Егор прошёл к себе и подумал, что ему совсем не жаль расставаться с этим местом, с коллективом и вообще со всей этой работой, которой он отдал очень много лет и которая регулярно благодарила его звёздами на плечах. И хотя Малинин когда-то думал, что не сможет перестать быть следователем, но сейчас, когда впереди маячил новый виток жизни, он с удвоенной энергией принялся за подготовку отчётов, чтобы передать дела другому следователю.
Вскоре дверь в его кабинет открылась, и на пороге появилась Надежда, заслоняя своей мощной фигурой весь проём.
— Егор Николаевич, — Надежда твёрдой рукой подтащила стул и присела возле Малинина, — есть разговор.
— Ну, если так официально, — проговорил Малинин, замачивая дурнопахнущий пакетик с чаем в кипятке, — значит, разговор важный.
— У вас там в соседней комнате, не очень здоровый мужчина имеется.
— Боитесь заразиться?
— Да нет. Хочу абонировать его на вечер, а утром верну здорового и полного сил.
— Точно? — поморщился Малинин. — Охота вам с ним возиться?
— Охота, — чуть понизила тон Надежда. — Очень охота, — добавила она и состроила странную гримасу на лице.
Малинин, который не сразу понял весь неприкрытый намёк, засмеялся в голос, потом жестом извинился и махнул рукой, давая разрешение на «абонирование криминалиста». Всё ещё посмеиваясь, он посмотрел на часы и понял, что уже опаздывает. Егор хотел объявить о том, куда он едет, как вдруг передумал и про себя решил, что ему просто необходимо провести этот вечер вдвоём с любимой женщиной и первым рассказать ей о своём решении. Скоро попрощавшись со всеми, Егор зарулил в магазин, набил пластиковые сумки едой, взял бутылку вина и, прыгнув обратно в машину, поехал в сторону аэропорта, оценивая зарождающуюся метель.
— Привет, — Егор подбежал к трапу вместе с несколькими встречающими, перехватил у Софьи сумку и, наспех поцеловав, поторопил её. — Поехали домой, буран идёт, причём как-то очень быстро силу набирает, нужно успеть поле проскочить.
Между посёлком и аэропортом был приличный кусок открытого пространства, где по лету дети гоняли мяч, туристы иногда устраивали пикники, а администрация выгоняла селян проводить отчётные концерты или устраивала ещё какую-нибудь самодеятельность, где должны были поскучать контролёры с большой земли под заунывное пение местного разрозненного хора. А вот зимой это было большое, хорошо продуваемое поле, где любые попытки почистить дорогу заканчивались фиаско после очередного снегопада, но так как сегодня с утра было довольно ясно и морозно, то добраться до дома можно было быстро.
Сорвавшись с места, машина Егора проскользила по подмёрзшему насту, но Малинин сразу выправил послушное авто и понёсся вперёд, поглядывая в зеркало заднего вида на догоняющую их метель. Вдруг со стороны реки неожиданно вскинулся встречный снежный ураган, и УАЗик сразу запутался в вертящемся крошеве снега.
Машина Малинина с трудом прокладывала себе путь в безмерных снежных наносах, тяжёлые колёса крутились в сугробе, в который превратилась дорога. Егор до боли в глазах всматривался вперёд, пытаясь хоть что-то разглядеть в редких просветах бесконечного снежного полотна, но вокруг была темнота, и Егор уже не был уверен, что они не сбились с дороги, где маяками служили фонари Тыкулкаса.
— Соня, ты как? — спросил он, не отрываясь от дороги.
— Видимо, лучше, чем ты, — отозвалась Софья.
— Не переживай, сейчас доедем.
— Я не переживаю.
Софья повернула голову вправо, чуть откликнулась в кресле, и в эту секунду Малинин вдруг увидел, что темнота расступилась, и прямо на них несутся две ярко горящие точки.
— Соня, держись! — закричал он, но не успел даже вывернуть руль, как послышался звук тяжёлого удара, ломающего капот и сбивающего машину с дороги.
Малинин со всего маху ударился головой о боковое стекло, попытался схватиться за руль, но автомобиль уже валился набок, и перед тем как отключиться, Егор лишь почувствовал, как на его лице тёплая кровь смешивается с холодом пробравшегося внутрь снега, а потом темнота зашторила его сознание, и он остался лежать во чреве раскуроченной машины.
Егор чувствовал, как налитые свинцом веки слегка приподнимаются, застонал от проникшего под роговицу укола яркого света и, подождав пока в ушах осядет взвесь мутного шума, вздохнул:
— Соня, — прошептал он, — где ты? Соня.
— Егор, — в голове брякнул его именем голос Никоновой, — ты как? Позовите, доктора, — сказала Елена, сидевшая возле Малинина всю ночь, вошедшей медсестре. — Он очнулся.
— Где Соня? — еле шевеля сухими губами, хрипло спросил Малинин.
— Мы пока не смогли до неё дозвониться.
— В смысле? — Егор попытался оторваться от подушки, но рухнул обратно. — Соня была со мной в машине.
Елена замерла, посмотрела на него и непонимающе помотала головой.
— Я не понимаю. Тебя нашёл тракторист, он пытался дорогу чистить, так как не все успели добраться до дома, сидели и строчили жалобы.
— Она прилетела вечером, а ещё утром попросила её встретить, и я за ней поехал, мы возвращались, и вот, — Малинин бессильно развёл руками.
