Ба и Мария Январовна смеются, а я дуюсь, потому что совершенно согласна с Андреем. Мы взрослые.
– Вы не будете против, если мы с Алей сходим погулять?
– Будем, конечно, – откликается ба. – Какой гулять? Ночь на дворе!
– Бабушка! Весь город гуляет, все одноклассники, ну пожалуйста!
– Я вам обещаю, не отойду от нее ни на шаг! Будем держаться подальше от компаний и не уходить далеко. Да мы до центра, там ярмарка работает всю ночь. Попьем глинтвейн (безалкогольный, естественно, теть, чего ты на меня так смотришь?), покатаемся с горки, пофоткаемся и вернемся через часик, максимум два. Можно? Пожалуйста! После такого стола надо погулять.
– Да может, пусть дети идут? – вздыхает Мария Январовна. – Так-то погода хорошая. И правда все гуляют, на горках катаются. Нам бы с ними, конечно.
Я пытаюсь возразить, но Андрей украдкой под столом пихает мою коленку, мол, молчи.
– А что? Идемте с нами! Тут же недалеко. И не холодно. Все вместе погуляем. Теть, ты как?
Они с бабушкой переглядываются и выдают единогласное решение:
– Нет уж, спасибо, нам и дома неплохо. Идите, гуляйте. Только два условия. Первое: ни к кому не лезть, ни во что не ввязываться, ничего из чужих рук не пить и не есть!
– А второе? – спрашиваю я.
– Каждые полчаса писать, что с вами все нормально и где вы. Быть на связи. Хоть один пропущенный – до конца каникул будете сидеть порознь и голубей друг другу отправлять. Все ясно?
Мы дружно киваем и, забыв про все на свете, несемся одеваться. Это тоже новое ощущение: я еще никогда не гуляла ночью. Но с Андреем совсем не страшно.
– Мы правда идем в центр? – спрашиваю я, когда мы выходим во двор.
Отовсюду доносятся взрывы фейерверков. Даже наш, по российским меркам небольшой и небогатый, городок в эту ночь освещается яркими вспышками и расцветающими в небе огнями.
– Почти, – отвечает Андрей.
Он крепко держит меня за руку, словно старается как можно лучше выполнить наказ бабушки.
На центральных улицах толпы. Народ зажигает бенгальские огни, катается на санках и ватрушках, бесится, празднует. Удивительно, но я не вижу ни одной пьяной или подозрительной компании и вскоре расслабляюсь. Всеобщая атмосфера веселья захватывает и меня.
Вскоре становится ясно, куда мы идем.
– Зачем нам в кофейню? – Я безуспешно пытаюсь выяснить у Андрея подробности.
Но он только загадочно улыбается и молчит.
Интуиция кричит: грядет что-то безумно волнующее! И я начинаю нервничать. Руки леденеют, сердце бешено колотится в груди. Я едва не подпрыгиваю, пока Андрей отпирает дверь.
Сначала в зале абсолютная тьма. Затем вспыхивает свет и…
– Сюрпри-и-и-из! С Новым годом!
За одним из столиков, разложив шампанское, всякие сыры и закуски, сидят Аня с Сергеем.
– Мы уже вас заждались, чего так долго?! Будете шампанское?
– Нет, – отвечает Андрей. – Мы родным обещали не хулиганить.
– Фи, какой ты правильный. – Аня морщит нос.
– А что вы здесь делаете? – спрашиваю я. – Я думала, вы поехали к семье.
– Ну да, но мы подумали и решили, что обязательно хотим куда-нибудь съездить. И тут Андрей предложил затусить с вами. Ты клевая, нам понравилась. Решили, что будет здорово. Так что, начинаем? – Аня смотрит на Андрея, и тот кивает. – Поехали!
– Вы о чем? – хмурюсь я.
– Сейчас увидишь.
Он включает гирлянды, зажигает свет над стойкой и гасит верхний. Сережа берет гитару, а Аня – микрофон.
– Вы что…
Лукин протягивает мне руку.
– Я же упорный, Тыковка. Если я обещал, что для нас споют, значит, так и будет. Потанцуй со мной.
Это тихая нежная песня. Совсем незнакомая, но удивительно прекрасная. Она заполняет собой пространство, окутывает магией, оживляет сказку.
Моя рука лежит в руке Андрея. Прижимаясь к нему, я чувствую, как в унисон бьются наши сердца. И слышу его размеренное дыхание. Мы медленно раскачиваемся в такт музыке, думая иногда о своем, иногда друг о друге.
Украдкой доставая телефон, я пишу короткое сообщение с поздравлением Рите. Нет, я не строю иллюзий, дружбы между нами уже не может быть. Но не хочу начинать год со злости.
А еще я отвечаю Киру.
«Привет. Извини, что не отвечала. Была зла. Но раз простила Лукина, то придется и тебя. Но больше не врать! С Новым годом! Приходи завтра в М. К., посидим, угостим тебя кофе».
«Алька, спасибо! Я уж думал, ты меня никогда не простишь! Заметано, буду. Вы там, кстати, как? Любовь-морковь и другие помидоры?»
«Мы лучше всех».
– Тыковка, тебе что, так скучно, что ты листаешь ленту?
– Нет. – Я поспешно убираю телефон обратно в карман. – Встречаю Новый год так, чтобы не жалеть о том, как он прошел. Ты написал отцу?
– Он звонил. Поздравлял. Предлагал полететь с ним и его семьей в отпуск.
– А ты что?
