На девушке пижама, которую принесла Грета, – мягкая, хлопковая, с пуговицами спереди.
– Снимай это, – рявкаю я.
Настороженно глядя на меня, Елена начинает расстегивать пуговицы. Она долго возится с первыми, потому что у нее дрожат пальцы, но, наконец, девушке удается расстегнуть их, и она снимает верхнюю часть пижамы, а затем и нижнюю.
Теперь она стоит в одном нижнем белье, демонстрируя тело, за обладание которым мужчины готовы сражаться и умирать. Сильное, высокое и непокорное тело, которое сейчас полностью в моей власти.
В минуту нашей встречи я подумал, что эта девушка похожа на королеву воинов.
Что ж, я вырвал ее у варваров и захватил в плен. Теперь она принадлежит мне.
Я забрал ее. Я женился на ней. Она моя.
Елена говорит, что любит меня?
Что ж, она может это, черт возьми, доказать.
– Встань к стене, – велю я.
Я вижу, как у Елены перехватывает дыхание, когда она с трудом сглатывает. Тем не менее она повинуется мне, встает с матраса и прижимается спиной к холодной бетонной стене.
Я поднимаю наручники с пола, где они лежали с тех пор, как я освободил ее.
Я снова надеваю их на ее запястья и лодыжки, застегивая с металлическим щелчком. По рукам девушки пробегают мурашки – то ли от холода, то ли от волнения. Я туго натягиваю цепи, так что теперь она прикована к стене, ее лодыжки разведены в стороны, а руки едва могут шевелиться.
Я вижу, как бьется жилка у нее на шее. Я слышу ее учащенное дыхание, хотя Елена и старается его не выдать. Я даже чувствую резкий запах адреналина, смешанный с соблазнительным естественным ароматом ее кожи.
Елена боится, и это именно то, что мне нужно. Я хочу, чтобы она почувствовала хотя бы малую толику тех страданий, что я испытывал в последние несколько дней. Мне нужно знать, действительно ли она хочет отдаться мне или сломается под давлением.
Поэтому я достаю из кармана нож и открываю лезвие.
Елена смотрит на острое, как бритва, лезвие, когда я подношу нож к ее ребрам. Она не отстраняется. Стиснув зубы, она остается совершенно неподвижной. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее уху.
– Я собираюсь довести тебя до предела, Елена, – говорю я ей. – В любой момент, если захочешь, ты можешь велеть мне перестать. Я остановлюсь и уйду. Но если ты хочешь, чтобы я остался… если ты хочешь быть моей… на этот раз просто не будет. Я хочу тебя ВСЮ. Я хочу каждую гребаную частичку тебя. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне телом и душой. Я хочу, чтобы ты была обнаженной, уязвимой и послушной. Я хочу знать, что на этот раз ты ничего от меня не скрываешь. Ты понимаешь?
Она медленно кивает, не мигая глядя на меня широко раскрытыми глазами.
На самом деле она не понимает.
Но вскоре поймет.
Одним быстрым движением ножа я разрезаю ее бюстгальтер без бретелек, и он спадает с ее тела, обнажая мягкие, теплые груди. Оказавшись на холодном воздухе, ее соски твердеют и слегка приподнимаются, словно приглашая меня взять один из них в рот.
Я возьму. Но не сейчас…
Сейчас я разрезаю ее трусики и срываю их с бедер, и перед моим взором предстает маленькая обнаженная киска. Половые губы слегка приоткрыты, потому что ее лодыжки прикованы к стене на расстоянии двух футов друг от друга.
Она не может сомкнуть ноги. Она едва может двигаться.
Когда Елена вот так закована в цепи, полностью в моей власти, это невероятно эротично. И еще более эротично смотрятся ее прищуренные в ярости глаза.
Она думает, что справится с этим испытанием.
Я думаю, что сломаю ее.
Вскоре мы узнаем, кто из нас прав.
Я грубо хватаю ее обнаженную грудь руками и прижимаю девушку к стене всем весом своего тела. Я сжимаю ее соски так сильно, что она задыхается, и рычу ей на ухо:
– Тебе больно? Хочешь, чтобы я перестал?
– Нет! – отвечает она, не уступая мне в упрямстве.
Я достаю из кармана прищепки, открываю одну из них и зажимаю ее левый сосок. Елена резко втягивает воздух, но не вскрикивает. Я вижу, как сжимаются ее кулаки, прикованные цепями к стене по бокам.
Ее сосок из светло-коричневого становится темно-розовым, того же оттенка, что и губы. Крепко зажатый прищепкой, он стоит торчком. Второй прищепкой я зажимаю правый сосок.
От постоянного и беспощадного давления ее соски становятся темнее с каждой минутой, и я понимаю, что это должно быть чертовски больно. Но Елена не жалуется, и когда я целую ее, отвечает мне с двойной страстью. Когда я тянусь, чтобы скользнуть пальцами между ее слегка приоткрытых половых губ, я чувствую, какая она скользкая и влажная.
Так-так-так. Либо моя жена скучала по мне, либо находит собственный катарсис в жестоком обращении.
Я скольжу пальцами по клитору, используя ее влагу в качестве смазки, и чувствую, что он, как и соски, начинает набухать и напрягаться. Елена пытается потереться о мою руку, насколько это возможно из-за ее стесненного положения.
Она стонет и трется об меня, пытаясь с помощью удовольствия отвлечься от ноющей боли в груди.
