из сумки маленькую тетрадку и карандаш.
— Вот, — я протянула письменные принадлежности Ромэру.
— Боюсь, мне не удастся похвастать таким красивым почерком, как у тебя. Я вечность не писал. Наверное, даже разучился, — скептически повертел в руке карандаш арданг.
— Но выбора у тебя нет. Я буду очень долго перерисовывать почти незнакомые буквы.
— Тоже верно, — вздохнул Ромэр. — Ну, лиха беда начало. Приступим: «Крылатый зверь, натравленный мечом….»
Я дождалась, пока он перепишет и переведет первые две строчки.
— Мои трудности начинаются уже здесь, — хмуро заметил «муж». — Правда, после истории с двумя государственными печатями, подозреваю, что «крылатый зверь» — грифон Кираоса.
— Я тоже так думаю. А «Меч» — это меч с герба Дор-Марвэна.
— У Стратега на гербе всадник! — возразил арданг.
— Это на новом гербе. Отец восстановил Стратегу титул, утерянный пару столетий назад. Но по какому-то старому закону не мог восстановить герб, — серебряный меч на черном фоне.
— Это для меня еще одна новость. Могу побиться об заклад, что и дядя этого не знал, — усмехнувшись, кивнул Ромэр.
— Не удивлюсь. Старый герб почти никто не помнит. Я знаю только потому, что владелец этого герба был мужем моей мамы, — в голосе против воли проявилась горечь. Удивительно, как сложно сдерживать эмоции в разговорах с Ромэром. Помнится, совсем недавно, в Ольфенбахе, разговаривая с различными вельможами, я таких трудностей не испытывала.
— Надеюсь, вы никогда больше не встретитесь. А если свидитесь, то он не сможет навредить.
Прикусив язык, не дала сорваться фразе «Боюсь представить, что он сделает со мной, если поймает» и правдоподобно изобразила уверенность в завтрашнем дне.