– Подожди меня здесь, хорошо? – попросил он Альбу. – Я быстро.
– Хорошо, – кивнула она и высвободила руку.
Сергос, проклиная все на свете, направился к отцу.
– Сергос! Где ты ходишь?! Почему я один встречаю гостей? – зашипел отец.
Лицо его при этом сохраняло благодушное выражение.
– Ты великий князь, отец. Это твоя работа, – Сергос пустил в голос больше раздражения, чем следовало бы.
– Не паясничай! И если на то пошло, у тебя тоже есть некоторые обязанности, от которых ты все время отлыниваешь. Шляешься не пойми где, пропадаешь. А люди должны видеть, что у Гардена есть наследник. Должны знать твоё лицо!
– Они и так знают, отец, – вздохнул Сергос, высматривая Альбу в толпе. – Я шагу не могу ступить, чтобы меня не узнали. Слишком я похож на одного великого князя.
– Ладно, мы потом об этом поговорим. Сейчас начнёшь со мной пир, а потом делай, что хочешь. Да никуда она не денется, не украдут, – добавил Деннард, поймав взгляд Сергоса, обращённый к Альбе.
Сергос возмущённо вскинулся, собираясь возразить, но к ним уже подошла матушка и заняла место на троне подле отца. Все взгляды были обращены в их сторону. Сергосу ничего не оставалось, как сделать то же самое.
Говорил отец невыносимо долго, целую вечность. Когда он, наконец, закончил, хлопнув в ладоши и позволив пиру начаться, Сергосу стоило немалых усилий не броситься бегом к Альбе, возле которой уже крутился Марис, а как положено поклониться князю и княгине, и только потом быстрым шагом пойти прочь от трона.
– О, князь Сергос! – Марис приветственно поклонился. – Я позволил себе взять на себя заботу о нашей дорогой Альбе, пока Ваша светлость изволили быть заняты княжьими делами.
– Здравствуй, Марис! Благодарю тебя, дорогой друг!
Сергос не стал тратить время на пикировку с Марисом, хотя подпущенная им шпилька и была остра, и сразу обратился к Альбе.
– Прости. Я правда думал, что это ненадолго.
– Пустяки, Сергос, – отмахнулась она. – Я не успела заскучать.
«Конечно, заскучаешь тут, когда вокруг тебя вьётся этакий фанфарон!», – ревниво подумал Сергос. И, похоже, думал он громко, потому что Марис спешно ретировался, сообщив, что его ждёт романтическое приключение, которое он никак не может отложить. Сергос не мог бы сказать, что не был рад его уходу.
– Ну что, пойдём к столу? – предложил он.
– Не хочу, – сморщила носик Альба. – Но ты иди, а я прогуляюсь.
«Ну, нет, так просто ты от меня не отделаешься», – мысленно посулил Сергос.
– Значит, не пойдём к столу, – вслух согласился он. – А вина я тебе хотя бы могу предложить? Ты же так и не пробовала шедевров Джарвиса, а к пиру он подготовил что-то совершенно особенное.
– Можешь. Вы так много говорили о его вине, было бы преступлением не попробовать его.
– Тебе понравится, – пообещал Сергос и знаком подозвал слугу, крутившегося неподалёку. – Будь добр, принеси нам вина.
– Да, милорд, – поклонился слуга и побежал выполнять поручение.
Спустя пару мгновений он уже вернулся с кубками.
– Благодарю, – Сергос забрал у него из рук оба кубка.
– Что-нибудь ещё, милорд?
– Нет, ступай.
Слуга, откланявшись, удалился, а Сергос протянул один из кубков Альбе.
– Прошу, миледи.
– Спасибо, – она приняла кубок из рук Сергоса.
Их пальцы встретились, и Сергос позволил себе нарочно продлить это случайное прикосновение. Альба улыбнулась, но отняла руку, отхлебнула вино. Сергос последовал её примеру.
– Вкусно, – сообщила она. – Я даже начинаю понимать, почему Марис готов душу продать за это вино.
Заиграла музыка. По первым же аккордам Сергос узнал песенку, которую Марис постоянно напевал всю последнюю неделю. О ведьме, влюбившейся в князя, и сулящей ему все сокровища мира за взаимность, но отвергнутой им. Прекрасный выбор музыки, ничего не скажешь. В этом нелепом намёке чувствовалась рука Мариса, поди, он и подговорил музыкантов спеть это. Вот же пакостник! Но мелодия была хороша, объявили танец, и Сергос решил сделать вид, что не заметил здесь никакого намёка.
– Пойдём танцевать? – предложил он Альбе.
Шаг, шаг, поворот, прикосновение.
Объятия чуть крепче, чем требует танец.
Шаг, поворот, пальцы переплетены и сердце норовит выскочить из груди.
Покачивание, поворот, поворот, шаг, улыбка, зарумянившиеся щеки.
И будто бы и нет больше никого и ничего в Большом зале, только блеск в дивных глазах, причина которого, хотелось бы верить, не вино.
– Деннард, ты вообще видишь, что происходит?!
– А что происходит, Магда?
– Да ты только посмотри на них. Он же влюблён в неё! Это настолько заметно, что становится просто неприличным. Безродная девица не пара нашему сыну!
– Магда, дорогая, ну какая пара? Он мужчина, он молод, не держать же ему целибат. А она так хороша, как тут устоять? Да и зачем? И, главное, вот сразу смотришь и вроде ничего особенного нет в ней, ну симпатичная, да, красивая. Ну, и что с того? А потом глянет глазищами своими – и как вспышка!
