— Не знаю, что вам там может понадобиться, — секретарша неуверенно шла рядом с Малининым слегка подпрыгивающей походкой и постоянно тянула руки к голове: то поправить очки, то затолкать обратно в причёску выбивающуюся прядь, но от Егора не ускользнул её нервный тон, и он, чуть замедлив шаг, неожиданно спросил:
— А вы-то, что в этих подвалах искали?
— Да я, — краска немедленно залила бледные щёки женщины, и она, тряся кистями рук, замахала в сторону следователя, — мне и здесь дел хватает, чтобы по подвалам бегать. Я никак к этому не отношусь. Что вы меня путаете?
— А у меня совсем другие сведения, — тихо и доверительно сказал Егор, — совсем другие, просто не хотел раскрывать всё при вашей начальнице, — Малинин балансировал на эмоциях женщины, ярко управляющих языком её тела.
— Да? А что было-то? Ну что было? — её плечи подпрыгнули и, резко остановившись, женщина выдохнула. — Пожалуйста, давайте вы оставите меня в покое, а я скажу, кто действительно получает прибыль от сказок про наш подвал.
— Хорошо, — Малинин посмотрел на неё со спокойной уверенностью и кивнул, подбадривая женщину.
— Андрей Антипович.
— Что, Андрей Антипович? — удивился Малинин.
— Спекулирует он этими подвалами, — зло оскалилась секретарша. — Я ему столько денег отвалила, а всё как было, так и есть, — она махнула рукой, нечаянно задела ребром ладони подоконник и, зашипев, остановилась, а в уголках её глаз собрались слёзы. — Ещё как дура нагишом бегала, в воду эту чернючую лезла.
— В какую воду?
— Так там не в подвалах дело, там за дверью вход в систему пещер, через неё можно дойти до озера подземного и дальше. А чтобы суженный к тебе пришёл, нужно догола раздеться и искупаться в озере, — она передёрнула плечами от отвращения.
Свет в коридоре вдруг мигнул, заметался внутри стеклянных колб ламп, стал бледнеть, балансируя на тонких электродах, потом стёк на самый донышек своего прозрачного хранилища и исчез.
— Опять часа через два со свечками бегать будем, — неожиданно крякнул охранник, вышедший из своей коморки.
— У больницы же свой генератор должен быть, — нахмурился Малинин.
— Должен, — уверенно кивнул охранник, — только мы его так часто пользовали, что он наперёд меня на пенсию пошёл. Вот в прошлый раз отработал и устроил отвальную, с песнями и плясками.
— Это как?
— Сгорел к Фениной матери. Ладно. Чего таперича плакать? — мужичонка потёр лохматую седую голову, размял затрещавшую суставами шею и, поправив давно не глаженую форму, сказал: — В реанимашке свой генератор, а остальные привычные — посудачат, да спать лягут, либо в коридоры повылазят, где посветлее, и, пока день, шахматы мучить будут.
— А подвал?
— Там тоже пока свет должен быть, — охранник смерил взглядом молчаливую фигуру секретарши. — А ты иди к Светке, начальница звонила, просила напомнить.
— А то бы я не разобралась! — воскликнула женщина с некоторой обидой в голосе, всплеснула руками и пошла прочь, даже не посмотрев на Малинина.
— Дура-баба, — крякнул охранник. — Всё дуется на меня.
— Почему? — Малинин пристально посмотрел на охранника.
— Так это же я её спалил, когда она свои мослы в вонючке этой пещерной мыла, — зашёлся в скрипучем хохоте мужичок. — Я тогда только на службу заступил, и мне ещё всё интересно было. Увидел, что лампочка мигает, вроде как дверь какая-то открылась. А что там делать-то? Там только сточные трубы проложены, да канализация периодически льёт. Так что, кроме работяг, никому там не должно быть интересно. Я потом в больнице-то историю расписал, мы всем коллективом месяц ржали.
— А если бы она повесилась или утопилась? — заметил Малинин.
— Зачем? — похлопал глазами мужичок. — Она дура, конечно, но не до такой же степени. У ней-то и муж есть, и дети, какие-никакие.
— Так, ладно, — Малинин резко взмахнул рукой, останавливая словоохотливого сопровождающего. — Где дверь в пещеры?
— Тама.
Егор огляделся и понял, что в этом помещении он впервые, а то место, куда они приходили ранее, было пустым и несколько меньше, а здесь был стихийный медицинский хламовник, куда стаскивали, по всей видимости, ставшие ненужными вещи. У дальней стены, за грудой пожелтевших коробок с архивами, Егор рассмотрел дверь и обернулся на охранника.
— Здесь?
— Ага. Вас ждать?
— Не стоит.
— Я пойду чай тогда допью, а то потом остынет. А когда согреть теперь можно будет, шут его знает.
Малинин подошёл к простому, потрескавшемуся от времени деревянному полотну, бросил взгляд в то место, где должна была быть ручка, но ничего не нашёл, кроме большой картонки, закрывающей поверхность по типу заплатки, и провёл пальцами по ворсистой верёвке, сложенной вдвое и прибитой гвоздём к двери так, чтобы она выполняла роль ручки. Егор покосился на тусклый свет чахлой лампочки, включил фонарик на телефоне и, заметив отошедший край картонки, слегка потянул его на себя, после чего ненадолго замер, рассматривая выжженный символ, прятавшийся за нехитрой декорацией.
