Возможно, мне стоило бы спросить об этом позже, в сообщении, чтобы не ставить девушку в неловкое положение. Но я не могу удержаться и говорю:
– Ты встретишься со мной снова? На этот раз бесплатно?
Я произношу это с легкостью, словно в шутку. Но мое сердце бешено бьется в груди.
Елена молчит, и я вижу, что она обдумывает что-то. Надеюсь, размышляет о том, как отреагирует ее отец, а не пытается решить, нравлюсь ли я ей.
Наконец она произносит, тихо и серьезно:
– Не уверена, что это хорошая идея, Себастиан.
– Я знаю, что это плохая идея. Но ты этого хочешь? – спрашиваю я.
Девушка смотрит на меня, и ее прекрасные глаза все еще сияют в меркнущем свете.
– Да, – произносит она так же яростно, как сказала мне, что хочет прокатиться на колесе обозрения. – Я хочу этого.
– Тогда не беспокойся из-за своего отца, – говорю я. – Я большой мальчик. Я могу о себе позаботиться.
Елена
Когда Себастиан высаживает меня у дома, на улице уже стемнело. Родион Абдулов открывает мне дверь, беззвучно, как и всегда. Предыдущий глава мафии вырезал ему язык – по неизвестной причине. Мой брат говорит, что раньше Абдулов был весельчаком и любил саркастические шутки – пока не дошутился. Его босс наказал Родиона, чтобы тот никогда больше не смог говорить. Но я бы не стала верить брату на слово – он из тех, кто не позволит правде встать на пути хорошей истории.
Представить не могу, чтобы Родион когда-нибудь шутил. Я даже ни разу не видела, чтобы мужчина улыбался, а приказы моего отца он выполняет не просто послушно, но ревностно. Похоже, ему просто нравится жестокость.
Этим вечером молчание Родиона кажется особенно осуждающим. Когда я прихожу домой, мне всегда кажется, что у меня неприятности, вне зависимости от того, чем я занималась.
Мой отец работает в своем кабинете с бокалом виски в правой руке и дымит одной из этих толстых кремовых сигар, что пахнут ванилью и кофе. Это достаточно приятный запах, но он нервирует меня так же, как и каждый знакомый до боли предмет в этом кабинете: тяжелые кожаные кресла, темный эбонитовый стол и портрет генералиссимуса Суворова на стене. Александр Суворов – герой моего отца. За всю свою военную карьеру полководец не проиграл ни одного крупного сражения. Даже Наполеон восхищался им.
Бледные глаза отца смотрят на меня сквозь завесу голубого дыма.
– Как прошло свидание? – спрашивает он.
– Хорошо, – коротко отвечаю я.
– Было что-нибудь интересное?
– Нет, – качаю я головой. – Мы просто ходили на уличную ярмарку.
Просто уличная ярмарка. Просто самый радостный день в моей жизни.
Я чувствовала себя такой свободной и счастливой, бродя среди этих красок и суеты, глядя на все эти странные и необычные штуки, которых никогда не видела раньше.
Я привыкла, что меня сопровождают крупные мужчины в качестве охраны, но с Себастианом все было иначе. Он не сопровождал меня – он шел со мной, показывая что-то красивое и необычное, что я могла не заметить, и объясняя то, что могла не знать. Развлекая меня шутками и беседой.
Я недооценила Себастиана, думая, что он окажется избалованным американским мафиози, надменным и нахальным, но в конечном счете хлюпиком. Но чем больше времени я проводила с парнем, тем больше убеждалась, что он ничуть не надменный и не нахальный, а на самом деле проницательный и довольно обходительный.
И на хлюпика он тоже не тянет. Иов дрался с ним не вполсилы, и все же Себастиан неплохо его отметелил. А то, как парень торговался за меня на аукционе… он не рисовался. Он знал, чего хочет, и шел к этому.
Разумеется, я не собираюсь говорить ничего из этого своему отцу.
Я чувствую, как он изучает меня, как его взгляд впился в мое лицо, словно желая проникнуть под кожу и прочесть мысли, которые крутятся у меня в голове.
– Ты продолжишь видеться с ним, – велит отец.
Я и так хотела этого. Но не потому, что приказал мой отец. Не под его надзором, не по его плану.
Я даже не знаю, в чем именно состоит этот план. Отец не делился со мной деталями. Я бы даже сказала, ему доставляет удовольствие скрывать их. Мне запрещено находиться в комнате, пока папа проводит стратегические совещания со своими старшими товарищами и моим братом.
Впрочем, я знаю о его делах больше, чем он думает. Я умна и наблюдательна. Я не шатаюсь по дому, выслеживая всех и вся, как Родион, но я все равно слышу многое.
Адриан тоже рассказывает мне всякое. По крайней мере, рассказывал раньше. Чем сильнее отец затягивает его в свои дела, тем больше брат отдаляется от меня. Порой кажется, что между нами все по-прежнему. Но порой нет.
Что бы папа ни задумал, ничем хорошим для Галло это не кончится.
Я видела, с каким выражением лица он говорит об итальянской и ирландской мафии. Он в ярости от того оскорбления, которое они нанесли «Братве». От того, как прибрали к рукам наши территории и уничтожили наш бизнес. Как убивали наших людей.
