Теперь внутри оперативника поселилось странное двоякое чувство. С одной стороны, он не мог всё бросить и уехать, но с другой, от мысли, что скоро всё закончится, ему стало легче. Тем более ему казалось, что Унге в этот раз услышала его просьбу, и вскоре они вдвоём будут далеко от этой колдовской ерунды, которую Береговой не хотел впускать в свою жизнь.
Унге повесила трубку после разговора с мужем и долго стояла, глядя на плескавшуюся и играющую волнами невскую воду, в которой многократно отражалось рыжее осеннее солнце. Она сейчас бродила по своему внутреннему миру и пыталась найти точку опоры, у неё в планах совсем не было строки «дети-погодки», она хотела продолжать работать в старой команде, но, видимо, кто-то внёс коррективы в летопись её жизни, и придётся делать выбор. Внутренне она уже знала, что выберет Юру и то маленькое чудо, вечно тянущеё к ней ручонки.
— Следователь Алас, — Унге предъявила свои документы охраннику и назвала цель визита.
— Вон там у нас травма и хирургия. Тебе какая палата нужна? — спросил тщедушного вида абсолютно седой дедулька, носивший чёрную, давно не стиранную форму охранника.
— Спасибо, я разберусь, — Унге прошла мимо словоохотливого и скучающего хранителя порядка и, поднявшись на второй этаж, заглянула в ординаторскую. — Здравствуйте. Я по поводу этого пациента, — Унге вошла в слегка потрёпанное временем помещение и остановилась возле пьющего чай врача, показывая свои документы.
— И? — рыкнул врач, отставляя в сторону чашку.
— Хочу с ним побеседовать, — спокойно объяснила Унге.
— Идите, беседуйте, его палата через две двери.
Унге вышла обратно в коридор, почувствовала, что настроение всё-таки испортилось, хотя она и пыталась не забивать себе голову недавним разговором с Юрой, но сейчас ей совсем не хотелось опрашивать мужика, лежащего в больничной одежде в душной палате. Третий раз представившись за короткое время пребывания в больнице, Унге посмотрела на лежащего на сером больничном белье человека. Она рассмотрела заплывшее синими пятнами лицо довольно молодого мужчины со светлыми, сальными кудрями и, присев рядом, спросила:
— Подскажите, вы знаете Краснову Анну Сергеевну?
— А я ей денег должен? — подсохшими губами спросил мужчина.
— Я не в курсе, — отозвалась Унге. — Но у меня есть документы, где видно, что она переводила вам деньги, при этом сумма не сказать что крупная. Я посмотрела ваш профиль в соцсетях, у вас там есть что-то вроде интернет-магазина с поделками.
— Ну уж, — хмыкнул он, — поделки — это у школьников. А мои создания, — произнёс он к некоторым придыханием, — это ключи в другой мир. Я, конечно, по жизни такой себе распи…, — он притормозил свою речь, подыскивая слово вместо того, каким хотел охарактеризовать положение вещей на своём пути, — расписной и, по мнению многих, социально неудавшийся. И здесь, конечно, не поспоришь. Но всё это не касается моего мастерства.
— Я очень мало что поняла из ваших объяснений.
— Я делаю ритуальную утварь. Знаю все тонкости. Когда, что и из каких материалов делать. В этом я мастер, на все сто, — мужчина часто задышал и покривился. — Ох, как-то сильно отметелили меня в этот раз.
— Вас часто бьют?
— Вот и я всегда удивляюсь, — он чуть пожал плечами. — Неужели нельзя по-человечьи разойтись. Они же сначала дают деньги, потом бьют, при этом всегда знают, что я вряд ли верну, как бы ни клялся. Ну не дураки ли?
— Мы можем несколько ближе к теме моего визита?
— А какую сумму она перевела? Я тогда смогу понять за что.
Унге вытащила из папки копию распечатки и, передав её молодому человеку, показала на обведённую ручкой сумму.
— Это предоплата, — задумчиво сказал он. — Да, я вспомнил. Она нашла меня в сети. Попросила сделать для неё гримуар. Я сразу говорю, что не возвращаю предоплату. Она потом перестала писать мне, да и вообще куда-то пропала.
— А гримуар это что?
— Как вам сказать? — мужчина помолчал. — Своеобразная поваренная книга для ведьм. Место, куда они пишут свои и чужие колдовские рецепты.
— Вы можете предположить, почему она обратилась именно к вам?
— Слушайте, а что случилось-то? Она на меня заяву накатала, что ли? — вопросом на вопрос ответил мужчина.
— Нет, мы вас нашли исходя из её транзакций, — Унге помолчала и, подумав, насколько много может рассказать о расследовании, добавила: — На эту девушку было совершено нападение, точнее, всё было обставлено так, будто бы пытались сделать какой-то ритуал.
— Опишите мне его, — парень попытался приподняться на локтях, но лишь покривился и бессильно рухнул обратно. — Дайте мне воды попить, — он слабой рукой указал на тумбочку, где стояла бутылка с трубочкой. — Пожалуйста.
— За что вас так? — участливо спросила Унге.
— Наверное, за дело, — криво усмехнулся парень. — Хотя не знаю. Налетели в темноте, кто их разберёт, что им надо было. Денег у меня отродясь не водилось. Так что с ритуалом?
Унге помедлила, потом выдохнула и детально рассказала о мизансцене на месте происшествия.
