– А тебе больше нравится здесь кости морозить?
– Я не буду ночевать у неё в доме, – запротестовала Альба.
– Ох, Альба, опять, – закатил глаза Марис. – Первое время ты была гораздо сговорчивей, а теперь всё время «нет, не буду, не хочу». Как дитё малое.
– Мне тоже эта идея не нравится, – поддержал Альбу Сергос. – Это как-то… Мародёрство какое-то.
– Какое мародёрство? Вы чего? Это просто дом, в котором можно заночевать. Что в этом такого? Да мы даже не убивали его хозяйку, если на то пошло! Это она, вон, тебя потрепала.
– Это неправильно.
– Глупости. Нам всё равно надо осмотреть её жилище. Если она обнаружила дневники Вессера, то могла притащить их сюда. Вы вообще не забыли, что мы ищем дневники?
– Не забыли, Марис, – огрызнулась Альба. – Осмотреть дом надо, но ночевать в нём я отказываюсь.
Марис деланно зарычал.
– Мало мне было одного отягощённого излишней совестью Сергоса, так теперь ещё и ты появилась, – посетовал он. – Давайте хоть в кузнице заночуем. В кузнице можно? Если нет, то тогда я иду в пещеру, – предупредил он. – Просто так сидеть в этой холодине я не собираюсь!
– В кузнице, наверно, можно, – осторожно начал Сергос. – Как считаешь? – обратился он к Альбе.
– Ну, кузница звучит не так ужасно, как дом. На кузницу я согласна.
– Спасибо, госпожа, – язвительно протянул Марис и изобразил шутовской поклон.
Потом проворчал, ни к кому конкретно не обращаясь: «Как будто бы есть какая-то разница!»
Спустились неожиданно быстро. Бледный свет поднявшейся в зенит луны и магические огоньки давали достаточно света, и тропа уже не казалась такой крутой, как при подъёме. Хотя, скорей всего, это было из-за того, что сейчас они двигались спокойно, а не в горячке погони.
– Я хотел сказать тебе, – обратился Сергос к Альбе, – спасибо, что вытащила.
– Ты уже говорил, – отозвалась она.
– Когда? А-а-а… Ну, то просто в разговоре. Теперь говорю лично.
– Пустяки, – отмахнулась Альба. – К тому же, скорее это я должна тебя благодарить. Думаю, она метила в меня.
– А мне кажется, в кого придётся. В любом случае, я рад, что попала в меня, а не…
– Вот мы и пришли, – сообщил Марис, отворив скрипучую дверь.
Замка на ней не было, воров Натлика явно не боялась.
Огоньки осветили кузницу. Полки с инструментами, молоты, наковальня. Самая обычная кузня, каких сотни по всему миру, и не скажешь, что здесь создавались столь могучие артефакты.
Они здесь тоже были. Лежали горкой на рабочем столе и поблескивали, отражая свет магических огоньков.
«Сколько ж она их наделала?» – задумался Сергос.
Марис, проходя мимо стола, пнул его, горка рассыпалась, несколько браслетов покатились по камню пола, позвякивая.
– Когда будем уходить, сравняем эту кузню с землёй, – бросил он и принялся разжигать огонь в горне.
Никто не стал ему перечить.
Пока Марис возился с огнём, Сергос занялся масляными светильниками на стенах. Их явно давно не зажигали, фитили высохли и требовали к себе внимания.
Вдруг Альба вскрикнула, что-то металлическое с лязгом упало на пол. Сергос обернулся на звук.
– Что случилось?
– Ты чего? – почти одновременно с Сергосом обернулся Марис.
Пламя в горне разгорелось и осветило красновато-жёлтым светом испуганное лицо Альбы.
– Браслеты. Я хотела посмотреть… А они… Они пьют Силу даже если не надеты, стоит только прикоснуться.
– Удивительно, правда? – развёл руками Марис. – Не надо трогать всякую дрянь! Ты на них не насмотрелась что ли?
– Марис! – шикнул на него Сергос.
– Что «Марис!»? – огрызнулся он. – Отойди от них вообще, – бросил Альбе и отвернулся обратно к горну.
Альба явно собиралась ему что-то сказать, но потом шумно вздохнула и послушно сделала шаг назад от стола с браслетами.
– Давайте будем ложиться спать, – предложил Сергос. – Хватит на сегодня.
Альба согласно кивнула. Марис поворчал, но потом тоже согласился.
Спальное место соорудили в углу около горна, просто застелив пол найденной тут же мешковиной. Сергос подсуетился, чтобы Альбе досталось самое тёплое место у стенки печи и, как ему казалось, сделал это достаточно незаметно и ненавязчиво. Но думал он так ровно до того момента, как встретился с ироничной ухмылкой Мариса. Благо, тот хотя бы не отпустил по этому поводу какой-нибудь шуточки.
Марис, как обычно, вызвался дежурить первым, пообещав «растолкать» Сергоса, как только захочет спать. Альба свернулась клубочком и почти сразу уснула.
К Сергосу сон не шёл. Рана на боку разболелась ещё сильнее, и он всё ворочался, пытаясь найти удобное положение, в котором бы боль хоть немного поутихла.
– Что, совсем плохо? – шёпотом поинтересовался Марис.
– Не совсем, – Сергос сел, оставив попытки улечься поудобнее. – Но близко к тому.
– Да, здорово она тебя покоцала, – Марис потянулся к ране и тут же отдёрнул руку. – Ну, ничего, шрамы украшают мужчину. Перетерпишь. А наш воробушек-то, ой как непрост, – он перевёл взгляд на спящую Альбу.
