— Почему?
— Ну, потому что обычно это мудрые существа, и они прекрасно понимают, что если сила проснётся, то своё место вряд ли уступит, а подчинить её невозможно. А вот она обратить себе в услужение сможет любого. И зачем это нужно? Так ты существуешь на своей волне и строишь мир, который тебе нравится, а так будешь на побегушках у столь сильного соперника.
— Зачем ямы пытались это разбудить?
— Ямы — стихийные существа, они возникли, когда эта сила двигалась сюда. Они часть её рассеянной энергии, которая осела и нашла себе носителей. Но это остаточная сила, так сказать, то, что остаётся при торможении, такая яркая, но довольно бестолковая энергия. Да, она способна сотворить что-то типа этого народа, но у них нет корня, и в этом, кстати, вся проблема. Они ищут свой, особенный путь, противопоставляя себя всем и вся, и, безусловно, ищут своего создателя. Хотя абсолютно не в состоянии постичь даже малую толику того, что это за сила.
— А вы на какой стороне? — вдруг поинтересовался Малинин.
— Конкретно в этом случае, на вашей.
Мужчина помолчал, посмотрел на чахнущий в жерле печки огонь и проговорил:
— Нет, не скрою, может быть, им удалось проделать крохотную брешь, но для здешней силы это как укус комара во сне, который вы не почувствовали, вот только есть побочка. Через эту брешь вскоре смогут просочиться другие версии всякой гадости, с которой нам с вами ещё придётся повоевать.
— Нам с вами? — скривил губы в саркастической ухмылке Егор.
— Да, — твёрдо сказал мужчина. — То, что вы видели в подвале больницы — это своеобразный вызов, на… — он пожевал губами, подбирая слово. — На дуэль.
— Вы знаете, я несколько не в форме для дуэлей, — вздохнул Егор, заходив желваками. — Нервы ни к чёрту, могу сорваться. Кстати, откуда вы про это знаете?
— Я знаю также и про то, что вы увидели на записи с камер наблюдения то, что не смогли себе объяснить и просто отложили это, чтобы разобраться потом. Вы же своими глазами видели, кто подошёл к дверям.
— Там помеха была.
— Нет, но я это явление тоже не смогу с ходу объяснить. Это долгий и сложный разговор, и давайте остановимся на том, что я просто знаю.
— Ну. Тогда мы вообще остановимся.
— Не сомневался, — покачал головой мужчина. — Хорошо, будь по-вашему, есть информация, что сквозь эту щель, которую они смогли вскрыть общими усилиями, всё-таки протиснулась очень серьёзная тёмная сущность и соединилась с подготовленным носителем. Я пока не очень понимаю, почему он вам показался, а он именно показался, но это реальный вызов. Может быть, хотят вас проверить и присмотреться, нельзя ли вас переманить на свою сторону.
— На какую сторону? — скривив лицо, спросил Малинин.
— Ну, на такую. Совсем тёмную.
— А, — протянул Егор, — сделаем вид, что я всё понял. Вы от меня чего хотите?
— Хочу предложить вам работу.
— Смешно.
— А почему нет? Ведь вам теперь любая сирена по плечу, — мужчина выжидательно посмотрел на Егора.
— А они существуют? — Малинин поднял на него пустой взгляд.
— Надеюсь, вы с ними не встретитесь, — уклончиво ответил собеседник. — Хотя ваша боль — это лучшая броня.
Малинин замолчал, повозил вилкой в пустой тарелке, зачем-то потёр ладони и после долгой паузы спросил:
— А что будет, — запнулся за слово Егор, — с ней?
— Вы поймите, Егор Николаевич, мукко — явление слабо изученное. Поэтому теперь ей займутся наши специалисты.
— То есть нормального суда не будет?
— Нет, суда не будет, потому что она просто туда не доедет, — мужчина пожал плечами. — Уйдёт раньше.
— Ничего, решётки удержат.
— Решётки — да, но не люди. Теперь, когда она вошла в свою полную силу, её сложно остановить. Егор Николаевич, вы простите, но вы на личном примере должны понимать. И ещё. Не тешьте себя надеждой, что вы её увидите или что-то в этом роде, для восстановления баланса душевных сил. Она отправится в изоляцию, навсегда.
— У вас свои тюрьмы? — усмехнулся Егор.
— Что-то вроде того, — мужчина потянулся и продолжил: — Ямы не очень толковые ребята, они там придумали себе много всего, и вы знаете, их бы никто не трогал, потому что таких вот стихийно возникших товарищей довольно много, они возникают, потом отмирают. Но эти решились идти дальше и сколько бы раз их не предупреждали, что не нужно, так сказать, активировать гиперкуб, а точнее, трогать то, что им трогать не положено, они настойчиво не воспринимают информацию. Поэтому принято решение их, — мужчина помолчал, — ввести в состояние гомеостаза. Как скандинавские племена, например. И сейчас, когда найдена самая сильная мукко, мы сможем практически бескровно решить эту проблему.
— Почему они были уверены, что гиперкуб в Карельске?
— Таких мест силы на земле очень много, может быть, в Карельске тоже что-то есть, но пока это место не изучено, так как не устранён сам феномен ям. В будущем — возможно, но, с другой стороны, зачем?