– Я вижу, ты тоже очарован ведьмой?
– Душа моя, но она правда хороша. Это сложно не заметить и глупо отрицать. По ней не скажешь даже, что из девок, держится, что благородная дама. Пусть Сергос развлекается, пусть наслаждается жизнью, ему недолго осталось ходить холостым. Княжна Штольма, великолепная партия, но она, мягко говоря, страшненькая. Даже взяв во внимание высокие моральные принципы нашего сына, не думаю, что он долго сможет хранить ей верность, когда вокруг полно красоток.
– Деннард, ты говоришь отвратительные вещи!
– Я просто знаю жизнь, дорогая. Бессмысленно отрицать неизбежное, куда разумнее обернуть его в свою пользу. Эта девица – идеальная наложница для Сергоса. Понести, не понесёт, бастардов не родит. Мечта, а не девка.
– Ты, видимо, разбираешься в этой грязи.
– Только как сторонний наблюдатель. Моя жена красива, умна и безраздельно властвует над моим сердцем и телом. Мне повезло больше, чем моему сыну.
– Тревожно мне. Погляди, как он на неё смотрит. Что если он совсем потеряет голову?
– Магда, я знаю моего сына. Ничто не вскружит ему голову настолько, чтобы он забыл о своём долге. Он, конечно, отлынивает от княжеских дел, но лишь потому, что я это позволяю. Против моей воли он не пойдёт никогда. И моя воля в том, чтобы укрепить связи со Штольмом посредством династического брака. Сергос выполнит мою волю. А эта девица пусть пока будет. Вреда от неё немного, а польза есть.
Музыканты затянули новую мелодию, и танцующие пары начали меняться партнёрами. Сергос жестом остановил не в меру назойливого пижона, попытавшегося пригласить Альбу.
– Ты же не против? – спросил он у неё, когда неудачливый кавалер отступил. – Если хочешь, я его верну. Только скажи.
Альба одарила его долгим внимательным взглядом и отрицательно помотала головой.
– Нет, Сергос, не хочу. Не надо никого возвращать, – уголки её губ тронула еле заметная улыбка. – По мне, так здесь и так слишком много народа.
Сергос не сразу понял, что он только что услышал. Это был намёк? Или показалось? А потом разозлился сам на себя. Да сколько можно-то? Признайся уже ей и будь что будет! Она же уже обо всем догадалась. И раз не сторонится, значит, ей это нравится. Не улыбается так женщина, которой твоё общество неприятно.
– Давай сбежим отсюда? – на одном дыхании выпалил Сергос.
И, смутившись своей горячности, добавил уже спокойнее:
– Ты же хотела прогуляться?
Прищурилась, в глазах заплясали огоньки, от вида которых внутри у Сергоса всё зашлось и затрепетало.
– Тебе разве не нужно быть здесь? Гости…
– Да шут с ними, с гостями! – перебил её Сергос. – Пойдём! В Гардене есть места поинтереснее этого зала.
Альба прикусила губу, быстрым жестом заправила за ушко прядь волос и, улыбнувшись одной из своих чудесных смущённых улыбок, что так нравились Сергосу, кивнула.
– Все интересные места Гардена находятся так высоко? – спросила Альба, когда они миновали очередной пролёт лестницы, ведущей на самый верх замка.
– Нет, не все. Но мы идём именно в такое. Уже немного осталось, почти пришли, – Сергос обернулся к Альбе, поднимавшейся чуть позади него. – Но, если ты устала, я готов тебя донести, – предложил он.
– Нет уж, я как-нибудь сама, – отмела его предложение Альба.
Но от Сергоса не укрылось, что её глаза при этом улыбались.
Лестница кончилась, они оказались на широкой площадке перед резной дубовой дверью. Сергос толкнул дверь, со скрипом она отворилась.
– Проходи, – он пропустил Альбу вперёд, вошёл следом, затворил за собой дверь.
Огни факелов остались на лестнице, а Сергоса и Альбу окутал мягкий полумрак, пронизанный светом луны, что проникал в комнату через стеклянный купол потолка. Движение воздуха подняло и закружило пылинки, и теперь они плясали в рассеянном ночном свете, будто снег. Альба восхищённо охнула и, запрокинув голову, засмотрелась на звёздное небо над куполом.
А Сергос смотрел только на Альбу. Звёзды он видел сотни раз, а вид её плеч в серебристом свете будоражил и заставлял дыхание сбиваться. Мысли ускользали из головы, и, когда она обернулась и спросила, что это за место, ответить Сергос смог только с некоторым промедлением.
– Это обсерватория. Отсюда можно наблюдать за небесными светилами, – усилием воли ему удалось собрать мысли в кучу. – Из камней, что я собираю, можно делать видящие кристаллы. И смотреть. Но, по правде, сами по себе наблюдательные кристаллы мне интереснее, чем то, что они могут показать. Обсерватория – детище деда, а я только принял её в наследство. Ну, и когда мне надоедает быть князем Сергосом, сыном Деннарда, надеждой и опорой Гардена, – а надоедает мне очень часто – я ухожу сюда, чтоб побыть одному. Я себе и покои здесь оборудовал. Мои настоящие покои, пожалуй, единственное место в замке, которое только моё. Я даже Марису его не показывал.