Вертолёт вдруг провалился в воздушную яму, Елена чуть не взвыла, мысленно ловя свой желудок, и покосилась на нервно дёргающегося пилота, деревянный голос которого вдруг возник в наушниках.
— Дело плохо, сейчас будем экстренно садиться. Всем пристегнуться.
Елена инстинктивно схватила Малинина за руку, сжала на ней холодные пальцы и моляще посмотрела, молча прося не отталкивать. Егор успокаивающе слегка приобнял её, посмотрел в глаза и одними губами сказал:
— Всё будет хорошо, не бойся.
Как и тогда, когда они прощались в аэропорту по возвращении с островов, Егор сейчас увидел ту самую Лену, которую он, хотя и не признался Новиковой при встрече в Карельске, помнил ещё с института. Вот только на первом курсе она была открытой и классной девчонкой, смешно шутившей в КВН, а вот на втором, когда Малинин пытался поступить в аспирантуру, — стала вдруг другой, на её лицо как будто нацепили маску, которую она теперь никогда не снимала, но Егор никогда не задумывался, почему это произошло, она всегда была для него просто девушкой из его ВУЗа и не более того.
Небесная машина, махая своими стрекозиными крыльями, удачно спланировала на торчащий из снега хребет горы, с удачной пологой площадкой, словно специально вырезанной в каменной поверхности. Лопасти недолго помотались, потом устало обвисли по бокам, и пилот, развернувшись к Малинину, сказал:
— До места километра два, — он стянул наушники. — Здесь тропа есть, но после таких снегопадов, точно не пройдёте. Я весточку шаману послал, если ребята его посмотрят, то пришлют за вами снегоход, если нет, то куковать вам со мной до подлёта второй машины.
— Какой второй машины? — спросил Егор.
— Запчасть полетела, я на базу сообщил, но сегодня точно никто выручить не сможет. Только завтра утром, скорее всего.
— Замёрзнем же.
— Не, у меня с собой и палатка, и сухой паёк, и книжка интересная, детектив, — показывая на краешек книги, где крупными буквами было написано: «Городской детектив. Тени прошлого», — сказал пилот, — Первый раз, что ли. К шаману никто летать не любит, каждый раз на подлёте фигня какая-то.
— У нас первый и задерживаться здесь совсем не хотелось бы.
— Выйти-то можно? — испытывая потребность в глотке свежего воздуха, спросила Елена, всё ещё чувствуя слабость в ногах.
— Отчего нет, конечно можно. Сейчас светло, тем более хищники сюда не пойдут, они зимой в низине тусят.
— Хищники, — тихо пробормотала Елена, — превосходно.
Пилот выскочил наружу, открыл дверь и, подав Елене руку, радостно заулыбался, показывая вдаль:
— Ну, всё, норм.
— Чего норм? — спросил Егор, следя за направлением его руки.
— Вон дым красный полощет, видишь?
Малинин и правда разглядел между плоских столов странных гор длинный, розоватый хвост дыма.
— И что это?
— Это такая эсэмэска, что сообщение моё увидели и за вами приедут. Так что куковать буду тут один, — довольно улыбнулся пилот.
— Ты тоже думаешь, что он себе просто такой выходной устроил? — тихо спросила Елена, подойдя к Егору.
— Я на эту тему ничего не думаю, — Малинину изначально не нравилась затея с этой поездкой, да и мелодраматичный порыв при посадке, несколько коробил Егора, на фоне его душевных переживаний, адресованных совершенно другой женщине.
— Красиво здесь, — вздохнула Елена. — Просто потрясающе, как много мы теряем, давясь благами цивилизации в больших городах.
— Хочешь переехать? — скептически заметил Малинин.
— Я хронически больна, — Елена подняла руки вверх и потянулась к близкому хрусталю синего неба, — комфортом. Я не смогу здесь жить, разве что заледенею и превращусь в вечную статую.
— Ну да, — хмыкнул Малинин. — Марычев вряд ли отпустит такого ценного сотрудника.
— Марычев? — Елена изумлённо посмотрела на Егора. — Ах да, ты же не в курсе, — она махнула рукой. — Марычеву давно не до нас с тобой. Он себе этим расследованием хотел выбить хорошую ставку для карьерного роста, но, видимо, нашёл что-то более интересное и пересел на скоростной эскалатор, который на потрясающей скорости тащит его наверх.
— Понятно. Тогда в чьих теперь интересах всё вот это вот? — несколько раздражённо сказал Егор.
— Мне кажется, вон там какое-то движение, — не ответив на его вопрос, Елена показала в ту сторону, где несколько минут назад в пространстве полоскался красный флажок дыма.
— Ага, едут, — покивал пилот. — Недолго вам ждать пришлось.
— А обратно как?
— Тут варианта два и то, если зимник встал. Мы с вами сейчас почти в пятиста километрах от Тыкулкаса, но это напрямки, а если по зимнику или речкам то все восемьсот, на снегоходах вас никто не повезёт в такую даль. А вот до Норильска километров триста — туда и поедете, а там уже на внутренних линиях, но полеты раз в неделю. Ну либо обратно на вертолёте.