Фергус Гриффин застрелил Колю Кристоффа в театре «Харрис», а затем использовал свои политические связи, чтобы выйти сухим из воды. Это можно было бы простить – в конце концов, Коля был заносчивым говнюком, который думал, что сможет справиться с двумя могущественнейшими семьями города, не упрочив как следует свой союз с польской мафией.
Но затем Галло похитили «Зимний алмаз».
Такое оскорбление не забывается.
Этот камень имел для «Братвы» почти мистическое значение. Он был овеян самыми разными мифами и легендами, и считалось, что алмаз принесет удачу всякому, кто им владеет. Однако, лишившись его, с удачей тоже можно попрощаться.
Я не верю в проклятия. Но действительно, как только камень был украден у Николая Второго, вся его семья была казнена революционерами.
С тех пор алмаз переходил из рук в руки – от вора к коллекционеру, от коллекционера к олигарху. Наконец он вернулся в музей «Эрмитаж» в Санкт-Петербурге.
Это почти безупречный голубой алмаз в пятьдесят карат, практически бесценный – впрочем, если люди захотят что-то продать, они всегда сойдутся в цене.
«Братва» знала, что камень у Коли – он украл его из музея. Кристофф, конечно, делал вид, что это не так, но утаить такой секрет невозможно. Вместе с ним в ограблении участвовал один из его приспешников, не зная, что именно они похищают. Когда кража вскрылась, все стало очевидно, и тот начал внимательно следить за Кристоффом, чтобы выяснить, где тот спрятал камень. Однажды приспешник заметил алмаз в личном сейфе Коли, когда тот доставал немного наличных. Должно быть, Кристофф понял, что его видели, потому что после его смерти, последовавшей вскоре после этого, приспешники, подчищавшие сейф, не смогли найти алмаз.
Ушло несколько месяцев на то, чтобы найти, куда он его перепрятал. Как последний дурак, Коля доверился посторонним – Рэймонду Пейджу, владельцу «Альянс-банка» в Чикаго. Он положил его в свое хранилище, которое казалось неприступным. Но у каждого хранилища есть свои бреши. В «Альянс-банке» этой брешью стал Неро Галло.
Именно мой отец узнал правду. Он пригласил Пейджа на вечерний круиз по озеру Мичиган. Сделал вид, что, вступив в новую должность, хочет кратко обсудить деловые отношения «Братвы» с «Альянс-банком».
Я была с ними в тот вечер, и мой брат тоже – возможно, чтобы притупить бдительность Пейджа. Чтобы все выглядело как светское мероприятие.
Но бдительность Пейджа ничуть не притупилась. Он привел с собой двух телохранителей, отобранных за внушительные размеры и угрожающий внешний вид и вооруженных до зубов.
Наслаждаясь ужином из палтуса-пашот и попивая прекрасный сухой рислинг, Рэймонд Пейдж начал понемногу расслабляться, но, что еще важнее, расслабляться начали его охранники.
Родион предложил им сигареты с опиумом. Наркотик быстро возымел эффект. Его было недостаточно, чтобы убить их, но достаточно, чтобы замедлить реакцию. Родиону и Иову не доставило труда всадить пули им в лоб, прежде чем охранники успели достать собственные стволы.
Их тела рухнули на палубу, а вилка Пейджа – в соус бешамель на его тарелке, обрызгав мне руку. Я сидела рядом с Рэймондом, что весьма меня раздражало, потому что он весь вечер пользовался возможностью пялиться в мое декольте.
Теперь взгляд мужчины был прикован только к моему отцу, и его лицо застыло от ужаса.
Бессвязно лопоча, Рэймонд начал молить о пощаде, пытаясь объясниться.
– Это была не моя вина! Я не говорил никому ни слова, хранилище взломали! Камень украли! Я здесь ни при чем, я не…
Отец оставался абсолютно спокоен и продолжал размеренно есть свой палтус.
– Кто его украл? – спросил он.
– Это был Неро Галло! – воскликнул Пейдж. – Я в этом уверен. Неделей ранее он наведывался в хранилище. Изучал планировку, расположение камер…
– Где камень теперь?
– Я не знаю! – со стоном произнес Пейдж. – Я присматривался и прислушивался, тратил кучу денег. Я готов был заплатить каждому, кто расскажет мне, где он теперь…
Отец пропустил это все мимо ушей, поскольку было очевидно, что усилия Пейджа ни к чему не привели.
– Как Неро Галло узнал про алмаз? – потребовал он ответа.
И вот Рэймонд Пейдж запнулся. Эту информацию он выдавать не хотел. Возможно, именно тогда мой отец и решил его пытать. А может, это изначально входило в его планы.
К этому времени мы отплыли уже далеко. Берег и другие лодки давно остались позади. Если бы Пейдж был внимателен, он бы заметил, что мы отошли от привычного круизного маршрута.
Вдали от берега вода была неспокойной. Лодку сильно качнуло, и вино выплеснулось через край моего бокала. Я не притронулась ни к вину, ни к еде. Это Пейдж тоже мог бы заметить, если бы не был так поглощен моей грудью.
Родион привязал Пейджа к стулу и снял с него ботинки и носки. Он достал набор болторезов с устрашающими изогнутыми лезвиями и взял в них большой палец на ноге Рэймонда.
– Неееет! – взвыл Пейдж. – Прошу! Я все расскажу!