— Так ушла она уже, — пожилая дама пожала плечами. — С обеда ещё, вроде как на больничный.
— Спасибо, — одними губами проговорила Соня, понимая, что просто не сможет сейчас выйти на улицу и ждать Егора там в одиночестве, но зная Малинина, рассказать ему о своих страхах она не могла, иначе рисковала отправиться под домашний арест. — Алло, Егор, а ты когда подъедешь? — спросила она, набрав номер. — Отлично, я выхожу.
Настроение у Софьи висело на критической отметке «приближается паническая атака», и она чувствовала, что начавшиеся снова видения не принесут ничего хорошего, и теперь отчаянно жалела, что вообще поддалась искушению и приехала в Тыкулкас, хотя здесь она снова встретила Егора. Расстроенная Софья вышла на улицу, почувствовала, как страх снова подскочил к горлу, когда она глянула на густую темноту северной ночи, уловила чьё-то движение и дико заорала, когда услышала голос.
— Подвезти, красивая? — спросил Малинин, выйдя из-за дерева и отскочив в сторону, когда Соня начала истошно визжать, кричать и махать перед собой сумкой. — Соня, Соня, успокойся, что с тобой?
— Это ты, это ты, — сквозь всхлипывания твердила Софья, рассмотрев Малинина. — Я так испугалась, так испугалась.
— Что с тобой? — Егор взял её за плечи, посмотрел на зарёванное лицо, и в голове зажглась сигнальная лампочка, которая неистово вращалась по кругу и верещала системой экстренного оповещения, что приближается беда.
— Сюда шла, — хлюпнув носом, сказала Соня, — мужик какой-то стоял в темноте… Я просто испугалась.
— Пошли, — Егор обнял её за плечи и повёл к машине, нащупывая тренькающий чередой сообщений телефон.
— Что там? — судорожно вздыхая, спросила Соня, усаживаясь в машину.
— Завтра тебя ждёт сюрприз, — грустно ответил Егор. — А сейчас поехали домой.
— Хорошо. Надеюсь, приятный, — тихо сказала Соня. — А давай заберёмся под одеяло и какое-нибудь весёлое кино посмотрим?
— С удовольствием, — Егор притянул её голову к своему плечу и направил машину к дому, который хоть ненадолго стал для них общим.
Притихшую за городом тайгу взбудоражил северный ветер, он дохнул холодом, отворил ворота началу зимы, и в сторону Тыкулкаса полетела огромная снежная туча. Спускаясь сверху, она напоролась на острие скал, распорола брюхо и сразу же растеряла весь снежный запас, дав вьюжный залп. Ветродуй подхватил ценную добычу, сразу же понёс её по заснувшим улицам, уложил ровный ковёр первого снегопада, и всё вокруг заиграло роскошью зимних нарядов. Позднее утро расцвело вместе с румяным солнцем, прокатилось с лёгким ветерком, снимая тончайшую пелерину с крыш, печных труб, крылечек и крыш машин и сдувая её в сторону уходящего в долгую спячку озера.
Прошедшая ночь, спящий рядом Егор, свежий рассвет: всё это застелило вчерашние страхи Софьи, она проснулась на удивление рано, почувствовала себя гораздо лучше, подожгла спичку у основания заложенных с вечера в камине дров и стала готовить завтрак, стараясь двигаться как можно тише.
— В моём доме хозяйничает женщина? — сонно спросил Малинин.
— А вчера ты говорил, что я могу себя чувствовать как дома, — разбивая тонкую скорлупу яиц, рассмеялась Софья. — Вставай давай, ты мне сюрприз обещал.
— А сколько времени? — промычал Егор. — Ох, и правда, надо нам с тобой ехать.
— Слушай, а мы можем вместе в одно место заехать? — попросила его Софья.
— Конечно, только давай побыстрее собираться. Хотя… — Малинин вскочил с кровати и, подскочив к Соне, закружил её в объятиях. — Давай отменим на сегодня завтрак.
Снегопад, истощивший свои силы ещё несколько часов назад, отдохнул, вылетел с попутным ветром в самую середину неба и стал радовать жителей, крупными нарядными белыми хлопьями, что, кружась и летая, опускались на всём видимом пространстве. Дороги, леса, укрытые ледяным одеялом реки и озёра — всё скрывалось под белыми нарядами грядущей зимы. И только неподалёку от Тыкулкаса, в низине возле русла реки, у Тёмного камня, которые местные предпочитали обходить стороной, вдруг вспыхнули пропитанные красной жидкостью поленья, рыжее взорвавшееся пламя посинело, дохнуло гарью посеревшего до черноты дыма, и вскоре всё погасло, будто и не было ничего.
— Красота-то какая на улице, — выбравшись наконец из дома, Соня вдохнула полной грудью напоенный холодом воздух.
— Куда ехать? Ты просила.
— Только ты подожди меня в машине, пожалуйста, — попросила Софья, вспоминая своё постыдное истерическое поведение.
Вернувшись к тому месту, где она так сильно испугалась, Софья прошлась по дороге, собралась с духом, спустилась по крохотной насыпи к кустам, где увидела напугавшую её картину, и несколько секунд созерцала вырезанную из дерева фигуру, напоминающую очертания человека, возле условной головы которой запутался моток верёвки.
— По-моему, Софья, вам нужно нервишки подлечить, — сказала самой себе Соня и, выбравшись обратно на дорогу, лёгкой походкой пошла в сторону машины.
