— Меня зовут Унге Алас, я следователь, и мне нужно задать вам несколько вопросов.
Казалось, что этот слабый шёпот отнял у лежащей драгоценные силы, лицо провалилось тенями, глаза, смотревшие в тёмную пустоту потолка, закрылись, а палец, нервно двигающийся до этого, замер.
Унге выждала несколько секунд, потом повозилась на стуле, оглянулась на прозрачный монитор окна, в прямом эфире вещающим фильм о снежном безумии, и когда вернулась к своей почти безмолвной собеседнице, то увидела, что та снова открыла глаза.
— Вы что-то помните? Из того, что случилось.
Девушка на койке не шевельнулась, только губы дрогнули, выпустив едва слышный вздох, потом повисла тишина, полностью погас свет, вокруг густой, липкой патокой, залепляющей глаза и уши разлилась темнота, и Унге внутренне сжалась, судорожно нащупывая телефон, который успела подзарядить, но тут свет в палате мигнул, пронёсся по двум светильникам и осел в одной-единственной дальней лампочке.
— Я видела… его, — прошептала Анна, её хриплый голос расколол тонкое полотно тишины, и Унге почему-то стало страшно. — Он был в снегу… невысокий… без лица…
— Кто он? — тихо спросила Унге и сделала пометку, что Краснова говорит про снег, хотя в день её обнаружения погода была осенней и снегопады в этих местах ещё не начались, разве только высоко в горах.
— Как вы тут? — в палату зашёл Береговой, но Унге быстро остановила его движением руки и махнула, чтобы он вышел в коридор, потому что сейчас любое присутствие могло сломать тонкий доверительный мостик.
Береговой ретировался в коридор, обернулся на звук шагов и заметил, что в конце коридора, подсвечиваемого всего несколькими лампочками, прошёл невысокий человек в белом, слегка мятом халате.
— Извини, — рядом послышался голос Унге, — она только начала говорить.
— Как ты? Мне Малинин сказал где ты.
— Плохо, Юра, — покачала головой Унге. — Особенно после того, что ты устроил при всех. Ты не понимаешь, что я следователь и должна видеть полную картину.
— Я поэтому и пришёл, — глухо сказал оперативник. Он протянул Унге копию протокола и добавил: — С места происшествия. Ты действительно должна всё знать. Прости меня.
— Спасибо, — Унге благодарно покивала. — Как ты?
— Морально вымотан, сильно вымотан, — Юра вдруг обнял жену и прошептал: — Но я не представляю, что сейчас чувствует Малинин. Честно.
— Давай не думать об этом, — покачала головой Унге. — У вас там ещё долго?
— Очень, но до утра, думаю, управимся. Самое страшное, что народа совсем нет, а днём ещё самолёт нужно встречать: посох нужно доставить вовремя.
— Я пойду, — сказала Унге и, поцеловав Юру в щёку, скрылась за дверью палаты.
Подсвечивая бланк, на котором Елена подробно расписала всё происходящее в подземелье, Унге вчитывалась в каждое слово, цепенея внутри от осознания того, что они видели даже не верхушку, и вся остальная толща скрыта такой непроглядной тьмой, что было непонятно, когда они докопаются до правды, да и есть ли она вообще.
— Вы помните что-то ещё? — спросила Унге, закончив читать и увидев, что Анна снова пришла в себя.
— Мало что.
— Зачем вы приехали в этот посёлок, мне более или менее понятно…
— В смысле? — слабо спросила Краснова.
— Ну вы же ходили в клуб для так называемых ведьм?
— Каких ведьм? — покривилась девушка. — Можно мне воды?
— Конечно, — Унге быстро встала, взяла бутылку со стола и, нечаянно бросив взгляд в сторону двери, остановилась, так явно было видно, что в коридоре кто-то стоял.
Унге подумала, что это Юра не решается войти, сделала несколько шагов вперёд, но вдруг до неё донёсся хриплый шёпот Анны, которая, силясь изо всех сил, шептала:
— Не открывай. Я чувствую. Это он. Он каждый день приходит в это время. Пожалуйста, не открывай.
Унге застыла в нерешительности, занеся кисть над дверной ручкой. Но потом всё-таки открыла; по коридору весело гулял сквозняк и было пусто. Унге на цыпочках вернулась в палату, подошла к кровати и, всунув трубочку в бутылку, поднесла её к губам девушки.
— О ком вы говорили? Там никого нет.
— Я не знаю, кто он, — отпив воды, тяжело дыша, отозвалась Анна. — Да, я пришла в тот клуб, но там была программа, как раскрепоститься, стать более привлекательной и так далее. Это нам на работу пришла рассылка, и мы с девчонками решили пойти, но почему-то приняли только меня. А ведьмами мы наряжались на Хеллоуин, просто дурачились.
— Вы же заказывали гримуар.
— Нет, меня попросила руководительница внести авансовый платёж, сказала, что на день рождения подруги.
Свет снова мигнул, и на этот раз тьма задержалась дольше. За дверью послышался шорох — тихий, но очень отчётливый, будто кто-то в нетерпении постукивал пальцами по тонкой перегородке двери. Унге почувствовала, как у неё подрагивают кончики пальцев. Она быстро нашла телефон, включила фонарик и ужаснулась, когда холодный свет коснулся лица Анны: ей показалось, что в заострившихся чертах лица показалась страшная, мёртвенная маска.