Я продолжаю тереть ее киску, увеличивая темп и давление, пока на щеках девушки не появляется румянец, а дыхание не учащается, и я понимаю, что она приближается к оргазму. Затем я убираю руку и отстраняюсь от нее.
Елена издает стон разочарования. Она хочет, чтобы я продолжал ласкать ее. Очень хочет. Но я только начинаю.
Ее соски сильно покраснели. Мучительно медленно я нажимаю на пружинку, чтобы раскрыть прищепку, сжимающую левый сосок. Сняв ее, я тут же обхватываю набухший сосок губами и начинаю сосать.
Звук, который издает Елена, не похож ни на один из тех, что я слышал от нее раньше. Это глубокий стон боли и невероятного облегчения. Я ласкаю воспаленный сосок и стимулирую его, пока он такой чувствительный и набухший.
Я знаю, что девушка мечтает, чтобы я сделал то же самое с другим соском, но я заставляю ее подождать. Я тяну за прищепку, не снимая ее. Елена выгибает спину, закрыв глаза, и тихо скулит.
Наконец я снимаю прищепку и беру правый сосок в рот, наслаждаясь тем, каким набухшим и горячим он стал, и тем, как Елена извивается у стены, едва справляясь с интенсивной стимуляцией от посасывания ее нежной груди.
Снова выпрямившись, я расстегиваю молнию на брюках. Мой член высвобождается, твердый и пульсирующий. Я прижимаю головку к ее влагалищу и резко вхожу, глядя ей в глаза. Елена стонет и сильно кусает меня за плечо – почти до крови.
Мне насрать. Я ощущаю лишь как мой член полностью входит в ее тугую, теплую киску. Хотя с тех пор, как я трахал ее в последний раз, прошло меньше недели, мне кажется, что прошло сто лет. Мое страстное желание, моя одержимость ею – все это обрушивается на меня сильнее, чем когда-либо. Я вхожу в нее все резче и резче, но этого недостаточно, и я хочу большего. Я безжалостно трахаю ее, прижимая всем телом к стене.
Жесткий бетон, должно быть, царапает ей спину, но мне плевать.
В этот момент я хочу, чтобы Елена прочувствовала все до предела, как и я. Чего бы это ни стоило, она должна понять, что всякий раз, когда я вижу ее, меня раздирает на мелкие кусочки. Наша связь мучительна и ужасающа. Елена причинила мне боль, которая не сравнится с болью в колене, болью от потери матери, от всего, что когда-либо случалось со мной в жизни. И тем не менее она все еще чертовски нужна мне. Я не могу это прекратить, я не могу это выключить.
У Елены особая власть надо мной, и мне необходимо утвердить свою власть над ней. Мне необходимо знать, что она хочет меня так сильно, что готова разорвать себя на части ради меня, прямо как я разорвусь для нее.
Я лихорадочно расстегиваю наручники, чтобы иметь девушку в других позах, а затем бросаю Елену на матрас и взбираюсь на нее сзади. Я хватаю ее за длинные серебристые волосы и дважды наматываю их на руку, крепко сжимая. Затем я запрокидываю ее голову назад и вхожу в нее сзади, крепко удерживая ее за волосы.
Я трахаю ее грубо и жестко, мои бедра бьются о ее задницу. С Еленой я никогда не могу определиться со своей любимой позой, потому всякий раз каждая из них ощущается, как лучшая. Прямо сейчас вид ее узкой талии, переходящей в сочную попку в форме сердечка, пробуждает во мне первобытное вожделение, которое заставляет меня рычать и вести себя как похотливое животное.
Я весь вспотел и умираю от желания кончить в нее, но я отказываюсь делать это.
Сегодня я возьму все.
Я выхожу из Елены, чтобы немного передохнуть, мой член блестит от ее влаги.
Я никогда не видел его таким твердым. Весь покрытый вздувшимися венами, он стоймя торчит из моего тела.
Елена поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и присаживается на корточки. Ее лицо раскраснелось, а взгляд кажется диким.
– Чего ты хочешь? – спрашивает она.
Девушка пытается подчиняться. Пытается показать, как сильно она сожалеет.
Но я все еще вижу тот огонь в ее глазах. Тот же взгляд, с которым она шагнула на стеклянный блок. Елена любит бросать себе вызов.
– Соси, – велю я.
Девушка опускает взгляд на мой член, теплый и влажный от ее киски.
Без колебаний она ложится на живот и берет мой член в руку, глядя на меня снизу вверх. Елена облизывает его по всей длине, от основания до головки. Не сводя с меня глаз, она водит языком по головке, а затем берет ее целиком в рот. Она жадно облизывает и посасывает, а другой рукой нежно обхватывает мои яйца.
Это чертовски приятно. Елена смотрит на меня, наблюдая за выражением моего лица, чтобы понять, нравится ли мне это. Наблюдая за тем, доставляет ли она мне удовольствие.
Я переворачиваю ее на спину и снова погружаю в нее свой член. Я вонзаюсь в нее десять, двадцать раз, затем вытаскиваю свой член и снова подношу его к ее рту, чтобы она могла отсосать мне.
Я чередую ее киску и рот, трахая их так долго, как мне вздумается. Я двигаюсь взад-вперед, ощущая их мягкость и тепло, снова и снова подводя себя к оргазму.
Я никогда не испытывал ничего подобного. Это безумно и отвратительно, и я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.