— Егор, в машине Сони не было, — Лена помолчала. — Скорее всего, вас занесло на дороге, никто не подумал, что в машине был кто-то ещё, — она остановилась, стала судорожно искать телефон и пляшущими пальцами лупила по непослушному экрану смартфона.
— Нет, нас сбили, — бесцветным голосом сказал Малинин, глядя в непроглядную тьму за окном. — Сбоку появилась машина, просто из ниоткуда, он намеренно ударил в капот.
— Алло, Юра, — проговорила Елена, дождавшись ответа, — Малинин пришёл в себя, но он утверждает, что с ним в машине была Софья и ещё их, скорее всего, намеренно сбили. Короче, у нас есть все основания думать, что её похитили, — Елена положила трубку. — Давайте на место и держите меня в курсе. Ты куда? — остановила она поднимающегося Егора.
— Искать Соню, — резко ответил он, еле балансируя на прямых ногах.
— Ну и куда ты дойдёшь в таком состоянии? — не двигаясь с места, спросила Елена.
— Лена, ты понимаешь, что её похитили?
— Да. Я всё понимаю, — чётко разделяя слова, произнесла она. — Но ты сейчас в таком состоянии точно ничем помочь не сможешь. Пожалуйста, не добавляй нам хлопот, сейчас лучшее, что ты можешь сделать — не мешать.
Малинин, держась за облезлый набалдашник на спинке панцирной кровати, бессильно опустился на скрипящее больничное ложе, лицо его просело серыми складками морщин, взгляд потерялся где-то внутри, а мир перестал быть прежним.
Глава 12
Рассвет просы́пался на посёлок вместе с крупными хлопьями снега, покружил на крыле утомившегося за долгую ночь ветра, и утро, разлепив сонные веки, рассеянно бродило по городу, пытаясь поскорее передать свою смену короткому дню.
Малинин смог добраться до их полевого штаба и сейчас сидел застывшим, серым изваянием, до боли в глазах всматриваясь в одну точку и стараясь сохранять ясный рассудок, так как помочь Соне он мог, только находясь в ладах со своим разумом.
Дверь открылась, загорелся свет, и в помещение зашёл на удивление розовощёкий Мамыкин, пребывающий в несвойственном для него прекрасном расположении духа. Криминалист перебирал голосом разные мотивы, подошёл к чайнику, взял его в руки и, развернувшись к канистрам с водой, тихо взвизгнул, заметив сидящего за столом Малинина.
— Ох, Егор Николаевич, — выдыхая, усмехнулся Мамыкин, — нормально вы меня так приободрили. Кофе будете? Я приличный вроде нашёл в местном продуктовом бутике, — рассмеялся своей шутке криминалист и, продолжая напевать, налил в чайник воды. — Как у нас дела? Я сейчас кофейка выпью и пойду все материалы отрабатывать. Волшебная, знаете ли, баня здесь есть, так пропарились, что просто вся простуда разом отвалилась. Так кофе налить? — наконец сквозь счастливую завесу воспоминаний и хорошего настроения до Мамыкина добралось чувство тревоги, и он, отставив чашку, подошёл к Егору. — Что с лицом? — спросил он, уставясь на большой синяк на скуле.
— В аварию попал, — глухо сказал Малинин.
— А кто-то в курсе? В больницу нужно… — засуетился криминалист. — Вообще, где все?
— Не знаю, — пожал плечами Егор, — Ты машину водишь? — вдруг вскинул голову Малинин.
— Да, — протянул Мамыкин, — а мы что, куда-то едем? — осторожно спросил криминалист, прекрасно понимая, что просто так его навыками Малинин интересоваться не будет.
— Да, — вставая с места, покивал Егор, — в морг.
— Как я забыл, — гася фитиль лучезарного настроения, проворчал криминалист, — у нас одна развлекательная программа на все случаи жизни. Хотя, мне кажется, у вас ещё есть шанс и можно было бы обойтись больницей.
— Я недавно оттуда.
— Зачем ушли?
— Мамыкин, поехали, — устало произнёс Егор. — Я машину у участкового одолжил.
— Оно что, ездит? — оказавшись за рулём уазика, обозрел кабину Мамыкин.
— Хорош кривляться, — махнул рукой Егор. — Ты родом вроде не из дворца.
— Водить трактора и тазы тоже не обучен, — довольно умело заводя машину, сказал Мамыкин, — Показывайте дорогу, я в этой вечной пурге вообще ни черта не помню.
Отдуваясь, как после долгой ходьбы с тяжёлым грузом за плечами, Мамыкин впихнул объёмное тело уазика на расчищенное от снега пятно стоянки возле морга и, крякнув, заглушил машину.
— А можно для совершения вояжа в обратную сторону, вызвать кого-нибудь из ваших новых верноподданных? А то я боюсь впасть в депрессию.
— Обратно я сам, — отрезал Малинин и вышел на улицу.
— Ну что ж, — выходя следом, обронил криминалист, — будем считать как за «спасибо», — поморщившись от встречи с колким ветром, Мамыкин быстро заскочил в здание морга и, пройдя к кабинету заведующего, заглянул внутрь:
— Привет, — тягуче улыбаясь, Мамыкин зашёл в кабинет Надежды, — и снова я у ваших ног.
— Ты чего здесь? — хмурясь, отозвалась Надежда.
— Малинина привёз, он, кажется, в аварию попал, но уточнять я не решился, он слишком нервный.