– Я пока не готов. Ни знакомиться с братом, ни проводить с отцом больше времени, ни бросить тебя, когда ты только меня простила. Потом как-нибудь.
Мы замолкаем, наслаждаясь музыкой.
За окном снова валит снег. Что-то зачастил он в этом году.
Мимо кофейни проплывают темные силуэты. Город живет, он дышит, наслаждается праздником. Тысячи, десятки тысяч семей сидят за столами, произнося тосты, и желают друг другу всех благ. Сотни гуляют вдоль заснеженных домов, любуясь зимней сказкой.
Часть из них непременно зайдет на чашечку кофе в каникулы.
Обязательно заглянет девушка, любительница американо. Может, мне удастся убедить ее попробовать что-то новенькое. Вероятно, забежит серьезный мужчина-бизнесмен. Убедится, что рядом нет коллег и знакомых, и побалует себя порцией какао с зефирками. Приедет экспедитор с десертами и получит в подарок от меня свой любимый лавандовый раф.
Придут и другие. За кофе, десертами, посидеть у окна с чайком и полюбоваться на улочку. Они сейчас там, на улице, в домах и в ресторанах. Даже не подозревают, что благодаря им у меня появился новый секрет.
Аля Тимошина обожает кофе.
Не за вкус и не за бодрость, нет. За то, что он существует.
За то, что подарил ей чудо.
Эпилог
Два года спустя
– Готова? Осторожно, порожек. Так, погоди, сейчас…
Сначала в нос ударяет неповторимая смесь ароматов: кофе, сдобы и специй. Мне не нужно даже угадывать, я и так знаю, куда мы пришли. В «Магию кофе» я собиралась заглянуть завтра, но раз Андрей привел меня сюда под предлогом сюрприза…
После школы мы, недолго думая, решили остаться в городе. Поступить в какой-нибудь местный филиал университета, продолжить работать в кофейне и наслаждаться жизнью.
Но бабушка и Мария Январовна единым фронтом выступили против.
– Учиться, учиться и еще раз учиться! – строго наказала тетя Андрея. – Успеете еще наработаться!
Так мы поехали в Москву.
Конечно, мы не поступили на бюджет. У двух школьников из провинции, весь последний год занятых всем, кроме экзаменов – то кофейней, то друг другом, не осталось шансов сдать ЕГЭ на достаточно высокие для поступления баллы.
Чуда не случилось?
Для Лукина – возможно, а вот со мной произошло именно оно.
Сначала Андрей порывался оплатить и мою учебу из денег родителей, но я этот порыв сразу же пресекла.
– Мы не можем знать, сколько продлятся наши отношения. Вдруг это не на всю жизнь? Ты не можешь тратить деньги, оставленные родителями, на какую-то постороннюю девушку, с которой встречаешься полгода. Я тебе просто не позволю. Забудь. Если сделаешь это – расстанемся. Потеряешь и меня, и деньги.
Некрасивый шантаж, согласна. Но я бы просто не смогла учиться за счет Андрея. Не позволили ни совесть, ни воспитание. И я действительно верила в то, что говорила.
И тут неожиданно выступила ба.
– Езжай и учись, – вздохнула она. – Будет тебе платное. Что я, родной единственной внучке на учебу не накопила, думаешь?
Вот так я оказалась в Москве вместе с Андреем. Мы поступили в один универ, на разные факультеты. Я, как и собиралась, начала изучать бизнес-процессы, а он – программирование, как советовал отец.
Дома остались ба и Мария Январовна. Дружить, присматривать друг за другом и за кофейней.
Впрочем, совсем отказаться от денег Андрея не вышло. Нет, я честно пыталась, но когда в первую же ночь в общежитии он получил от вахтера за то, что пробрался на этаж девчонок, а потом с верхней койки на нас едва не стошнило мою пьяную соседку, Лукин твердо сказал:
– Все, Тимошина, либо я снимаю квартиру и мы туда переезжаем, либо расстаемся. Потеряешь и меня, и… э-э-э… шанс жить без тараканов.
И это было справедливо.
Так мы и прожили первые два курса. Не вылетев из института, не найдя себе приключений, не наделав кучу детей и не поддавшись дурному влиянию столичной жизни – ба и тетя Андрея были спокойны, их опасения не подтвердились.
А еще мы были на море.
Я готова восторгаться этим фактом бесконечно. После первой же зимней сессии Лукин пришел домой поздно вечером, упал на диван, рассказал, как сдавал зачет по матану с восьми утра и до восьми вечера, потом зевнул и, засыпая, сказал:
– Завтра летим на море. Я устал.
Впервые в жизни я оказалась на море. Смотрела на лазурную воду, яркие краски заката, а за руку меня держал самый невыносимый парень из всех существующих на свете.
Но где бы мы ни бывали: в теплых краях, на лыжных курортах, на дачах друзей или в спонтанных путешествиях по России, на Новый год мы неизбежно возвращались сюда.
В родной город, к родным людям, в родную «Магию кофе».
– Можно открывать! – объявляет Лукин, убирая с моих глаз ладони.
Не веря своим глазам, я оглядываюсь.
Это все еще «Магия кофе»: вот стойка, вот меню, вот столики и витрина с пирожными. Я знаю эту кофейню как свои пять пальцев, но… это не она.
Вместо дерева и теплых рыжеватых оттенков – белый мрамор с ярко-зеленым декором. Стена из мягкого на ощупь мха. Новая стойка, витрина с подсветкой. На каждом столике – QR-код с меню.