— Ну да, — покивала Унге, — теперь бы рассмотреть, что там за этим всем кроется.
За окнами снова стал тяжело падать снег,
— Ну, капсулу-то я вскрыл, — проговорил Мамыкин, присаживаясь к столу. — Сама она металлическая, сплав пока сказать не смогу, но больше интересно то, что там внутри, — криминалист положил на стол свой телефон и раздвинул изображение. — Я сфотографировал, а то очень мелкий рисунок.
— Символ какой-то, — хмыкнул Малинин. — Но что-то очень знакомое.
— Не просто символ, — проговорил Мамыкин. — Похожими каракулями стены были исписаны. Помните, мы с вами в Карельске смывы делали со стен. Сразу так и не скажу, были ли там такие же символы, но точно очень похожи.
— Мистика какая-то, — подала голос Софья и, подхватив свою сумку, вытащила изнутри довольно потрёпанную тетрадь. — Смотрите.
Перевернув несколько старых пожелтевших листов, Софья положила тетрадь на стол и показала на неровные линии рисунка.
— Они идентичны.
— Эти записи вам передал некий субъект со звучным погонялом «Дохлый»? — спросила Никонова.
— Да.
— Зачем? — Елена в упор посмотрела на Соню.
— Не знаю. Просто сказал, что мне это пригодится.
— А почему вы приехали именно сюда? — не сводя глаз с Сониного лица, спросила Елена. — Вы почему-то упорно уходите от этого вопроса.
— Отнюдь, — спокойно ответила Софья и, помолчав, достала ещё одну тетрадь. — Вот здесь были координаты, — она показала текст, написанный на латыни, где среди букв мелькали цифры.
— Ну здесь просто цифры в разбросанном порядке, — пожала плечами Елена.
— Но там ещё и буквы есть, — усмехнувшись, ответила Софья. — Здесь сказано в каком порядке поставить эти цифры, а потом я просто вбила их в навигатор и купила билет на самолёт. Всё.
— Что ещё написано в этих тетрадях?
— Елена, я не знаю латынь, у меня месяц ушёл, чтобы перевести несколько строк и понять, в каком порядке всё сделать, — терпеливо объяснила Софья. — Теперь разбираюсь дальше, но всё осложняется ещё и тем, что здесь листы все перепутаны и нет нумерации. Так пытаюсь подобрать по смыслу, но пока получается только с картинками.
— Ну, может, воспользоваться услугами переводчика? — проговорила Унге.
— На латыни здесь написаны только эти строки, — Соня покачала головой. — По остальному тексту я специалистов не нашла, а уж поверьте, с каких только языков, включая мёртвые, у нас в институте не переводят.
— Где, говоришь, ещё у жертвы были эти символы? — Елена подняла глаза на Малинина.
— На пятках.
— Хм, — Елена начертила на листке бумаги условную фигуру человека и точками пометила места, где были отмечены символы. — А в какой пазухе он нашёл капсулу? В правой или левой?
— В отчёте, — Береговой подхватил со стола заключение, — написано, что в правой.
— То есть у нас такой, слегка неровный треугольник получается, — покивала Елена. — Какая-то конструкция.
— И что это значит? — спросил Малинин.
— Без понятия, — развела руками Елена. — Привыкла дело сразу же рассматривать со всех сторон. Тем более такое запутанное.
— Знаете, что я вспомнил? — после некоторого молчания проговорил Малинин. — Егерь, его племянник, как раз муж Айнаны, говорил, что какие-то важные люди хранят у шамана какие-то свои секретные вещи. И он один знает к ним проход. И я подозреваю, что это серьёзные вещи, потому что прятать в такой глуши непотребное хоум-видео — не самая лучшая идея.
— О, Егор Николаевич, начал логически мыслить, — улыбнулась Елена, — Ну так давайте мы с вами навестим этого шамана.
— Он не принимает, — буркнул Егор.
— А у меня разрешительная грамота есть от следственного комитета. Я полагаю, он живёт на просторах нашей родины? — поинтересовалась Елена.
— Да, но к нему нужно ехать.
— С удовольствием посмотрю этот бесконечный край из окна комфортабельной машины.
— Скорее из иллюминатора вертолёта, на машине мы туда добираться будем гораздо дольше.
— Прекрасно, — Елена развела руками. — Вот завтра к нему как раз и слетаем.
Егор вздохнул, соорудил себе бутерброд, густо намазав майонезом булку, и плюхнул сверху котлету. Потом глотнул остывшего чая и, набрав номер, стал усиленно жевать:
— Кадарий Сэлэмэнович, я сейчас к тебе приеду. Надо бы мне к твоему шаману съездить, так что нужно его как-то уведомить. Кадарий, ты не понял, твой главное дело сейчас — со мной встретится. И не советую от меня бегать, я тебя всё равно найду, — налив в голос стали, закончил разговор Малинин.
— Не хочет местное население сотрудничать? — едко заметила Елена.
Малинин покивал, вышел из-за стола, натянул куртку и, не глядя ни на кого, сказал:
— Поеду договариваться.
— А позвонить нельзя? — приподняла брови Елена.
— Можно, но только я знаю, куда меня пошлют, причём очень вежливо. Здесь не вертолётная столица, чтобы по звонку машина подлетала. Здесь всё построено на взаимном уважении и личном контакте. Мне, ещё с Кадарием переговорить нужно.
