- Как не помнить, товарищ майор, сам Верховный благодарность послал.
- То-то же, Кузьмич... Тебя и сейчас в округе ждет награда.
- Это за что же?
- Не за красивые глаза... Показывайте стройку!
Капитан Левада находился в приемной начальника войск генерала Свиридова. Из кабинета вышел сияющий старшина Дзюба.
- Что раскраснелись, как с мороза? - поинтересовался Левада.
- Орден Красной Звезды! - Дзюба выпятил грудь, показывая награду.
- Дела тут, видать, горячие...
- Да так, потыхесеньку, - улыбнулся старшина.
- Поздравляю. - Капитан протянул руку. - Как вас величать?
- Гавриил Кузьмич Дзюба. Ну а иные зовут просто - Кузьмич.
- Павел Левада.
Генерал Свиридов сидел в своем кабинете. За его спиной - портрет Ленина. На стене - схема участка пограничного округа.
Дверь в кабинет открылась. Вошел Левада. Пытался официально доложить, но не успел - очутился в объятиях генерала.
- Ну что же ты, капитан! - сказал в сердцах Свиридов. - Не мог позвонить из Киева? А, Павло?.. Это не в пограничном характере!
- Извините, товарищ генерал, - растерялся Левада. - Я думал... Мало ли у вас в отряде было старшин?
- Такое забыть нельзя... Ну, ладно, садись, рассказывай. - Свиридов показал на стул. - Где тебя гоняли военные пути-дороги? Сушенцов говорил, что потерял тебя в сорок втором.
- Да, именно в сорок втором. Сначала вышел к своим. Потом закончил ускоренные офицерские курсы - и в тыл... Партизанил в Белоруссии, здесь, на Украине. Разведка была моей стихией, что ли. Войну закончил в Варшаве... Получил ранение. Но, как видите, жив-здоров.
- Ну, и слава богу, - улыбнулся Свиридов. - А потом что?
- Окончил курсы в Киеве - и в Среднюю Азию. Не успел врасти в обстановку, и тут как снег на голову - телеграмма!
- С Сушенцовым встречался?
- Пока нет. Но слышал, он здесь.
- Это я вас, чертей, собрал под свое крыло. И, как говорится, не по родственному признаку, а по делу. Я тебе скажу, здесь горячий участок границы. Позарез нужны опытные люди.
Свиридов прошелся по кабинету. Левада молча следил за ним.
- А мне, ка.к говорится, тоже досталась работенка, - продолжал Свиридов. - Разведывательно-диверсионные группы в тылу фронта были моей стихией, как ты изящно выразился... Да... А теперь - ближе к делу... Квартиру тебе отвели в центре города. Располагайся.
- Я бы хотел в отряд Ильи Петровича, - несмело возразил Левада.
- У начальства другое мнение. А с начальством не спорят. Снимай офицерские доспехи и меньше шастай по городу. Что касается Сушенцова, то послезавтра повидаетесь с ним у секретаря обкома. Он отпросился на сутки по своим личным делам, так что время у вас будет.
- Все ясно! Разрешите идти? - Левада приложил руку к виску.
- Пожалуйста! И вот еще что. Приедет Сушенцов, заходите ко мне на ужин.
- Спасибо! Но не совсем удобно...
- Не совсем - это верно! - Свиридов рассмеялся. - Жена с дочерью уехала в Смоленск к моим старикам. Так что самим придется кашеварить!
На крестьянской повозке добиралась Галина до хутора, к родителям.
На лесной дороге, как из-под земли, перед ней выросли два бандита. Один молодой, высокий. Другой постарше, поплотней, нахохлившийся, который, как оказалось, имел кличку Дубовой.
- Куда, чародейка? - спросил высокий.
- А вам что? - не совсем уверенно ответила Галина.
- Чего пристали? - вступился было старик-возница. - Не видите, дите невинное!
- Ты, старый черт, лучше помалкивай, - сказал Дубовой. И, похотливо глядя на Галину, подался к ней, пытался обнять.
- Не подходи, глаза выцарапаю, - озлобленно сказала Галина и толкнула бандита с такой силой, что тот свалился с воза.
- Ты чё, стерва? - разъярился он, меняясь в лице и пытаясь схватить Галину.
Высокий, наблюдавший эту сцену, захохотал.
- Вот это баба! А, Дубовой? Ведьма, а не баба! - сказал он, давясь от смеха. - И все-таки, откуда и чья ты будешь?
- Скажи, доченька, - вмешался старик, - Может, отстанут.
- Хутор Большая Березня, - наигранно-злобно сказала Галина. - Тарасюк.
- Тарасю-ю-к? - удивился Дубовой, отступая на шаг.
- А Мария не твоя сестра? - спросил высокий.
- Моя, а что?
- Да так, ничего, - буркнул высокий.
Бандиты многозначительно переглянулись и сошли с дороги. Дубовой скривился:
- Погоняй, старый хрен! Повозка удалилась.
- Чуть глаза не выдрала, сука! - Дубовой осторожно коснулся рукой щеки. - Вот, чё, самогон есть?
- Есть!
- Надо б примочку сделать.
По его лицу была размазана кровь и тянулись глубокие царапины: следы острых ногтей.