— Ну, понятно, — мужчина помолчал. — Пишите адрес. По телефону звонить бесполезно, там человечки сильно заколдованные, но через них девушка могла в эту бодягу вписаться.
— В какую, — Унге развела руками, — бодягу?
— Да есть тут одна мадам, организовала какой-то кружок по интересам. Типа учит девчонок ведьмами быть. Смешно, конечно, но если люди идут к ней и верят, то это их дело. Она мне тоже работку периодически подбрасывает, точнее, клиентуру обеспечивала. Но сама она совершенно беспонтовая.
— В смысле?
— Нет в ней силы. Обычная она, но продавать свой клёкот хорошо умеет, девицы к ней толпами бегут. Я, видишь, настоящий, но не умею своё ремесло в звонкую монету обращать и живу как оборванец, хотя мог бы летать.
Унге вышла из здания больницы, жадно вдохнула хороший глоток свежего, подсушенного солнцем воздуха, и ей почему-то стало легко от того, что не нужно возвращаться в мрачное логово этого далёкого северного городка со зловещим названием.
Тыкулкасу снова ненадолго улыбнулось пропитанное стужей бледное солнце, но заступивший в караул северный ветер сразу увидел это и накинул на дневное светило лёгкий флёр, сотканный из миллиарда крохотных снежинок и вскоре играючи упаковал горизонт в ватное одеяло снегопада.
Малинин, не переделав и половины важных дел, отмахнулся от всех рабочих звонков и направил машину к зданию больницы, чтобы проведать Соню, которая категорически не отвечала на его звонки. Егор припарковался, убедился, что его автомобиль не видно со стороны морга и быстро побежал к больнице, чтобы не столкнуться с Медикаментом, звонившим ему уже пятый раз.
— Здравствуйте, — Малинин заметил спускающуюся по ступеням, жену Кадария.
— Добрый день, Егор Николаевич, — женщина остановилась и, перебирая сухими пальцами намотанный вокруг шеи шарф, проговорила: — Юргинаю хуже, я пришла к нашему доктору, а его нет, — она скорбно покачала головой. — Что делать, не знаю.
— Может, его переправить в столичную больницу? Я могу похлопотать.
— Ну вот, вроде как и напросилась, — тихо проговорила женщина. — Дела у вас свои есть, наверное.
— Я всё узнаю и к вам заеду, — Егор подумал и добавил: — Завтра. Хорошо?
— Спасибо вам, — уронила она и поспешила дальше, быстро перебирая мелким шагом гололёд дороги.
Малинин взглянул на мобильник, просто уже кричащий голосом Медикамента, выдохнул и, спокойно взяв трубку, проговорил:
— Да.
— Я сейчас в рифму отвечу! — гаркнул Денис. — Ты там случаем не приболел?
— Нет.
— Егор, я тебе что, влюблённая в тебя девица, чтобы телефон обрывать?
— С тем, что ты девица, я определённо не согласен.
— Пошёл ты…
Малинин пожал плечами и пошёл дальше к запорошенному входу больницы. Он точно знал, что если бы у Медикамента было что-то важное, то он бы прислал тридцать три сообщения и ни за что не бросил трубку, а так это была своеобразная игра, где Медикаменту непременно нужно было чувствовать себя в чём-то ущемлённым, а Егор, как хороший руководитель, периодически давал ему увлекать себя в этот бред.
Егор дошёл до палаты, где лежала Соня, подёргал запертую дверь, постоял несколько минут, прислушиваясь к тишине, а потом растерянно обернулся на звук голоса:
— Егор Николаевич, — в поле зрения Малинина появилась перепуганная Милена Витальевна, — ну что вы там встали-то.
— Не понял? — отозвался Малинин.
— А вам что, не передали? Я ж звонила.
— Я только приехал. Точнее, я к своей невесте приехал, — Егор показал на закрытую дверь, на секунду удивившись тому, как легко ему далось это слово «невеста».
— Так вы не знаете?
— Чего не знаю? — Малинин замер на месте, боясь пошевелиться, потому что ему казалось, что если он сдвинется с места, то хрупкий купол мнимого спокойствия разлетится вдребезги, разорвав его сознание.
— Невеста ваша, ещё утром… Сестричка ко мне пришла, — Милена подошла поближе, — говорит, нет в палате этой Софьи, что уже три раза заходила. А так как я велела, если что-то, сразу ко мне, так она и пришла.
— Короче, — внутренне закипая, сказал Егор.
— Хоть короче, хоть длиннее, мы всё облазали. Хорошо, у охранника всё-таки мозг под волосами шевелится, он говорит, что если она со здания не выходила, то давайте в подвалах посмотрим. Ну, короче, я чуть… — она глубоко вздохнула, пропуская всё, что хотела сказать. — Нашли мы её в подвале.
— Сейчас она где? — перебил её Малинин.
— Так в процедурке. Кровь сдаёт и буровит сильно, что уйти хочет.
— Где она? — чётко расставляя слова, переспросил Малинин.
— Пошли, — по-свойски махнула рукой Милена. — Вот только не надо ей домой сейчас, пневмония может вполне стихийно развиться. Она ещё голая на железном полу отлежала, сколько никто не знает, может, с ночи, может, с дня.
— На каком полу? — опешил Малинин, тормозя возле процедурного кабинета.