Распахнутая дверь впустила в разогретое печкой помещение стайку обессиленных снежинок, которые сразу упали на пол и через некоторое время растеклись крохотными лужицами. Егор вышел и, дёрнув дверь своей машины, увидел, что за ним из здания вышла Елена.
— Что? — резко спросил он.
— С тобой хочу поехать.
— Нет, — отшил её Егор. — Будет эффективнее, если я буду с местными договариваться один. С тобой это будет гораздо дольше, а может, и дороже.
— Егор, мы можем нормально разговаривать?
— Ты всё делаешь для того, чтобы этого не случилось. У меня есть Соня, я живу с ней, я её люблю и, закончив расследование, подам рапорт, и мы с ней уедем. Такой у меня план и это всё.
Взрыв колёсами рыхлый снег, Малинин рванул с места, а Елена осталась стоять, глядя перед собой в одну точку. Потом она заметила, что через дорогу от неё остановилась невысокая женщина, которая почему-то вдруг помахала ей рукой и пошла дальше. Елена лишь отвернулась, прикрыла глаза, стараясь смахнуть предательски появившиеся слёзы, и пошла обратно в тепло.
В одну минуту для Малинина всё стало ясно и понятно, он понял, почему в последнее время внутри всё время клокотало раздражение, а сейчас ему вдруг стало легко. Просто он испугался разборок, когда увидел Елену в зоне прилёта: скандалы были для него самым страшным испытанием, и он точно не хотел проходить ещё раз то, что прошёл во время развода с первой женой. Но, как оказалось, здесь нужно было просто принять решение и доступно объяснить, что все притязания бесполезны.
— Кадарий Сэлэмэнович, — прогремел голосом на весь ангар, где егерь занимался починкой разнообразной техники, — ты и правда решил со мной в прятки поиграть?
— Старый я прятаться, — вытирая руки от черноты масла, отозвался мужчина, — но с шаманом помогать не буду.
— Интересно как, — поднял брови Малинин. — То есть когда я должен был к нему на поклон скататься, ты просто соловьём пел, а как мне понадобилось, сразу голову в песок, хотя в нашем случае скорее в снег.
— Егор Николаевич, он очень серьёзный человек, а может, и не человек вовсе. К нему так просто нельзя.
— Слушай, Кадарий, завязывай меня пугать. Если тебе будет легче, то он мне сказал, если мне что-нибудь понадобиться, обязательно обращаться, — по-своему истолковав слова шамана, сказал Малинин.
— У меня с ним связи нет. С сыном его можешь поговорить.
— Ты мне это мог и по телефону сказать, — вытаращив глаза, сказал Егор. — Но раз ты решил напрасно тратить моё время, то давай ты и договаривайся. Короче, чтобы завтра к восьми утра был готов вертолёт, и водитель вертолёта должен знать, куда лететь. Понятно?
— Егор…
— Да, Егор Николаевич Малинин, следователь по особо важным делам. Я, Кадарий, полковник юстиции, и мне эти ваши местные заморочки до фени, — Малинину вдруг показалось, что у него просто расправляются крылья, и он возвращается из забытья. А ещё до него только сейчас дошёл весь смысл слов Елены, сказанных в аэропорту. Ведь ему и правда вернули все звания, регалии и полномочия.
— Алло, Соня, собирайся, я сейчас за тобой заеду. Ты же пьёшь шампанское?
— А есть повод?
— Я сегодня понял что есть.
Малинин уютно устроился в своей прежней шкуре, брезгливо стряхивая странный образ, который у него сложился в последнее время. Переехав в ледяной край, он стал чувствовать себя неудачником и хотел как можно скорее мимикрировать в новую для него роль, чтобы просто дотянуть свои дни и ни о чём не думать. А сейчас полковничьи звёзды снова освещали его путь, а статус «важняка» вытравил душившее его бездействие.
Подрулив к зданию дома культуры, он увидел Софью и долговязого мужика, оживлённо о чём-то болтающих.
— Веселитесь, молодёжь? — открыв окно, улыбнулся Малинин.
— Ладно, Сергей, всего хорошего, — помахала Хватикову Софья и побежала к машине. — У них, оказывается, здесь недалеко театр, где он репетирует.
— Чего он там репетирует? Как людей лечить? — засмеялся Малинин.
— Нет, там самодеятельность, спектакли ставят. Ты чего такой довольный? — улыбнулась Софья.
— Просто мне хорошо, — Егор кивком показал на пакеты, лежащие на заднем сиденье. — Поехали в одно место, перед тем как ехать домой.
Выкатившись за пределы городка, Егор подрулил к обрыву, откуда открывался вид на реку. Полная луна дарила свой свет, синяя даль растворялась в тёмном пространстве, внизу шуршала холодными волнами вода, и вокруг была разлита тишина.
— Пойдём, — Егор открыл дверь и, выскочив наружу, прихватил с собой один из пакетов.
Ловко открыв шипящую пузырьками бутылку, Егор выудил два высоких бокала и, воткнув их в снег, разлил играющий на фоне небесного светила соломенный напиток.
— Ты решил праздновать здесь? — улыбнулась Соня.
— Нет, здесь я решил сделать другое, — Егор передал ей бокал и притянул её к себе. — Софья Андреевна, вы выйдете за меня замуж?
— Ох, ты, — несколько опешила Софья, — это просто… Я даже не знаю, что сказать.