— Я почти каждый вечер к этому времени прихожу в себя, но потом приходит он, и всё снова меркнет, — слабым голосом сказала она.
Унге сжала мобильник так, что побелели пальцы, она передёрнула плечами от прокатившегося по спине страха, зацепившегося за неё вместе с горловым пением воющего за окном бурана, ставшего похожим на какой-то потусторонний голос, зовущий издалека. Унге перевела взгляд на Анну и увидела, как лицо её переменилось, какой беспокойной она стала, шепча лишь одними губами:
— Он здесь.
В эту минуту икнул и появился свет, дверь раскрылась, в палату вошёл невысокого роста доктор, мягко улыбнулся Унге и, поставив на тумбочку закрытый небольшой бокс, проговорил:
— А сейчас время процедур.
— Нет, — вдруг деревянным голосом остановила его Унге.
— Что нет? — удивился врач.
— У меня опрос свидетеля, и вы мне мешаете.
— Вы в своём уме? — вытаращился на неё мужичок. — Здесь лечебное учреждение и некоторые препараты нужно принимать по часам. У неё и так пограничное состояние, сейчас её мозг перегорит и что? Кто потом будет отвечать? Вы? — мужичок развёл руками. — Тут по телетайпу, или как это сейчас называется, целый консилиум собрался, а вот вас позвать забыли. И поскольку у нас нет возможности уложить её в медикаментозную кому, справляемся как можем, и будет за счастье, если через недели две её можно будет перевозить.
На Унге как-то отрезвляюще подействовали его слова, она отошла на шаг назад и просто стояла неподалёку, глядя, как доктор достаёт из чемоданчика с хладагентами ампулы, умело смешивает их в шприце и уже готовится ввести новую порцию лекарства. Потом Унге перевела взгляд на лицо Анны, увидела ползущую по щеке слезу и кричащий ужас в колодце широко раскрытых глаз.
— Стоп! — рявкнула Унге, когда врач сделал шаг в сторону Анны.
— Ну что опять? — ворчливо заметил он.
— Сейчас я приглашу нашего специалиста, и он проверит препараты.
— Да пожалуйста, зовите, — пожал плечами врач. — Я подожду.
— Нет, — Унге прекрасно понимала, что оставлять Анну в одиночестве нельзя. — Мы решим это по-другому.
Вдруг тьма снова рухнула на пол, как если бы здесь просыпался чёрный прах, заполняя собой всё помещение, оглушая людей, закрывая от взгляда всё, что могло произойти. Унге застыла в безмолвии, потом сделала шаг, но почему-то упёрлась в стену. Потеряв ориентиры, она вдруг услышала, как сквозь густоту тишины, донёсся скрип половицы, короткий стон, и на этом моменте снова свет вспыхнул, но в палате, кроме Унге и Анны, никого не было, а вот вспухшая вена на бледной руке и след от прокола явно давали понять, что врач, справившись со своей задачей, удалился.
— Прости меня, милая, — почему-то сказала Унге. — Сейчас, сейчас, я сбегаю за нашим Денисом, он точно знает, что делать.
Унге быстро собралась, ринулась к двери, не услышав в суетности звуков слабый шёпот Анны, которая пыталась догнать её словами: «Не оставляй меня». Унге вышла в коридор, но вдруг остановилась, внутренний взор полоснул беспомощный образ Ани, и она испугалась того, что сейчас просто оставляла её одну. Унге увидела неподалёку инвалидное кресло, быстро подкатила его к кровати, кое-как перетащила обессиленную уколом Анну и покатила её перед собой, увозя подальше от места, где её так долго держали у всех на виду, а по сути, просто пытали или проводили какие-то эксперименты.
Лифты сейчас не работали, и Унге катила девушку по коридорам, где были пометки на стенах, что есть приспособления для спуска каталок, устроенные так, чтобы можно было перемещать больных в условиях ограниченного электроснабжения, так как в этих местах отключение света, особенно зимой, было стабильным явлением.
— Егор Николаевич, — запыхавшись, Унге вкатила кресло в приёмную, — с ней всё хорошо было, мы говорили. Потом она забеспокоилась, — Унге, почувствовав приступ тошноты, хлебнула воды из стакана и быстро выпалила краткий пересказ произошедшего.
— Костя! — гаркнул Малинин. — Беги за Денисом. Ей помощь нужна, а тут не знаешь кому доверять. Он в морге сейчас, — добавил Егор, вспомнив, что Денис увёз тело и работал уже на месте. — Только по подвалам иди, у охранника внизу спроси, как пройти, а то запутаешься в этих катакомбах.
Дымов сорвался с места, проскочил по бетонной лестнице вниз, тряхнул ручку двери, где было написано «ОХРАННЫЙ ПОСТ» и, не ожидая, что замок не закрыт, ввалился внутрь, чуть не упав на дремлющего мужичка.
— Чего это?! — сипло заорал, продирая глаза, охранник.
— Как в морг пройти?
— Да что у вас экскурсии туда, что ли? — заворчал мужчина, но замолчал, увидев удостоверение оперативного сотрудника. — Лады, пошли покажу. Хотя там от места, где все ваши трутся, недалеко.
— Что значит трутся? — с некоторой неприязнью спросил Дымов, но не стал договаривать, так как Малинин просил всех соблюдать некий режим тишины и стараться никого не беспокоить новостями о страшной находке.