Вскоре справа от них послышался шум и со свистом подкатили два молчаливых парня, кивками объяснившие, что нужно надеть шлемы и очки и садиться. Малинин помог Елене приладить на голову пластиковую шапку, сказал, чтобы держалась очень крепко, и пошёл устраиваться на второй снегоход. Предвкушая скоростную езду, полковник уже не очень жалел, что они здесь оказались. Егор любил скорости, но по жизни ему их очень не хватало, и теперь при переезде в этот неторопливый край он и вовсе стал забывать, как это, чувствовать закипающее бурление крови, слышать свист ветра, закладывающий уши и ощущать почти детский восторг. Конечно, здесь можно было устроить себе все зимние радости жизни, но всё время было некогда и не до этого, а, скорее всего, просто лень. Но об этом Егор предпочитал не думать.
Быстро доехав до места, встречавшие молча слезли со своих машин и также, не проронив ни слова, удалились, а Малинин, увидев попытки Елены самостоятельно снять с себя облачение, предназначенное для экстремальных поездок, пошёл снова ей помогать.
— Нормально тут так, — оглядываясь, сказал Елена, когда избавилась от шлема.
В лощине всё было не похоже на отшельническую атмосферу, которая в представлении Малинина должна была витать вокруг таких мест. Здесь, как оказалось, прятался довольно большой и, по всей видимости, комфортабельный дом, стояли фонари, и территория выглядела вполне обжитой и современной и больше походила на коттеджный посёлок или модную базу отдыха.
— Это вы приехали к отцу? — послышался сбоку голос, и Малинин увидел того самого парня, встречавшего его в доме Кадария.
— А вы ещё кого-нибудь видите? — огляделся Егор.
В дом идите, — с сильным акцентом сказал подошедший человек. — Я за вами приду, когда отец будет готов вас принять.
— А он где? — спросил Малинин.
— У себя, — мужчина махнул в сторону горы, возвышавшейся неподалёку.
— Нам туда надо будет ехать? — загрустила Елена.
— Не ехать, идти, — помотал головой мужчина. — Туда ехать нельзя, только идти.
— А как мы туда дойдём-то? — опешил Малинин, разглядывая усыпанные метровым слоем снега подходы.
— Внутри проход есть. Идите в дом, надо греться, потом идти.
— Что-то мне эта мысль уже не кажется такой хорошей, — хрипло сказала Елена, чувствуя, как организм изнывает от отсутствия кофе и хорошо прожаренного стейка.
— Ну, барыня, всё как просили, — съязвил Егор. — Теперь уже отказываться от посещения главного аттракциона как-то неловко.
Оказавшись внутри дома, они огляделись, и Елена пришла к мысли, что если не знать того факта, что они находятся сейчас в горах, то можно было подумать, что они просто в загородном доме, куда приехали, например, на пикник.
— Проходите, сюда, — послышался приветливый голос, и из глубин большой кухни показалась миловидная девица. — Замёрзли?
— Есть немного, — покивал Малинин.
Обильный завтрак уютно устроился в желудке, Малинин сыто отвалился на спинку стула, а Елена теперь формулировала новый запрос во Вселенную: «Полежать на диванчике». Однако у Вселенной были свои резоны: перед окном проехал длинный снегоход, и потчующая их травяным чаем барышня сказала, что им пора.
Елене теперь стало заметно веселее, вернулась деловая хватка, взгляд был не таким размытым, и она стала отмечать всё, что видела вокруг, периодически задерживаясь на лице Малинина и приоткрывая дверку воспоминаниям, привезённым из тёплых краёв и хранившимся как драгоценность.
— На одном поедем, — буркнул сын шамана, имея в виду снегоход., — Я сяду, потом ты, потом она.
— Так сказали пешком идти нужно, — поинтересовался Малинин.
— До прохода километр, туда едем, — коротко ответил рослый юнец.
Егор примостился сразу за водителем, взялся за торчавшую между ними ручку и почувствовал, как позади него садится Елена. Женщина придвинулась поближе к Малинину, уселась поудобнее и, уткнувшись в его спину головой, прикрыла глаза, оберегая эту минуту нечаянной близости.
Тыкулкас отряхнулся от густо идущего снега, недолго побаловал жителей серым дневным светом и снова стал зашторивать горизонт, разматывая длинное полотно темноты и превращая остаток сутулого дня в ночь.
Софья терпеливо смотрела на Берегового, водившего карандашом по листу бумаги, и периодически косилась на Унге, стоявшую немым изваянием рядом.
— Юра, — наконец проговорила Унге, — из всех твоих достоинств рисование не самое главное. Ты можешь до нас на словах донести то, что ты хочешь изобразить.
— Могу, — с некоторым облегчением выдохнул Береговой. — Короче, я сегодня беседовал Медикаментом, ну как беседовал, он орал, я слушал, — развёл руками Юра. — Он очень хотел с Егором Николаевичем перетереть. Так вот, смотрите, у первой жертвы с озера, на голове была такая фигня из веток, — он вытащил из папки с делом фотографию странного головного убора. — Так вот, мне одному кажется, что это похоже на эти вот значки, которые нарисованы на пятках жертвы и на бумажке из капсулы? Вот поэтому и хотел нарисовать, чтобы нагляднее было.
Унге с Софьей склонились над распечатанными фотографиями улик и изображений, и Соня, пожав плечами, проговорила: