– Кхм, Ивон? – переспросил он, видимо, решив, что ослышался. – Ивон, а ты сможешь меня провести к вершинам? Я оплачу твоё беспокойство.
– Зачем тебе туда?
– Хочу отыскать и исследовать этот источник. Столько свободной Силы… Её, наверняка, можно использовать.
Внутри у Натлики всё упало. То, чего она опасалась все эти годы, готово было свершиться. Проклятые прознали о руде и хотели ею завладеть. Не бывать этому! Нужно только всё хорошо обдумать и решить, что делать.
Магик оказался до жути говорлив. Он болтал без умолку, рассказывал про свои путешествия, искания, про Силу, и с каждым его словом волнение Натлики нарастало. Он восхищался проклятием, считал его великим даром и благом.
– Когда-нибудь, надеюсь, что доживу до этого, маги и обычные люди будут жить в гармонии. Мы вспомним, что мы одно племя, и переступим через взаимное недоверие. Что с того, что одни из нас рождаются с Даром, а другие без оного, если это благо можно разделить на всех? Ведь магия – это не только молнии и огненные вихри. Ты не представляешь, – обращался он к Натлике, – сколько болезней можно изничтожить, сколько жизней спасти.
– Жизней спасти? – не выдержала Натлика, – То, что ты зовёшь Даром, смертельно опасно!
– В неумелых руках всё опасно. Поэтому я и изучаю магию. Чтобы потом обучить других и избавить их от ошибок и опасностей незнания.
– Обучить?!
– Ну конечно! Смотри.
Вессер достал из своего дорожного мешка и показал Натлике пухлую кожаную книжечку.
– Всё, что я вижу, всё, что мне удаётся узнать, я записываю сюда, чтобы потом поделиться с другими. Это походная, остальные дома. Я мечтаю о том, чтобы обучать других носителей Дара, и очень скоро я начну осуществлять эту мечту. Вот найду этот таинственный источник, скрытый в Черногорье, и начну. Я так для себя решил. А моя Альба мне поможет.
– Кто это, Альба?
– О, это моя дочь, – Вессер расплылся в улыбке, – моя дорогая Альба. Она – чудо. У неё невероятный талант к магии, больше моего раз в сто. Она моя первая ученица и соратница. И она эмпат, ко всему прочему. Её обаянию невозможно сопротивляться. Если кто и объединит нас, это точно будет она.
– Ты что же правда хочешь для своей дочери такой судьбы? – ужаснулась Натлика.
– Какой «такой»?
– Судьбы проклятой.
– Что за глупости? Сила – не проклятье. Её не нужно стыдиться. Она дар, благодаря которому наш мир станет лучше и справедливее. И да, я хочу, чтобы моя дочь была к этому причастна.
– Сила – проклятье! – сорвалась Натлика. – Скверна! Грязь, которую не отскрести! Посмотри, что она сделала со мной!
Горячность Натлики смутила Вессера, но ненадолго.
– Послушай, – осторожно начал он. – Не знаю, что с тобой произошло, но я мог бы тебе помочь. Шрамы, что на твоём лице, их можно исцелить. Я могу это сделать.
– Нет! Ни за что. Скверна не коснётся меня! Я придушила её внутри и не позволю ей дотянуться до меня снаружи. Эти шрамы мои, эти шрамы – я! Проклятию меня не достать, видишь? – Натлика подняла руки перед собой, рукава её балахона задрались, обнажив тёмные браслеты.
– Так ты маг? – ахнул Вессер. – Кто это с тобой сделал? Кто заковал тебя?!
– Я сама себя заковала. Проклятие меня не достанет.
– Но зачем? – пролепетал Вессер, совершенно сбитый с толку. – Что тебя заставило надеть эту дрянь?
И Натлика во внезапном порыве рассказала Вессеру свою историю. Пусть этот глупый человек поймёт, чем оборачивается его проклятая Сила. Пусть узнает, как коварно бывает проклятие. И пусть спасётся да дочку спасёт, пока не поздно. В конце концов, именно ради этого Натлика продолжает жить, чтобы проклятые могли спастись от скверны, окутавшей их.
Но проклятый глупец ничего не понял.
Дослушав рассказ, он начал рассуждать о случайностях, жестокости и страхе, что ведут к трагедии. Говорил, что проклятие не виновато, и Натлика не виновата, виноваты лишь страх и жестокость. Что Силы не нужно бояться, что её нужно использовать. Что её прекрасные браслеты – великое зло, а тёмная руда – сокровище, которое сделает мир лучше. Что Натлика должна позабыть о том, что произошло той ночью и жить, будто бы ничего и не было. Шрамы на её лице он исцелит, как только она позволит, а шрамы её души зарастут, когда она примет то, что невиновна, и простит себя. А браслеты, что уже разбросаны по миру, они соберут и уничтожат. Всё исправимо.
Натлика не стала с ним спорить, только слушала его и молчала. Спор не имел никакого смысла. Мага Вессера уже нельзя было спасти. Скверна полностью овладела им.
– Я покажу тебе дорогу, – сказала Натлика. – Но завтра утром, сейчас уже поздно туда идти. Можешь переночевать у меня в доме, а утром я тебя проведу.
– Отлично! Благодарю! Я очень рад, что достучался до тебя. Это правильно, ты сама увидишь. Мы всё исправим. Много добрых дел можно будет сделать, овладев этим источником.
Глава пятнадцатаяУбежище маски
Распрощавшись со стариком, имени которого так никто и не спросил, и клятвенно пообещав заглянуть к нему в гости при случае, они продолжили путь.
– Ну что, – Марис, обернулся и убедился, что старик скрылся из виду, – я нас поздравляю, история начинает проясняться. Думаю, всем понятно, что, если в кузнице кто-то и погиб, то это явно была не Натлика?
– Очевидно же, – поддержал Сергос.
– Я думаю, кто-то всё же там погиб, – задумчиво проговорила Альба, – она не всё выдумала. Только перевернула. Ивон погиб, в пожаре или как-то иначе, но погиб. А она надела его личину. И она солгала старику, что не виделась с моим отцом.
– Виделась, определённо, – кивнул Марис. – И он говорил с ней о тебе. Слушай, без обид, твой отец каждому встречному рассказывал о тебе и о твоей Силе?
– Почему каждому? Этот старик, он же безобидный, они просто разговорились. А Натлика, она вообще одна из нас, как он мог подумать о чём-то плохом?
– То есть каждому? – Марис был неумолим.
– Мой отец хотел, чтобы мы все жили в мире, маги и обычные люди. Он не считал, что Силу нужно скрывать, – Альба была смущена.
– Альба, я тоже не считаю, что мы должны скрываться! Но вот так кричать об этом на каждом углу, – Марис всплеснул руками. – Странно, что беда не случилась раньше. Этот мир нам не рад. Мы должны быть осторожны!
Альба скрестила руки на груди, её губы подрагивали, и Сергос решил, что этот разговор нужно прекращать.
– Ладно, Марис, чего сейчас это обсуждать? Кто должен быть осторожен, кто не должен…
– Марис прав, – сдавленно проговорила Альба, прервав Сергоса.
Выглядела она так, будто бы вот-вот расплачется, но следующие её слова прозвучали уже спокойнее.
– Мой отец был очень наивен и простодушен. Он ничего и никого не опасался, считал всех людей добрыми, доверял всем подряд. Он думал только о своих исследованиях и… Был немного оторван от реальности. Сильно оторван, – поправилась Альба и взглянула на Мариса. – Но меня он очень любил. И я даже рада, что он не узнает, чем это всё обернулось.
– Ох, Альба, ну не обижайся ты на меня! Я же не о том, любил тебя отец или нет.
– Знаю, Марис. Я же сказала, ты прав.
– Объясните мне другое, – Сергос все же хотел покончить с этим разговором, – ну, рассказал Вессер Натлике об Альбе. Дальше что? С чего вдруг она задалась целью её отыскать и уничтожить?
– А с чего ей вздумалось клепать свои мерзкие браслеты? Она ненавидит нас!
– Если так, то зачем прилагать столько усилий к поискам одного конкретного мага? Можно же бить всех подряд. Ну, логично же?
– Напрасно ты, Сергос, ищешь логику в ненависти, – назидательно сообщил Марис. – Сразу видно, что ты её никогда и не испытывал.
– Она не ненавидит нас, – проговорила Альба, озарённая догадкой. – Натлика нас спасает. Ну, думает, что спасает, – уточнила она, встретившись с непонимающими взглядами Мариса и Сергоса.
– Ты опять о тех словах, что она тебе сказала, когда пленила? Альба, да она лжёт на каждом шагу! Когда Натлика надевала на Альбу браслеты, она несла какую-то чушь про спасение, – пояснил Сергос для Мариса.
– И об этом тоже, – кивнула Альба. – Она ненавидит саму Силу. Поэтому она делает браслеты, которые лишают магии, отсюда речи про спасение и скверну, отголоски её волшбы, опять же. Марис, ты сказал, что ей будто бы больно пользоваться магией. Так вот, я думаю, ей, действительно, больно. Ей омерзительно и больно.
– Допустим. Но, вообще-то, Сергос прав, почему всё-таки она решила лично спасать именно тебя? Потому что прониклась рассказами твоего отца?
– Если отец говорил с ней, то он рассказывал не только обо мне. Она же маг, одна из нас. Уверена, он поведал ей и о своих исследованиях, и о планах распространить знания о магии. Скверна, которую я, по её словам, разнесу – это расцвет магии, о котором мечтал мой отец. Она знает о дневниках, – почти простонала Альба. – Она что-то искала в доме, когда меня утащили. Теперь понятно, что.
– Да уж, – других слов у Сергоса не нашлось.
Вессер, Вессер. Если всё так и было, то он по глупости подверг опасности собственную дочь, дело своей жизни и подставил себя самого. Теперь у Сергоса не осталось сомнений, что отца Альбы нет в живых. Раз Натлика в своём безумии добралась до неё, то уж о Вессере, что был рядом, позаботилась однозначно. Вслух об этом говорить Сергос не стал, чтобы не расстраивать Альбу ещё больше.
– Ладно, версии можно строить бесконечно, – Марис шумно вздохнул. – Доберёмся до неё и все узнаем. Тут уже всего ничего идти осталось.
Оказалось, что за разговорами они преодолели значительную часть пути. Чёрные вершины были совсем близко и прямо-таки нависали над головой. Здесь было холоднее, чем у подножия гор, дыхание оборачивалось густыми облачками пара, а глаза начинали слезиться от поднявшегося ветра. И было кое-что ещё. Ощущение, усиливающееся по мере подъёма, и теперь ставшее особенно острым. Марис озвучил его, и стало ясно, что его испытывают все трое.