– Почему? – не понял Сергос.
Марис одарил его взглядом, каким смотрят на неразумных детей.
– Сергос, от твоей раны до сих пор разит смертью. Я бы тебя, наверно, тоже вытащил, но следующие пару месяцев ты бы отличался от мертвеца только тем, что дышал бы. А она подлатала тебя так, что ты носишься, как ни в чем не бывало, и единственное, что тебя беспокоит – это боль, которая мешает спать.
– И?
– Я видел такое в Круге. Правда, для этого они собирались полным составом со Старшей во главе. А тут один воробушек, – Марис сделал паузу. – Она поделилась с тобой своей жизненной силой. Считай, несколько лет жизни отдала. Да и вообще, это очень опасно, можно шагнуть за последний предел и не заметить. Похоже, Альба к тебе тоже неравнодушна. Ну, или благодарна до невозможности.
Сергос инстинктивно глянул на Альбу, проверяя, не проснулась ли она.
– Да спит она, – успокоил Марис. – Вон, как ровно дышит. После такой магии, поди, крепко спится. Кстати, ты понял, что она сделала с Винсом в лесу?
– Понял.
– Никогда такого не видел. Но по отголоску это явно тоже что-то из магии ведьминого Круга. Похоже, что Вессер в своих поисках разговорил какую-то Старшую. Иначе, откуда это? Теперь уже и я мечтаю, чтоб его дневники сохранились.
– Мы говорили с ней об этом заклятии. Она не знает, откуда оно. Это не Вессер её научил.
– Хм, не знает… Само пришло, – почесал бороду Марис. – Ну, может и так. Или Альба нам что-то недоговаривает о себе.
– Я тоже не знаю, как умудрился изгнать гианьих детей.
– Опять напрягся, – тихо хмыкнул Марис. – Ничего я против твоего воробушка не имею, это у неё ко мне последнее время какие-то претензии. Рассуждаю просто.
– Хватит её так называть.
– Ох, Сергос, ну нельзя же быть таким ревнивым! Я уже понял, что дама занята. А называть её мне так нравится. Это забавно звучит. Ну, посмотри на неё. Ну, вздорный же маленький воробушек. Где только силища такая помещается?
Сергос невольно улыбнулся словам Мариса, но быстро опомнился и перевёл разговор в менее личное русло.
– Выходит, что этот кузнец, Ивон, сделал первый браслет случайно?
– Выходит, да. Нашёл руду в пещере, обработал, сваял безделушку и подарил жене. А она под впечатлением рассказала ему о своём Даре. Ну, а дальше обычный людской страх перед магией и её носителями сделал своё дело. Он избил её, она, защищаясь, случайно его убила. И пошло-поехало. И так же явно блаженная была, а тут совсем обезумела.
– Неужели, Дар можно столько времени скрывать?
– Ну, получается можно. Она, как мы заметили, имела склонность к маскировке.
Они ещё некоторое время перешёптывались, пока Марис не начал зевать. Сергос, чувствуя, что к нему самому сон не придёт в ближайшее время, предложил Марису спать первым, что тот воспринял с большой радостью.
А Сергос ещё долго размышлял над словами друга о том, как именно Альба вытащила его. И боль в боку постепенно начинала стихать. Точнее, становилась какой-то совсем неважной.
Глава двадцатаяЛавина
Она снова не умерла.
Она помнила, как сорвалась в пропасть, помнила боль удара, помнила, как подумала, что это конец. Но она не умерла, и, более того, проклятая сила полнила её. Осознав это, Натлика расхохоталась в голос.
«Вот, что бывает, когда твоё дело правое. Вот что!».
Натлика приподнялась, ещё не совсем веря, что у неё получится. Такая высота. Поди, всё переломать должна была. Но тело слушалось и даже не откликалось на движение болью. Как так?
Она посмотрела на камень под собой и снова рассмеялась. Камень мерцал и переливался в темноте. Проклятая порода. Она выходила здесь на поверхность, уступ наполовину состоял из неё. Значит, запасы руды ещё больше, чем предполагала Натлика, если и на таком расстоянии вниз от пещеры она есть.
Сила породы спасла её. Тело, желая жить, само взяло силу и исцелилось. Хотя, нет, не тело.
«Ивон, Ивон, дорогой мой муж, я знаю, что это ты! Ты не дал мне умереть, ты взял эту силу, когда я не могла. Я знаю, мне ещё рано к тебе. Надо завершить начатое. Я знаю, любимый!».
Сколько она здесь пролежала? Что если они уже вошли в пещеру? Ох, зря, зря она начала говорить с этим проклятым и рассказала ему!
Надо выбираться. Открыть бы сейчас призрачную дорогу, да только в Черногорье не выйдет. Ни отсюда, ни сюда они не открываются. А скала слишком отвесная, чтоб по ней карабкаться.
Натлика снова посмотрела на мерцающую породу.
А зачем ей, собственно, куда-то карабкаться? С такой-то силой. Испачкаться в скверне она больше не боялась, не до жиру, так чего ей тогда не воспользоваться всем этим добром?
Она распласталась на уступе, прижавшись к руде всем телом. Скверна наполнила Натлику, понеслась по жилам, забилась в сердце. Натлика никогда ещё не брала так много.
Она встала, выпрямилась во весь рост, запрокинула голову. Воздушный поток поднял её и понёс вверх. Сила руды не знала границ.