Егор быстро набрал сообщение и, отправив его Береговому, потянул за верёвку, дёрнув дверь на себя, ожидая хоть малейшего сопротивления. Но дверь поддалась легко, с низким стоном, и открыла проход в крохотную комнатёнку, проваливающуюся в темноту узким проходом, за порогом которого слышались шуршащие звуки. Воздух здесь пах землёй и чем-то кислым, словно металлическим, отчётливо тянуло фекалиями, и стены, наскоро вымазанные дешёвой белой краской, поблёскивали от влаги. Малинин провёл фонариком по одной из ребристых поверхностей и замер, увидев странные, кривые борозды, будто кто-то царапал их когтями. Полковник подошёл ближе, с каждой секундой убеждаясь, что рыхлый от постоянной сырости бетон и правда процарапан, а мелкие крошки, добытые из стены, валяются внизу. Тишина давила, и стало казаться, что капли воды, шумно падающие из стока, отсчитывают время, дробно разбиваясь о твёрдую поверхность.
Малинину стало трудно дышать, он сделал шаг назад, снова оказался в помещении, забитом ржавыми каталками и стеллажами с бумагами, выдохнул, отгоняя мысли, морозящие страхом шею, и снова пошёл вперёд. Он сделал шаг, ботинок громко скрипнул по цементному полу, попавшимся камушком, и пространство, лежавшее в темноте, откликнулось и задышало в ответ. Где-то впереди, за изгибом тоннеля, послышался шорох — ни крысы, ни капли, а что-то тяжёлое, незримо скользящее по камню. Егор замер, снова сделал шаг вперёд, свет фонаря дрогнул, и на миг полковнику показалось, что в глубине прохода мелькнула тень — длинная, изломанная, нечеловеческая… Малинина спасла только обострившаяся звериная интуиция, он на инстинктах отлетел к соседней стене, его взгляд словно в замедленной съёмке проследил за крутящимся в тусклом огрызке искусственного света лезвием ножа. В следующее мгновение Егору показалось, что его чем-то придавили к месту, такой силы пролетел женский громкий визг из подземелья, пытаясь добраться до выхода и попросить о помощи, но возле самого проёма звук распался и, ударившись последними нотами, умер.
— Егор Николаевич! — эхом прокатился громкий крик Берегового, и Егор, чуть не подпрыгнув от неожиданности, только покачал головой.
— Береговой, ты меня с ума сведёшь, — резко выдохнул Егор. — Что ты орёшь, гений конспирации? — спросил Малинин.
— Так вы сос прислали, — развёл руками, раздувая ноздри, Береговой.
— И? По этому поводу орать нужно? Ты меня так спасти хотел? — Егор посмотрел на оперативника. — Пошли посмотрим, что здесь происходит. Шмелёву написал, чтобы вёз сюда Мамыкина?
— Да, как вы и сказали. А кто кричал-то?
— Юра, — Малинин тяжело вздохнул, — откуда мне знать? Пошли смотреть.
Свет фонаря путался в складках темноты, но его хватало на то, чтобы можно было разглядеть ведущую вперёд пыльную тропинку, куда стекала проступающая сквозь стены влага. Малинин услышал плеск воды, посветил вправо и увидел то самое озеро, чадившее гнилостными ароматами, куда ходили омывать тело недалёкие девушки и женщины, жаждущие пройти странный путь к своей цели.
— Чем воняет-то так? — поморщился Береговой.
— У нас что, вечер вопросов и ответов? — зло одёрнул его Егор. — Смотри-ка, — Малинин вдруг увидел валяющуюся на полу зажигалку. — Значит, точно здесь прошёл.
Егор сделал шаг вперёд, но взглядом зацепился за что-то неестественное в этом мрачном переходе и, повернувшись лицом к стене, осветил неожиданно возникший проход.
— Вы куда? — кивнул Береговой, упаковывая в пакет зажигалку.
— Пошли посмотрим, что там. Явно оттуда вышел.
— А может, догоним? А то как-то не комильфо в следователей по особо важным ножами метать.
— Юра, мы эти подземелья не знаем, давай голову включим. Хорошо? — Малинин остановился перед железной дверью и развёл руками. — Это ещё что?
Посветив на ручку, он потянул её на себя, приложил некоторое усилие, чуть дёрнул, и створка, слегка царапнув по камню, торчавшему из тверди земляного пола, отворилась. Малинин поморщился, к горлу подкатился рвотный позыв, и он на секунду остановился, пытаясь прийти в себя от увиденного.
— Что это? — снова севшим голосом спросил Береговой.
— Да задолбал ты уже, — рявкнул Малинин.
Егор осмотрелся, провёл взглядом по грубому бетону стен, густо усеянному пятнами проступающей сырости, поморщился от резкого запаха йода, горчинки ржавчины и сладковатого смрада гниющей плоти.
Здесь была даже лампа, она источала жидкий, призрачный, дрожащий свет, не достающий даже до заставленных лабораторными шкафами углов, топорщащихся раскрытыми дверцами, словно тот, кто уходил, не закрыл их в спешке. Егор, обходивший странное помещение по периметру, остановился возле одной из полок, откуда торчала кипа бумаг, пожелтевших, с пятнами, похожими на отпечатки пальцев, но слишком длинных, слишком узких, но его вдруг отвлёк тихий возглас Берегового, подошедшего к стоящему посредине комнаты большому металлическому столу.
— Егор Николаевич, — одними губами пробормотал Юра.