— А чего мне не сказала?
— Я, Егор Николаевич, не знаю, — терпеливо продолжила Унге. — Так вот…
— А давно она ушла? Я в плане, может, лучше вместе с ней эти тетрадки обсуждать?
Унге набрала в лёгкие побольше воздуха, помолчала пару секунд и решительно сказала:
— Хорошо. Мы с ней часа два в кафе сидели, — Унге плотнее прикрыла дверь. — Вы, вообще, представляете, сколько всего с ней за последнее время случилось? Сколько всего в её жизни произошло, но она одна, ей даже поделиться не с кем, по большому счёту. А этот снежный ком катится всё дальше и останавливаться не собирается, и тут до кучи ещё эта Елена приехала, — покривилась она.
— То есть ты хочешь сказать, что я не только перекрываю ей кислород, но ещё и бесчувственный чурбан?
— Не так прямо, конечно, но общий смысл вы верно уловили, — она помолчала и продолжила: — Так я скажу?
— Говори, — после длинной паузы сказал Егор.
— У первой жертвы на голове было что-то типа диадемы или короны из веток, у второй тоже нечто подобное, — она раскрыла тетрадь и положила перед Малининым. — Смотрите, похожие рисунки, — она взяла карандашик и аккуратно обвела нарисованные на полях в виде сносок картинки.
— Интересно, — сказал Малинин. — Ну-ка, пойдём.
— А! И ещё, Егор Николаевич, — Унге положила на столе перед Малининым распечатку с транзакциями, — Смотрите, что нашла в платежах Красновой, — Унге потыкала ручкой в несколько обведённых кружком цифр, — эти суммы она переводила мастеру, который изготавливает разнообразные амулеты и прочую атрибутику для этих волшебных на всю голову.
— Для кого? — Малинин посмотрел на неё.
— Для тех, кто болеет потусторонним.
— Связалась с ним?
— Нет ещё. Пытаюсь, но пока вне зоны.
— Хорошо, по результатам доложи, может, и правда что зацепим.
Егор выдвинул на середину соседнего помещения стул и, широко расставив ноги, сел и оглядел всех присутствующих:
— А что, если, — Егор почесал затылок и с некоторым трудом проговорил, — у шамана есть свой обряд для Тыкулкаса, а у ямов, будь они не ладны, свой.
— В смысле? — Унге подняла на него глаза.
— В том смысле, — скучающим тоном ответил Егор, — что, если у местных есть инфа о скором пробуждении товарища Тыкулкаса, и они даже слышали слово гиперкуб, то почему они одни должны суетиться? Здесь, по их волшебным поверьям, всякие силы сильные просыпаются и, скорее всего, многие захотят из источника нахлебаться.
— Вы хотите сказать, что параллельно идут два ритуала?
— А почему нет? — Егор отвлёкся на раскрытую дверь и поёжился. — Хоть бы предбанник какой-нибудь был, а то как-то странно, не по северному, хлоп и сразу в снег.
— Это, вообще-то, холл дома культуры, — сказала Унге. — В кладовке фотографии есть. Просто здание основное снесли, что-то хотели перестраивать, но руки не дошли.
Егор посмотрел на Соню, появившуюся на пороге с большим кульком, от которого ароматно тянуло пирожковым духом.
— Ставлю чайник? — спросила Унге.
Соня покивала, отдала пакет Малинину, стянула пальто и, сняв сапоги, сунула ноги в уютные домашние тапки, чем почему-то растрогала Егора, у которого в душе всё перевернулось, и он подумал, что действительно теперь носится с Соней и душит её своим счастьем, даже не давая вздохнуть.
— Может, они в одну волшебную школу ходили? — придав тону равнодушный оттенок, сказал Егор. — Соня, ну даже у вас, в этом вашем управлении колдовства, какие-то курсы есть специальные, — Малинин пощёлкал пальцами, старясь вспомнить название института.
— Не колдовства, а метафизики, — улыбнулась Софья, разливая чай. — И не курсы, а подготовка.
— Ну вот я и говорю, что в этой сфере какое-никакое, но своё образование тоже имеется и, может быть, всё-таки это два параллельных события. И шаманские дела всякие, и ямы со своей муккой опять припёрлись, раз уж у них в прошлый раз всё обломалось.
— Такое вполне возможно, — неуверенно сказала Софья. — Но мне кажется, что если грядёт какой-то сильный выброс энергии, то это должно проявиться и на физическом уровне.
— Это как? — спросил Егор.
— Какие-то колебания. Вулкан должен проснуться, например, — Софья присела за свой стол и достала из пакета блистер с таблетками.
— Всё хорошо? — спросил Егор.
— Всё отлично, это витаминки, — шикнула Соня и громче добавила: — И да, отныне прошу обращаться ко мне не иначе как «Хрустальная ваза».
Малинин глянул на скрывающего улыбку Мамыкина, который выполз из недр полевой лаборатории на перерыв, покосился на Унге, выдержав паузу, встал со стула и, картинно расставив руки, сказал:
— Коллеги, раз уж у нас образовалась такая большая семья, и мы все варимся в одном… — он помахал руками. — Короче, не знаю, как ёмко это проговорить, так вот, я признаю, что перегнул, и отныне перестану всех доставать с тем, чтобы оберегали Соню.
— Неужели это произошло? — выдохнула Софья.
