- Правда, Павлуша, ты не бандит?
- Я люблю тебя, родная. - Левада обнял и поцеловал Галину.
Отец Галины вышел на рассвете во двор, вывел из хлева корову, привязал ее за сараем. Вернулся во двор. Было видно, что на душе у старика скребут кошки.
Он ударил ногой ведро, которое покатилось с жестяным звоном по двору. Из закутка выскочил охранник Рогозного. Старик, не глядя на него, повесил ведро на забор.
- Ты что, взбесился, дед? - оказал охранник. - Я думал, чекисты нагрянули...
- Это вы все взбесились, нечистая вы сила...
- Ну, поговори мне еще, старый хрыч, - пригрозил охранник. - Не спится... Не поладил. со старухой, что ли?
Старик зло сплюнул в его сторону. Охранник скривил рожу и удалился.
Старик постоял во дворе, нервно потоптался. А затем почти бегом направился в амбар, открыл ящик.
- Убью стерву! - злобно сказал он, раскидывая тряпье, за которым блеснуло ружье. - Порешу и гада!
Он зарядил ружье и направился в сени. Пытался открыть схрон. Но в это время из дома выглянул Левада.
- Ты что, батько? - Левада отнял ружье и забросил его на чердак, взял под руку вконец расстроенного старика и отвел в сторонку.
- Я все равно их убью! - говорил тот, размахивая дрожащими от злобы руками. - На, стреляй!.. Фашисты не убили... Так свои...
- Тише, батько! Не шуми, - успокоил его Левада. - Не надо шуметь... Попей холодной водички из колодца... Знаешь, как помогает. Иди...
Старик вышел, сел на пороге и от бессилия заплакал.
Генерал Свиридов из своего кабинета вел разговор по телефону:
- Да, да, Илья Петрович! Свяжитесь с польскими товарищами и совместно с ними, как договорено, обеспечьте переход. В течение десяти дней. Нет, не изменились, сигналы те же. Желаю успеха!
Бункер. Клим Рогозный схватился за ручку настройки приемника, пробежал шкалу.
Гук сидел рядом и прислушивался к трескучим звукам приемника.
Рогозный нашел нужную волну. Оба прильнули к приемнику и жадно ловилм каждое слово. На русском передавали:
"...Мощь фашизма лежит в руинах, но мощь коммунизма угрожающе возросла.
Фокус внимания во внешней политике смещается смело.
Советский Союз, главный союзник западных держав в войне, стал их главным противником в мире".
Передача закончилась, Рогозный выключил приемник.
- Так оно и есть, - улыбнулся он. - И будь спокоен, наш фокус тоже верный.
- Полный порядок! - Гук довольно потер руки.
Рогозный, Гук и Дубовой приближались к поляне, на которой через деревья была видна группа Мирона. Подойдя вплотную и поздоровавшись с группой, Рогозный сказал:
- У нас впереди очень важные дела.
- А я влип, холера ясна, - сказал полушутя Мирон. - Клянусь, не повезло.
- Мы оценим твои заслуги. Оценим! - пояснил Рогозный. - За нами не пропадет... Ах, да, чуть не забыл, даю в помощь Дубового.
- Ладно, - сказал Тур. - Не помешает.
- Вы будете действовать самостоятельно, - заговорил уверенно, по-командирски Рогозный. - Как организованная военная группа... Командиром назначаю Тура.
- Ясно, - ответил первым Мирон.
- Второе: для обеспечения операции мы создаем иллюзию ликвидации подполья, - сказал Рогозный. - Согласно уговору, до вашего прибытия вое операции будут приостановлены.
- Сколько займет переход туда и обратно? - спросил Гук.
- При благополучном исходе до десяти суток, - ответил Тур.
- И третье: не наделайте шума на границе, - продолжал Рогозный. - Это грозит провалом.
- Понимаем! Нам можно уходить? - спросил Тур.
- Да, можно, - сказал Рогозный. Он крепко пожал всем руки: - Ждем в срок!
Группа Тура в сумерках подошла к границе. Останоаились. Залегли... Время тянулось медленно...
- Не напороться бы, - с тревогой оказал Дубовой.
- Ну что заныл, пся крев? - оборвал его Мирон.
От группы отделились Мирон и Дуда... Они осторожно подошли к линии границы, прислушались...
Недалеко притаился пограничный наряд старшины Дзюбы, их маскировочные халаты слились с местностью...
По ту сторону границы замерлм жолнежи...
Мирон тихо свистнул, и группа Тура короткими перебежками пошла на преодоление государственной границы...
Дубовой зацепился за какую-то проволоку, растянулся на земле...
Мимо советских и польских пограничников группа перешла на польскую территорию.
Сушенцов, Зося и Гришутка заканчивали завтрак. Зазвонил телефон.
- Иду, - бросил Сушенцов в трубку. - Подождите.
Зося встревоженно смотрит на него.
- Пока, сынок! - Он поцеловал Гришутку и Зосю. - Не скучайте.
- Приходи обедать! - напомнила Зося.
Кабинет Сушенцова. Обрывки его доклада:
- Так точно, товарищ генерал, прошли... Метрах в двадцати от нарядов... Да, Кузьмич наблюдал... Уверен, не заметили... Записку передам сегодня...
В кабинет Свиридова зашел генерал Осадчий. Обменялись рукопожатием.
- Молодцы, - сказал Осадчий. - Удачно получилось.