— И что мы здесь делали? — поинтересовался Малинин.
— Потом расскажу. Мы вроде опаздывали, — с улыбкой проговорила она.
— Интрига? Это даже интересно, — усмехнулся Егор.
— Ну ты же мне тоже со вчерашнего дня не рассказываешь ничего, — всплеснула руками Соня. — Мы в аэропорт?
— Мне так нравится это громкое слово. Я бы назвал это просто аэродром и какой-то сарай рядом.
— А в чём отличие?
— Аэродром — это место, где живут самолёты и работают лётчики, а аэропорт — это место, где пассажиры выматывают нервы персоналу. Пошли, — открывая свою дверь, Егор помог выйти Софье, и они вдвоём поспешили к входу, где уже объявили посадку.
— И кого мы встречаем? — спросила Софья, когда перед ними прошлая добрая половина пассажиров.
— Нет, мне, конечно, нужно было тащиться за тридевять земель, по первому зову Малинина, чтобы приехать и валандаться с багажом, — послышался вдруг сварливый голос Мамыкина. — Что ты ржёшь? — волоча за собой чемодан с оторвавшимся колёсиком, криминалист набросился на Медикамента.
— Да давай уже сюда, — поджав губы и отнимая у Мамыкина чемодан, спокойно проговорил появившийся из-за спин приезжих Береговой. — Куда идти?
— Мне, кажется, я даже скучал по этому сборищу, — весело проговорил Медикамент. — Унге, как всё-таки он уговорил тебя на совместное проживание?
— Ты лучше спроси, как она уговорила меня ехать в эту холодрыгу.
Софья стояла, смотрела на идущих к ним людей, сердце её наполнялось радостью от встречи и одновременно печалью от воспоминаний о пережитых вместе событий. Потом она почувствовала, как напрягся Малинин, лицо которого стало каменным. Он скрипнул зубами, и Соня, проследив его взгляд, увидела, что за спинами следственной группы идёт та женщина, с которой он уехал в путешествие.
— Не знаю, — глухо ответил он и шагнул на встречу к своим коллегам. — Рад видеть и спасибо, что приехали. — Что происходит, Егор?
— Не, как будто у нас выбор был, — фыркнул Мамыкин и расцвёл улыбкой при виде Сони. — Ну хоть одно приятное лицо, точнее, два. Твоё и Унге, остальные просто раздражают.
И пока друзья Малинина варились во всеобщем приветствии, полковник отошёл от них и, подойдя к стоящей неподалёку Никоновой, спросил:
— Что это значит?
— Тебе вернули должность и полномочия, нужные тебе эксперты приехали, и я взяла на себя смелость привезти сюда любимого тобой оперативника и следователя. У нас такое, так сказать, спецзадание.
— А ты здесь при чём? — холодно спросил Егор.
— При том, что без меня вообще бы ничего не произошло, — в тон ему ответила Елена. — Надеюсь, у тебя хватит ума не тратить время на месть, а заняться делом.
Хрупкая упаковка, хранившая его недолгое счастье, сломалась, надорванная многими перипетиями душа снова почернела, и Малинину стало невыносимо тяжело.
Глава 4
Закат холодно огрызнулся, дохнул льдистым ветром и занавесил пространство чёрными простынями тьмы практически посередине дня, потом прорисовал на снегу длинные синие тени и вывесил во всю ширь неба, разноцветные полотнища северного сияния.
Возле здания, где располагался кабинет Малинина, скрипя колёсами по напа́давшему снегу, затормозило два автомобиля, из которых спустя несколько секунд на улицу стали выходить люди. Мамыкин пререкался с таксистом и бурчал себе под нос проклятия, когда нерасторопный водитель неаккуратно вытащил его сумку с оборудованием, Унге несколько минут не отрываясь смотрела на небо и постоянно толкала в бок Берегового, показывая на переливчатый калейдоскоп небесных красок, Медикамент беседовал с Софьей, пытаясь отвлечь её от печальных мыслей, а Егор, чертыхаясь, возился с замком, который никак не хотел открываться.
— Проходите, — сухо треснул его голос, когда замёрзший механизм, наконец, поддался.
— На-ка, — водитель такси сунул Егору в руки баллончик с жидким ключом, — чё ты в машине-то такой не держишь?
— Закончился, — Малинин благодарно кивнул и покосился на мужчину, стоявшего рядом, — а ты чего такой добрый сегодня? Или опять что-то случилось, и ко мне твоя жена придёт?
— Не-не, — мужик шумно дыхнул. — Я ни-ни. Ты это, — он чуть понизил голос, — можешь, если этих шнырей надо куда везти, ну, чтобы я.
— Белов, — Малинин тяжело вздохнул, — ты сейчас в отношении следственной группы употребил не совсем верное выражение. Я тебя очень прошу, завязывай строить из себя закоренелого преступника. Всё, на что тебя хватает, это стырить дрова у соседей и то так, чтобы тебя точно запалили.
— Не, ну было-то раз, — стушевался мужик.
— Всё, считай, что на этом твоя преступная карьера закончилась, либо уже я пойду жаловаться твоей жене.
— Ну чё ты начинаешь-то? — Белов цыкнул и развёл руками. — Не по-мужицки ты сейчас делаешь. Ладно, если что я на связи, — удаляясь, проговорил Белов.
— Ну и холод, — заскакивая в просторное помещение, где возле одного из окон сиротливо стоял стол Малинина, сказала Унге. — Егор Николаевич, как вы здесь живёте?