— Их вчера машина сбила, Малинин в нокаут, а Соню похитили, — Надежда махнула рукой остолбеневшему от новостей криминалисту. — Дай-ка мне телефон Елены, я ей позвоню. Она вроде баба с мозгами, вот пусть вашего Малинина на короткий поводок и посадит, а то он сейчас бед натворит.
Малинин, тяжело дыша, прошёл в самый дальний закоулок неуютного коридора, облокотился о холодный край каталки и несколько секунд ждал, пока набат гоняющего кровь сердца перестанет оглушать его, и он начнёт слышать. Вчера в больнице, по указанию Елены, его чем-то выключили из процесса поисков, и Малинин понимал, что мера эта вынужденная, в противном случае они рисковали найти его замёрзшим на улице, так как он, полностью осознав произошедшее, не хотел оставаться в стороне, игнорируя все разумные доводы.
— Прячешься от кого? — послышался голос Дениса.
— Медикамент, — повернув голову в его сторону, сказал Егор, — мне нужен допинг.
— Тебе нужно лежать, — отрезал Денис и, войдя в прозекторскую, включил свет, — и желательно на больничной койке, а не здесь, — он потыкал в пустую твердь цинкового лежака.
Малинин, тяжело переступая ногами, вошёл следом и посмотрел на судмедэксперта.
— Денис, мне очень нужно.
— А у меня здесь что, аптека, что ли? — зло гаркнул Медикамент.
— Денис, сейчас не время, — тихо проговорил Егор, и в глубине его глаз загорелись гневные искорки, явно показывая собеседнику, что спорить не стоит. — Я знаю, у тебя есть.
— Егор, это опасно, — твёрдо сказал Денис. — То, что есть у меня — очень опасно, — повторил он.
— А ты не заметил, что я вообще-то опасный парень? — часто дыша открытым ртом, сказал Малинин. — Мне нужно работать, она где-то у них.
— Хорошо, — выдохнул Медикамент, — но ты должен понимать, что после ЧМТ любой допинг может очень губительно…
— Ты мне потом лекцию прочтёшь, — устало облокачиваясь на стенку спиной, сказал Малинин.
— Егор, и никакого алкоголя. Вообще. Ты понял?
— Мне как-то не до вечеринок.
— И сначала я тебя прокапаю, — развёл руками Медикамент. — Пошли в мои апартаменты.
— Денис…
— Хочешь сдохнуть, тогда выйди отсюда, придумай что-нибудь сам, а после приезжай ко мне, как все нормальные люди: с санитарами и в мешке. А если ты и правда хочешь спасти Соню, то делай, что тебе говорят.
Малинин прекрасно знал о странном увлечении Медикамента, который в минуты простоя баловался с фармацевтикой и создавал для личного потребления серьёзные препараты, не имеющие ничего общего с наркотиками, хотя его даже как-то попытались привлечь, но хорошо оплачиваемые юристы быстро предоставили всевозможные экспертизы, после чего Дениса захотели заполучить к себе многие производители лекарственных средств. Но Медикаменту совсем не хотелось болтаться на золотой цепи в такой же связке ценных специалистов, и он нечаянно запорол несколько тестов, чем закрыл себе путь к хорошей зарплате и звучной должности, а сам продолжил втихаря развлекать себя разными «вкусняшками», всегда используя их только в благих целях.
Сейчас Егор лежал в душной коморке, смотрел, как по прозрачной трубке в его вены, разбавляя кровь, льётся желтоватая жидкость, и его шумящая голова потихоньку наполнялась сонным туманом, и последняя мелькнувшая мысль была о том, что чуть позже он удавит Медикамента, хитростью обездвижившего его.
Тьма в голове Малинина расступалась, внутрь черепной коробки сыпались металлические звуки, доносившееся сюда из помещения, где стерилизовали инструменты, и в пустотах мозга Малинина, мелькнула странная мысль, что возвращаться к жизни в морге — это гротеск.
— Сколько времени? — хрипло спросил Малинин, разглядывая через сомкнутые ресницы сидевшую подле него Елену.
— Вечер, — коротко ответила она и, налив в стакан минералки, протянула Егору. — Денис сказал, чтобы ты выпил.
— Ага, только я сначала его найду, — перебарывая слабость и пытаясь встать, натужено проскрипел Егор.
— Хорош, а, — оборвала его Елена в несвойственной ей несколько грубой манере. — На, пей. И давай не будем истерить и проведём время с пользой, — твёрдо сказала Никонова. — Береговой с операми уже весь снег в округе перекопали, они всех на ноги подняли, а ты сейчас будешь только мешать. По Софье новостей пока нет, телефон пробить не можем, это всё. Иди умойся, и я хочу, чтобы ты кое-что прочитал.
— Что? — большими глотками осушив стакан, спросил Егор.
— Егор, — с нажимом сказала Елена, — приведи себя в порядок, а то ты уже совсем человеческий облик теряешь, с этой своей любовью.
— Что это? — раздражённо спросил Малинин.
— Слушай, хватит мне здесь институтскую барышню в период полового созревания изображать, — гаркнула Елена. — Найди где-то внутри себя профессионала, он там точно есть.
Окрик Елены немного привёл Малинина в чувство, Егор несколько секунд просто пялился в пол, потом встал и пошёл на выход. После капельницы, сна и живительной воды с пузырьками Малинину было значительно легче. Он, пошаркивая позаимствованными тапками, дотащился до сверкающего чистотой санузла, наполнил ладони холодной водой и, сунув в них лицо, замер на несколько секунд, прислушиваясь к тому, как внутрь него возвращается цепляющая за каждый нерв боль, но вместе с тем вокруг сердца оборачивалась колючей проволокой злость.
