— Так я же мордастому вашему говорила, — имея в виду Берегового, сказала женщина. — Это Розка её с пути сбивала всё время. То в какие-то продажи её сунет сетевые, то в психологию, чтобы жениха себе правильного найти… — она вздохнула, — Девка уже в Норильск уехала, в банк устроилась. Ну что ещё нужно? Нет, хочу мужа богатого и, чтобы не работать, и всё на баб этих, которые каналы ведут, показывала. Мол, хочу как они.
— И? — спросил Малинин, понявший, что конца этим перечислениям не будет.
— Ну вот для того, чтобы как они быть, — женщина покрутила у своего лица пальцами, а потом изобразила в воздухе грудь, — морду с сиськами нужно иметь, а у моей ни морды, ни сисек, прости господи. Так эта дура, Роза, заставила её кредит взять, и она приехала пластику делать.
— Так. А вы это Береговому говорили? — замер Малинин.
— Так откуда я знала-то? — зарыдала женщина. — Она ж всё скрывала. Это мне её подружки с работы рассказали, вот я и пришла и про тело спросить, и сказать. А что толку? — она растёрла по лицу слёзы и засобиралась. — Розка-то тоже уже сгинула. Одна я осталась, — стянув на груди платок, громко сказала женщина. — Ты, Егор Николаевич, уж похлопочи-то насчёт тела. Сам знаешь, зимой хоронить здесь хлопотно.
Проводив женщину, Малинин вернулся, взял телефон и, накидав сообщение Береговому, устало потянулся, протёр ладонями лицо и чуть не подпрыгнул, услышав странные щелчки и дикий визг. Егор ломанулся на улицу, но снаружи было всё тихо, лишь с другой стороны постройки занималось странное зарево, и полковник, пробираясь по нечищеному за день снегу, побежал на задний двор. Прибыв на место, Малинин в недоумении остановился и молча наблюдал картину, где между двумя горящими кострами метался бледный Мамыкин, нося снег и пытаясь затушить хотя бы тот, из которого с шипением вылетали большие горящие щепы и метили в сложенные деревянные поддоны, кусая криминалиста за ноги, заставляя его каждый раз истошно орать.
— Ну что вы стоите-то?! — заверещал Мамыкин, бросая очередную жиденькую партию снега на веселящийся костёр.
— А что это за фаер-шоу? — спросил Малинин, быстро раскидав сложенные ветки и утопив их в рыхлом снежном месиве.
— Что? Что?! — заорал Мамыкин, оглядывая прожжённые в нескольких местах штаны. — Опытные образцы делал. Мне что в лабораторию два дерева отправить? Вот я пепел делал.
— А ты, я смотрю, знатный пироман, — покивал Малинин. — Слушай, а вот это что такое было? — спросил Егор, показывая на лежащие вокруг дымящиеся головни.
— Пихта эта долбанная начала как припадочная стрелять во все стороны, — проворчал Мамыкин. — Так, всё, я в гостиницу, — рявкнул он, как будто его кто-то удерживал, но потом остановился, протопал к кострищам, наскрёб из каждого образцы и молча ушёл.
Малинин ещё немного постоял, убедился, что постройки точно не занялись, и, невольно улыбаясь, пошёл обратно.
— Алё, Соня, а поехали поужинаем? — садясь в машину, сказал Егор. — Помнишь, я тебе про ребят рассказывал, которые ресторан держат возле реки?
Егор подъехал к дому, набрал номер Сони и остался ждать её внутри тёплого салона, наблюдая через окно, как она быстро собирается, выключает свет и возится с дверным замком.
— То есть выйти и помочь ты не догадался? — улыбнулась она, садясь в машину.
— Не-а, — притягивая её к себе, проговорил Егор. — Если бы я вышел из машины, то мы бы остались дома.
— Тогда поехали, — освобождаясь от рук Малинина, пытавшихся пробраться под куртку, засмеялась Соня, — а то получится, что я зря мёрзла возле дверей. И надо было остальных тоже позвать, — отозвалась Соня.
— Давай просто побудем вдвоём, — взяв её за руку тихо сказал Егор, — а потом как-нибудь обязательно съездим туда все вместе.
— Раньше ты не умел развлекаться, — обронила Софья.
— Раньше у меня была только работа, а теперь есть ты.
Проскочив несколько улиц, Егор направил машину в сторону растворившейся в ночи реки, туда, где выделялся небольшой участок берега, ярко подсвеченный огнями. Простое сооружение вытянулось вдоль русла реки и сейчас утопало в белом украшении скорой зимы. Здесь уже явно шли первые приготовления к главному зимнему празднику. И хотя до него было ещё далеко, но туристы сюда приезжали часто, и для них нужно было сотворить маленькое чудо: приоткрыть двери в праздники.
Малинин поставил машину на пустой парковке, вышел, открыл дверь со стороны Софьи и, задержав её на месте, долго целовал, растворяясь в свалившемся на него счастье.
— Егор Николаевич, привет! — с веранды ресторана раздался гулкий возглас, и Егор, с сожалением оторвавшись от Сони, помахал приятелю. — Пойдём?
— Вы сразу ужинать или в номер, переодеться и отдохнуть с дороги?
— Я думаю, сначала разместимся, — с улыбкой, переводя взгляд на Соню, сказал Малинин.
— Как скажешь, — Софья пожала плечами и, выйдя, глубоко вдохнула морозный воздух.