— Так, давайте не будем отвлекаться, — стараясь замять неловкую ситуацию, проговорил Егор. — Насчёт физических аспектов этих мест можно поговорить с директором местного краеведческого музея, — Малинин разломил пирожок и, рассматривая начинку, пробормотал: — Ну как музея, просто две комнаты с громким названием. Андрей Антипович. Мужик странноватый, но места эти неплохо знает.
— Почему странноватый? — поинтересовалась Унге.
— В дурке периодически отдыхает, я в прошлый раз его самолично ловил, когда он жену свою провозгласил злобной колдуньей и гонял по улицам, с молотком наперевес, — Малинин покривился. — Хотя в чём-то я с ним согласен, с этой женщиной общаться просто невозможно.
— Про все местные катаклизмы можно узнать и у всемогущего интернета, — Унге посмотрела на монитор. — Последнее извержение вулкана произошло здесь ещё в доисторические времена. Из катаклизмов, разве что лесные пожары, — она показала рукой на окно. — Но в это время года это практически нереально. Ещё есть опасность образования новых болот, но это после пожаров. Ещё наводнения и сейсмическая активность, но это прям далеко отсюда.
— Но по каким-то признакам они решили, что он просыпается, и просыпается именно здесь, — психанул Малинин.
— Вполне возможно, это что-то и не связано напрямую с физическими процессами, если судить по рассказам ямов, это лишь временной отрезок, заканчивающийся появлением этой силы: запуском гиперкуба у ямов или пробуждением Тыкулкаса здесь, — сказала Унге.
— А у ямов была письменность? — вдруг спросил Малинин.
— Не уверена, — пробормотала Софья. — А что?
— Ну, ты сказала, что никто понять не может, на какой тарабарщине эти тетрадки написаны. Может, у ямов своё кодирование было. Они же значками там что-то чирикали на стенках.
— Но они не похожи на эти, — пожала плечами Софья.
— Так, короче, у меня уже голова раскалывается, — махнул рукой Малинин. — Давайте подумаем, у кого можно уточнить, была ли письменность у ямов. Может, нам тогда и каракули эти расшифруют.
— Я займусь, — быстро сказала Унге. — Ещё мне только что пришло сообщение, что нашли волшебных дел мастера, но он в больнице в Питере. Его избили, но он в сознании.
— Неправильных палок, наверное, настругал, — съязвил Егор. — Ну что, Унге, давай в Питер тогда. Обратно можешь через Москву, — покивал Малинин, отвечая на её безмолвный вопрос.
Дверь раскрылась, белое облако снегопада втолкнуло внутрь Берегового, и красный от стремительно подающей к вечеру температуры опер широким шагом подошёл к столу и одним глотком выпил половину чашки чая.
— Береговой, — недоумённо развёл руками Егор.
— Простите, я думал, это Унге чашка, — Юра шумно высморкался и продолжил: — Помогал «скорую» вытолкать с парковки. Короче, обитал наш доктор в общаге, ключи на вахте, но просили зайти туда завтра, так как, дословно: «Вечер, а мы всех перешолобудим, и они опять упьются». Там проживают и работяги, и вахтовики и так далее.
— А что он там делал-то? — нахмурился Малинин. — У него зарплата приличная, можно снять, да и жильё должны были дать.
— Не знаю.
— Вечер почти, — негромко сказала Унге. — Пора собираться, — Унге посмотрела на Юру. — Я в Питер лечу. Рейс очень рано утром.
— Может быть, мы тогда в гостишку, а то подготовиться к вылету ещё нужно? — Береговой вопросительно глянул на Малинина.
— Езжайте, — Егор минуту подумал и добавил: — И в общагу утром. Там если кто-то что-то скрыть хотел, то уже давно бы это сделал, а возиться потом с пьяными вахтовиками я не хочу.
— А я домой, — Софья улыбнулась Егору, — приготовлю ужин. Не против?
— Будет здорово, — улыбнулся Малинин и, отвернувшись, пошёл к себе в кабинет, чтобы всё-таки сдержать данное слово и не душить Софью своим беспокойством, хотя это было очень тяжело.
Егор зацепил со стола открытую пачку с печеньем, налил в чашку растворимого кофе и поплёлся, раздумывая о том, что все его версии какие-то надуманные и не имеющие ничего общего с реальностью. Хотя с другой стороны, ещё несколько лет назад, если бы ему сказали, что он будет бегать за мифическими ямами в поисках гиперкуба с людьми из института метафизики, он бы проверил человека на профпригодность.
— Здрасьте, — Малинин обернулся на звук дрожащего голоса и понял, что коллеги давно испарились, а перед ним стоит заплаканная продавщица из магазинчика недалеко от его работы — мать Ларисы Новиковой.
— Вечер добрый, — удивился Егор, — что случилось?
— Мне Лару не дают хоронить.
— Присаживайтесь, — Малинин помог женщине снять пальто. — Сейчас все процессуальные дела доделаем и сразу выдадим разрешение.
— А что ж так долго? — вытирая постоянно пробегающие по дряблым щекам слёзы, проговорила женщина.
— Я постараюсь, чтобы в короткие сроки всё закончилось, — покривил душой Малинин, не очень хорошо умеющий успокаивать рыдающих родственников.
— Вот зачем она сюда вернулась? — женщина, потрясла рукой, с зажатым в ней платком.
— А действительно, зачем? — спросил Егор.