Открыв дверь в душевую, Егор пустил воду, стиснув зубы, встал под лупящие льдом струи и, уперев ладони в кафель, несколько минут неподвижно стоял, пока из головы окончательно не выветрился болезненный туман. Выйдя, Малинин докрасна растёр тело жёсткой щёткой полотенца и, проскочив коридор, рывком вошёл в каморку Медикамента.
— Выйди, я переоденусь, — не глядя на Елену, проговорил он.
— На, — женщина кинула на кровать пакет. — Чистую одежду тебе привезла. Я в машине, — коротко добавила она.
Егор скоро натянул на себя широкие джинсы и свитер, сунул ноги в зимние кеды и, пройдя по коридору, увидел Медикамента, пытающегося разгадать очередную загадку, высматривая ответ в раскрытом человеческом теле.
— Спасибо, — отрывисто проговорил Малинин. — Но ты обещал.
Медикамент, не поднимая глаз, покопался в кармане и протянул Малинину коробочку.
— Не боишься встретиться со своими демонами? — спросил Медикамент.
Малинин закинул в рот таблетку, похрустел твёрдой оболочкой и, пожав плечами, вышел, бросив на ходу:
— Мы не знакомы. Но боюсь, их не существует.
— Ты просто никогда не хотел их видеть, — тихо покивал Медикамент. — Или не мог, — добавил он и вернулся к своей работе.
Бешеный круговорот снега шлёпнул Малинина по лицу, как только он высунулся наружу, схватил коркой ещё влажные после душа волосы и, пытаясь оторвать от пуховика воротник, сопровождал Малинина до машины.
— Сколько времени? — спросил Егор. — Бистро ещё открыто?
— Ночь почти, — покачала головой Елена. — Но в наш местный офис женщина, у которой ты еду заказывал, натащила ворох всего, просто несколько сумок с каким-то мужиком припёрла. Откуда-то узнала, что случилось.
— Это вы думаете, что вас никто не видит. Городок здесь маленький, жизнь скучная, а все наши действия в диковину, — всматриваясь в дёргающуюся снежную картинку, Малинин выехал на дорогу. — Я уверен, что полгорода даже знает, какого цвета у тебя трусы.
— Откуда? — неподдельно удивилась Никонова.
— Потому что горничная, убирающая твой номер, чья-то соседка, подружка, мать, сестра и твои стринги тысяч за сто — самое модное событие, — паркуясь возле здания, закончил свою мысль Егор.
— Не думала об этом с такой точки зрения, — подняв брови, покивала Елена.
Малинин воткнул в замочную скважину ключ, вошёл в тёмное и холодное пространство и, обернувшись на Елену, проговорил:
— Сообразишь поесть, а я пока печь затоплю, — он на секунду замер и продолжил: — Впереди много работы, нужно чтобы ничего не отвлекало.
Рыжий огонёк перекинулся со спички на край сухой бумаги, потянулся вверх, прикусил кончики тонких сухих веток, икнул горчинкой дыма, уперевшись в закрытую заслонку, и полетел вверх, рассыпаясь искрами, как только путь наверх был открыт. Егор скрипнул чугунной дверцей, присел за стол и, орудуя вилкой, быстро умял несколько котлет, миску салата и, втянув пол-литровую чашку кофе с молоком, выдохнул и посмотрел на Елену.
— Ты спала?
— Обо мне не волнуйся, — сухо сказала Елена. — Я хочу, чтобы ты это прочёл. Ты, к сожалению, ни разу не спросил, почему я так быстро уехала, но поверь мне, это было не просто так.
Елена передала Малинину картонную папку, и тот, раскрыв её, уставился в протокол допроса:
«По окончании первого курса института я присутствовала на вечеринке в доме одного из сокурсников. Я не помню того вечера, но совершенно точно уверена, что подвергалась насилию как в физическом плане, так и моральном. Я абсолютно уверена, что надо мной провели странный и страшный обряд или эксперимент, участия в котором я не хотела, но я была чем-то сродни подопытному кролику, на котором тренировались молодые люди, обладающие непонятной мне силой или желавшие её обрести. Я практически не помню, кто там присутствовал, но я точно знаю, что в этом братстве или секте состоит несколько моих сокурсников».
— И что это? — Малинин поднял на неё глаза.
— Это протокол моего допроса.
— И кого ты допрашивала? — поморщился Егор.
— Ты не понял, — Елена посмотрела на него в упор. — Допрашивали меня.
— Что? — несколько поменявшись в лице, проговорил Малинин.
— Егор, после окончания первого курса института, я поехала с ребятами на дачу, что-то подпила и очнулась уже в совершенно другом месте, привязанной к столбу, — тихо сказала она. — Вокруг меня стояли юноши, лиц которых я не видела. Они резали мою кожу и клялись на моей крови.
— Чего? — у Малинина даже сел голос.
— Того, — коротко ответила Елена. — Короче, послушай меня сейчас очень внимательно. Когда я в этот раз уезжала, я решила проверить прошлое Софьи, — Елена подошла к окну. — Извини, ну, не нравится она мне. Ну какая-то слишком слащавая и правильная, совсем не знает, куда идёт, но упорно лезет в самое пекло. Короче, — Елена вымученно посмотрела на Егора, — я не нашла ничего такого, кроме её медицинской карты, где есть краткое упоминание, что однажды, ещё в детстве, она поступила по скорой в больницу с резаными ранами. И всё, больше ничего, такое впечатление, что все документы были изъяты, а потом она с родителями вроде как и уехала.