Дойдя до выделенного им домика, Малинин бросил вещи у самого входа, отнял у Сони пуховик и, подхватив её на руки, на секунду остановился, пытаясь сориентироваться, где здесь спальня.
— Малинин, просто остановись, — Софья обняла его. — Ну что ты как школьник? Я есть хочу и прогуляться, и вообще, ты себя ведёшь, как будто мы с тобой сто лет не виделись.
— Иногда мне так кажется, — садясь с Соней в кресло, сказал он. — Я просто только сейчас понял, как я по тебе соскучился.
На последних словах Егор перестал воспринимать окружающий мир и очнулся, только когда утомлённая Софья прилегла к нему на плечо.
— Мы всё-таки нашли спальню? — оглядываясь, спросил Малинин.
— Сначала мы нашли кухню, — зевнула Соня, — и разбили пару тарелок. Я сейчас иду в душ, а ты идёшь, заказывать нам еду, — сказала Софья и, отобрав у Егора одеяло, быстро ушла, завернувшись в толстый кокон.
Внутри ресторана было безлюдно, работала только одна часть зала, и это было привычно, так как в будние дни сюда заглядывали единицы, и Егор любил сюда приезжать именно посреди недели. Малинин знал меню наизусть и сейчас, не отвлекаясь на чтение, смотрел, как из домика вышла Соня, как остановилась, огляделась и, завидев его сквозь большое стекло, пошла к нему.
Малинин видел, как аккуратно Софья идёт по мосткам, держится за перила и улыбается своим мыслям. Егору даже показалось, что Соня как-то изменилась, стала свободнее дышать, и он ещё раз мысленно поблагодарил Берегового, который сумел остановить в его истерической опеке над Софьей. Егор отвлёкся на подошедшего официанта, быстро сделал заказ, а когда посмотрел в ту сторону, где только что бродила Соня, то не увидел её, зато заметил, что в неожиданно возникшей полынье плескается молодой лёд. Егору казалось, что он орёт во всю силу своих лёгких, он бежал, перепрыгивая через ступеньки, выскочил на улицу, и только сильный удар, перехвативший в нём дыхание смог его остановить. Малинин провалился в снег, буквально утонул в сугробе, пытаясь выбраться оттуда и отцепить от себя стальные пальцы его приятеля.
— Малинин! — кричал, здоровенный дядька, с трудом удерживая полковника на месте. — Да стой ты, дурья башка твоя. Ты ничего не сделаешь, ребята мои занимаются. Они рядом были. Её достают уже, не мешай просто, — его голос пробился через затуманенное ужасом сознание Егора. — На-ка, — мужчина перехватил вынесенный официантом тулуп. — Накинь. Слава, баня горячая какая?
— Нижняя.
— Давай им и ужин туда, пусть идут греться.
Софья, настоявшая на прогулке по мосткам, долго смотрела в тёмную воду, всё ещё не скованную льдом возле самих опор, любовалась коротким биением волн, выплёскивающихся поверх тонкой корочки, и, сжав пальцами тонкое, полированное дерево перил, чуть нагнулась вперёд. Позади себя она вдруг почувствовала движение, ей показалось, что кто-то прошёл в тени стены, и в следующую минуту Соня полетела вниз. Она легко проломила смёрзшуюся воду, сразу же полностью вошла в тёмное царство полноводной реки, которая как-то сразу приняла её за свою, промачивая слои одежды, заливаясь в рот и нос, сковывая движения и утягивая нежданный подарок ближе ко дну, чтобы надолго сохранить себе такое соседство, а Софья даже не сопротивлялась, она замерла и медленно растворялась в этой холодной, жуткой тишине, в которой можно было расстаться с тяжёлым багажом своей души, где давно камнем лежала непонятная ей печаль.
Вдруг голову больно прострелила странная вспышка, Соня очнулась от смертельного оцепенения, задрала голову вверх и увидела свет, идущий от развешанных по периметру здания фонарей. Ей хотелось кричать, но внутренняя сила словно запечатала рот и скрутила панику, и Софья смогла содрать с себя ставшую чугунной куртку, сделала несколько взмахов немеющими от подступающей судороги руками и показалась над поверхностью воды, где её тут же перехватили уже натягивающие гидрокостюмы живущие здесь дайверы.
У Софьи жгло всё тело, она билась словно в приступе безумия, пока её, брыкающуюся, волокли по снегу. Ей казалось, что с неё вместе с одеждой снимают кожу и царапают наждаком прямо по скальпированному телу.
— Трите, — командовал хозяин ресторана, когда Софью притащили в предбанник, — трите руки и ноги, иначе будет перегруз возле сердца. Малинин, не стой столбом, три ей лицо и шею. Так, всё, мужики, уходим, — сказал он, когда Софья чуть успокоилась. — Егор, до конца с неё всё сними и веди в тёплый душ, потом потихоньку в баню води, но недолго. И пусть поест, ну и выпьет, и до утра здесь оставайтесь.
— А скорую?
— Егор, я медик с огромным стажем, — покривился мужчина, — забей. Она в воде и минуты не пробыла, — он хмыкнул. — Огромной силы человек, сама выплыла. Мои даже нарядится не успели. Ну, давайте грейтесь, — он остановился на пороге. — Ну и, Егорка, нужно, так сказать, для общей профилактики, поупражняться в постельных состязаниях.
— Что? — Егор, ещё не пришедший в себя, уставился на него.
— Секс я вам прописываю, — помотав головой, вздохнул хозяин ресторан и, посмеиваясь, вышел вон.