В кабинете секретаря обкома Калюжного шло совещание, где присутствовали генерал Осадчий, следователи, генерал Свиридов, майор Сушенцов, капитан Левада в гражданском костюме и другие офицеры.
- Обстановку на границе Украинского пограничного округа обычной не назовешь, - говорил стоявший у карты Свиридов. - Только за июль на счету застав более ста боестолкновений с оуновцами. В результате около восьмидесяти бандитов убито и сто девяносто шесть взято в плен. Наши потери - шестнадцать человек убитыми и тридцать восемь ранеными...
- Я должен подчеркнуть, Василий Афанасьевич, - сказал генерал Осадчий, - что пограничники при необходимости несут службу вместе с нами.
- Юрий Николаевич - спросил Калюжный, - а как помогают вам партийные и комсомольские организации приграничья?
- При необходимости несут службу вместе с нами. А главное - ведут большую воспитательную работу среди местного населения... Надо сказать, Василий Афанасьевич, политическая сознательность людей значительно повысилась. Мы, пограничники, стараемся создать нормальные условия для жизни и работы трудящихся, обеспечить проведение важнейших хозяйственных и политических кампаний. Но, как видно, не все у нас получается... Полностью искоренить бандитизм пока не удается...
- Уточните, пожалуйста, - сказал секретарь обкома, - где бандиты наиболее активны?
- На участке пограничного отряда Сушенцова. Особенно в тылу... Да и на территории Польши нашли пристанище многие националисты. Они нам тоже не дают покоя.
- Спасибо, Юрий Николаевич! - сказал Калюжный. - Прошу вас, Евгений Иванович.
Осадчий подошел к карте.
- Трудно произносить, - начал он, - скорбные цифры жертв партийного и советского активов. Однако факт остается фактом: только за неделю от рук бандитов погибло более десяти человек... Такова реальность... Замечу: после разгрома основных сил УПА и оуновцев противник изменил тактику. Сейчас бандиты держатся мелкими группами по восемь - двенадцать человек, залезли в бункера, осели на далеких хуторах. Связь поддерживается через тайники. Связники друг друга не знают...
- Так, так, - сказал Калюжный. - Продолжайте, пожалуйста, Евгений Иванович...
Прокашлявшись, генерал Осадчий продолжал:
- Основной принцип построения оуновских организаций - строгая подчиненность своим главарям. Жестокими репрессиями "служба безпеки" держит всех в страхе и повиновении... Я согласен с Юрием Николаевичем: наиболее активный участок у майора Сушенцова. Там свирепствует банда руководителя краевого провода Клима Рогозного. Кстати, нам стало известно: на него делают определенную ставку и разведки Запада... Примерно так обстоят дела, Василий Афанасьевич, - сказал в заключение Осадчий.
- Дела не совсем веселые. - Калюжный поднялся и.з-за стола. - А ведь многие бывшие оуновцы, используя гарантию Президиума Верховного Совета республики и правительства, порвали связи с бандами, искупают вину честны.м трудом... Я многих знаю... Всех обманутых надо вырвать у врага, спасти их! - Он помолчал, задумавшись. - Я вам прямо скажу, товарищи... Та часть населения, которую держат под страхом бандиты, будет полностью с нами, если увидит нашу силу, нашу способность защитить буквально каждого...
Осадчий и Свиридов переглянулись.
- Могу проинформировать вас, - продолжал Калюжный, - в этом году выращен хороший урожай. Это вселяет радость и надежду... Область приступила к уборке... Вы понимаете, к чему я клоню? Мы не можем допускать, понимаете, товарищи, не имеем права, чтобы за порогом Победы опять теряли наших братьев, сестер, сыновей... ЦК Компартии Украины решительно требует покончить с остатками бандитизма. Это, если хотите, важнейшая государственная задача! - Он снова умолк и после паузы совсем тихо произнес: - Только что я узнал: в лесу убит мой племянник-студент... Почерк тот же - оуновский...
Сушенцов и Левада сидели за домашним столом вместе со Свиридовым. Обстановка в комнате напоминала о том, что здесь жила семья военного - все по-походному
- Вот ты. Павел, наверно, думаешь, - говорил Свиридов, - почему мы с Ильёй Петровичем до сих пор не поговорили по душам?
- Вы угадали: думаю.
- Понимаешь, его отряд недавно передали нам из другого округа. А так мы все по телефону да по телефону... Тут много не скажешь! Ну и обстановка, сам знаешь, не до свиданий... Продолжай, Илья Петрович!
- Как только перешел линию фронта, - сказал Сушенцов, - меня раз! - и командиром разведроты. Потом батальона. Закончил войну в Берлине... Там опять пристал к пограничникам.
- А как же сюда вернулся? - спросил Левада.
- Кто служил на границе, мне кажется, рано или поздно, все равно захочет вернуться...
- Я предлагаю вспомянуть... - сказал Свиридов, и спазма сдавила ему горло.
- Слушаем, товарищ генерал, - Сушенцов внимательно смотрел на начальника войск.
- Здесь ни к чему табель о рангах... Я вот что хочу сказать... Как мало нас осталось в живых с той границы сорок первого!.. Давайте вспомянем всех павших...
- Вспомянем, - сказал Сушенцов.
- Пухом земля им, - сказал Левада.
- Вот ты, Илья, так и не сказал мне, - начал опять разговор Свиридов. - По каким это личным делам ты остался на сутки?