- Ознакомьтесь. - Начальник войск протянул эаписку.
- "Возвращение первого-пятого сентября. Маршрут тот же. Риск оправдан", - прочитал Осадчий. - Ну, что же, будем ждать.
- Видно по всему, Рогозный форсирует события, - произнес Свиридов.
- Мосты сожжены, - поддержал его Осадчий. - Надежда на новых покровителей.
- А что дальше?
- Дальше? Будем следить, что придумают Рогозный и Хельмар. Теперь одной веревочкой связаны.
В довольно-таки вместительной стодоле, покрытой соломой, старик с Галиной складывали сено.
Отец подавал его вилами наверх, Галина по-хозяйски укладывала.
- Опять несет нечистая сила, - сказал старик, издали увидев в проеме дверей Рогозного и Гука. - Не показывайся на глаза.
Галина плюхнулась, утонула в сене.
- Слава героям! - сказал Рогозный. Старик молча подбирал сено на токовище и складывал, его в угол.
- Чего молчишь? - грозно спросил Рогозный.
- А что мне сказывать? - буркнул старик.
- И что такой хмурый? - Рогозный стиснул челюсти, вспухли желваки.
- А чему радоваться? Война кончилась, а покоя нет... Все идет прахом.
- А ты как думал? - строго заметил Рогозный. - Все живое грызет друг друга. Разве не так? Философия! Слыхал про такую науку?
- Что наука? - обозлился старик. - Хуже зверей бывают люди...
- А ну вон отсюда! - крикнул гневно Рогозный. - Живо!
Старик искоса посмотрел на него, положил вилы на плечо и нехотя вышел.
- Лучше места не вижу, - услышала Галина голос Рогозного.
- Да, далеко от людских глаз, - поддержал Гук.
- Нам хватит пять суток на сборы? - спросил Рогозный.
- Руководителей окружных, надрайонных и районных проводов, референтур, - перечислял Гук, - оповестить мы сумеем. А вот как быть с теми, кто на легальном положении?
- Направляй связников сегодня, - распорядился Рогозный. - Итак, второго сентября, в десять ноль-ноль. А тем, кто работает в советских учреждениях, вести принесет не сорока на хвосте, а Галина... Лучшей связной я не вижу... Вне подозрений... И... дороже отца и матери у нее никого нет... Потом, выполнив задание, она от нас не отвертится.
- Хм-м! - задумался Гук.
- Я думаю, ты сообразил что к чему?
- Хитрый ты, Клим, - польстил ему Гук. - Ох и хитрый!
Клим Рогозный и Гук зашли в дом.
- Накрывать на стол? - Мария кокетливо повела плечами.
- Не надо, - сказал Рогозный. - Сегодня туман для головы ни к чему.
- Как хотите, - оказала Мария.
Перед Рогозным понуро стояла Галина.
- Ты для нас очень много значишь, - сказал с нажимом Рогозный. - И мы тебя, как ты говоришь, в покое оставить не можем.
- Я не пойду, - со слезали на глазах ответила Галина.
- Какая муха тебя укусила? - спросил Рогозный.
- Никакая, - огрызнулась она. - Что вы ко мне пристали?
- Нет, ты послушай, как она разговаривает, - воскликнул Рогозный и многозначительно покачал головой. - Ты что, забыла наши условия?
- Нет, не забыла.
- Тогда в чем дело? Хватит разговоров! В общем, завтра на рассвете. Пакет и инструктаж получишь через полчаса.
- Хорошо, - сквозь зубы вынужденно соглашается Галина. - Я могу идти?
- Да! И запомни: не играй с огнем... - загадочно сказал Рогозный. Тут и дураку ясно, мы трепаться не любим.
Сумерми. Лениво догорала свеча. В комнату Галины зашел отец.
- Что они с тобой шушукаются? - спросил отец. - Что им от тебя надо? Посылают в город, - сказала шепотом Галина.
- Зачем?.. Скажи, зачем? - Отец вздрогнул.
Галина промолчала...
- Я не могу лизать сапоги этим ублюдкам! - Старика душила злость. Нема той силы, как раньше, я бы им показал.
- Тату! - Галина посмотрела в глаза отцу. - Знаешь, тату... В нашей стодоле собираются бандиты... Через пять дней.
- С чего ты взяла? - Отец насторожился.
- Слышала. И в город поэтому посылают.
- Это правда, дочка?
- Тату, своими ушами слышала.
- Через пять дней?..
Он взял лист бумаги, карандаш и начал быстро, нервно записывать.
- Дочка... - Отец поглядел на Галю. - В Львове живет мой друг... Партизан... Передай ему вот эту записку...
- Передам, тату, - сказала Галина.
- Только ты и я... - сказал шепотом отец, - Больше никто, понимаешь, никто не должен знать!
- Понимаю.
- Свет погасить не забудь. - Отец еще раз внимательно глянул на Галину и вышел.
Рассвет. По лесной тропе спешит Галина в город. Птичье пение не может отвлечь ее от тревожных мыслей. И вдруг...
- А ну, притормози, красотка! - сказал кто-то из кустов.
Галина будто споткнулась. Остановилась. Из зарослей появились двое.
- Куда в такую рань? - спросил Гук.
- А вам что? - испуганно заговорила Галина, потом добавила смелее: Какое до этого дело?
- Нам дело до всего, - недобро усмехнулся Гук.
Он обошел Галину, измерил долгим, с прищуром, взглядом.