— Я что-то не пойму, у вас вроде такая, — Малинин поморщился, — ну этот ваш институт метафизики, такая волшебная организация, и почему вы всего этого-то предвидеть не могли?
— Егор Николаевич, а сколько раз вы предвидели преступления?
— Не понял? Я просто следователь, выращенный на двух книжках: УК и УПК. Я не предвижу преступления, а раскрываю их. А вот вы обложились всяким тысячелетними манускриптами, ведёте свою деятельность чуть ли не от первого прямоходящего питекантропа, говорите, что общались с силами, стоящими над человеком, и всё равно тупо смотрите вместе со мной на остывающий след.
— Вы хотите сказать, что мы можем посмотреть внутрь гадального шара и всё сразу понять, но это не так. В другом мире, который существует в более развёрнутом варианте и проявляется в гораздо больших измерениях, примерно всё так же, как у людей, только намного сложнее. Потому что здесь вы ловите людей. Хороших, плохих, иногда очень плохих, но людей, а мы порой даже не знаем, с чем имеем дело.
— Тяжело вам, — несколько саркастично заметил Егор.
— Нелегко, — покивал собеседник. — И нам очень нужны сотрудники, и я бы предложил вам перейти к нам в МАБОРП.
— Куда? — скривился Малинин.
— Международное агентство по борьбе с ритуальными и оккультными преступлениями.
— Я про вас даже не слышал.
— Зато я про вас много слышал. Вы уже прошли через все стадии неверия и недоверия, прекрасно понимаете, что есть не только эта реальность, вы не робкого десятка и довольно умны. Мы дадим вам должность следователя и вот такую зарплату, — мужчина написал на бумажке крайне приятную и приличную сумму. — Ну и к тому же перед вами будут открыты практически все двери, и вас всегда защитят.
Малинин посмотрел на длинный ряд чисел на бумажке, покивал и, горько усмехнувшись, отодвинул от себя клочок бумаги.
— Как Морозова и его жену?
— А что не так с Лизой и Данилой?
— А вы не знаете? — саркастично заметил Малинин. — Лиза сошла с ума и пропала в недрах Кутейкиной горы вместе с телом своего мужа, которого вы защитили, — Егор уронил тяжёлый взгляд на собеседника.
— А, вы об этом, — губы мужчины тронула легкая улыбка. — Данила и Лиза попытались совершить обряд перехода. И у них получилось. Так что вы ещё с ними увидитесь, если захотите.
— Я думаю, что нет. Я никогда не хотел знать, что есть другая сторона, и мне это всё очень дорого далось.
— Не торопитесь отказываться и подумайте, — мужчина достал из кармана визитку, — что вас ждёт дальше? Бесконечная северная тоска, спившееся лицо, на которое вы будете смотреть каждое утро в мутное зеркало, и икающая печень?
— У меня внутри ничего не осталось, — тихо отозвался Егор.
— А нам такие и нужны. Душа зарубцуется, только если её нагружать, а вы сейчас прошли столько, что глупо вот так взять и утопить это даже не в дешёвой водке, нет, утопить в жалости к себе. Ну и потом, Стефани у нас тоже работает.
— Стеф? — удивился Малинин.
— Ну, простите, это был мой последний козырь, — улыбнулся мужчина.
— Вот и зачем вам я? Я просто следователь.
— Стеф не человек…
— А кто? Волшебный дикобраз? — скривился Малинин.
— Интересное сравнение, но нет, вы меня не так поняли. Я имел в виду, что нам очень нужны именно следователи. Вы человек другого склада, у вас громадный опыт полевой работы, и таких специалистов нам точно не хватает. Тем более у вас хорошо развито критическое мышление. Между прочим, Хель, несмотря на свою долгую погоню, так и не смогла приспособиться, она жила только своей местью. А вы, я просто в этом уверен, найдёте себе у нас применение, — мужчина вздохнул и поднялся с места. — Спасибо за сытный ужин, мне пора ехать, — он протянул Малинину старомодный кусок картона. — Я буду ждать вашего звонка.
— Халти? — Егор недоумённо посмотрел на мужчину. — Знал я одного профессора с таким именем. Но вы на него не похожи.
— Халти — не имя, это звание. Что-то типа полковника, — мужчина пристально посмотрел в глаза Егору и тому показалось, что в глубине иссиня-чёрных глаз бушует метель Тыкулкаса. — Ну так что, коллега?
Егор лишь отрицательно покачал головой, собрал со стола тарелки и ненадолго отошёл, чтобы помыть посуду, но, когда вернулся, в помещении уже никого не было.
— Я не понял, а дела кто будет забирать? — спросил он вслух, стоя посреди комнаты с мокрой посудой в руках. — Отлично, то есть сегодня мне отпуск тоже не подпишут.
Малинин грохнул об пол тарелки, зло сорвал с вешалки пуховик и, напялив на голову шапку, выскочил во двор и сразу запутался в шатающейся снаружи пурге. Он долго петлял по дорожкам, силясь выйти к магазину напротив, но вдруг почему-то оказался в другом районе и, дуя на обожжённые холодом пальцы, забежал в мигающий вывеской магазинчик.
— Водки, — глухо сказал он, вынимая из кармана мятые купюры.
— С пивом? — несколько игриво спросила продавщица, подмигивая Егору густо накрашенным глазом. — Ой, а это точно не моё, — отодвигая недавно переданную Малинину визитку, сказала она.