– А предать родного отца и свой долг, он бы тебе посоветовал?! Это твою честь не пачкает?
– Я не предаю тебя, отец, – устало покачал головой Сергос, – поэтому и пришёл к тебе за благословением. Я надеялся, ты меня поймёшь. И всё ещё надеюсь.
– Я не собираюсь понимать безумия! Не будет тебе благословения! Женишься на той, кого я выберу, и будешь прилежно делать мне благородных внуков. И, может быть, тогда я позволю этой проклятой девке остаться в Гардене и греть тебе постель. Это само по себе великая честь для такой, как она.
Деннард резко опустился в кресло и принялся сосредоточенно раскуривать потухшую трубку, демонстрируя всем своим видом нежелание продолжать разговор. В общем-то, в продолжении не было никакой нужды, все слова уже были сказаны. Сергос вышел из покоев отца молча, не утруждая себя традиционным поклоном и пожеланиями удачи в дороге.
В коридоре он услышал приближающиеся голоса: мать переговаривалась с Джарвисом, отдавая ему указания на время своего отъезда. Сергос повернул в другую сторону и поспешил убраться с их дороги. Разговаривать с кем-либо из них он был сейчас не готов.
Миновав анфиладу, он вышел на воздух. Небо над Гарденом было серым и низким. Густые снежные тучи заволокли его, и с них то и дело срывались мелкие снежинки. Скоро они укутают всё вокруг белым саваном. Вреда зачарованному саду это, разумеется, не принесёт, но деревья в цвету, засыпанные снегом, зрелище само по себе удручающее. Как раз под стать настроению Сергоса.
– О, дружище! Я как раз собирался идти тебя искать! – тяжёлая рука Мариса легла ему на плечо. – Мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Это невероятно важно.
– Ох, Марис, давай не сейчас. Из меня сейчас собеседник так себе. В своей бы голове порядок навести.
– Да я уже заметил, – Марис внимательно оглядел его. – Что стряслось-то?
– Долго рассказывать, – попытался уклониться от разговора Сергос.
– Так, а я и не тороплюсь. Пойдём прогуляемся, пока снег не повалил.
Какое-то время шли молча. Марис проявлял удивительную тактичность и терпеливо ждал, когда он заговорит. Видимо, выглядел Сергос ну совсем неважно.
Остановились у пруда, поднялись в беседку. Сергос облокотился на резные перила беседки, сложил руки на груди. Марис присел напротив.
– Мы с Альбой провели ночь вместе, – начал наконец Сергос.
– Ну, ожидаемо, – хмыкнул Марис. – Ты вчера так на неё смотрел, я ещё подумал, что ты решишься.
– Я этого не планировал! Это произошло случайно, как-то само собой.
– Это произошло закономерно, Сергос. Всё к этому шло. Она же была не против, я надеюсь?
– Что? О, ну разумеется, она была не против! За кого ты меня принимаешь?
– Ты такой смурной, что я не знаю, что и думать, – развёл руками Марис. – По моему разумению, наутро после ночи с возлюбленной мужчина должен иметь несколько другой вид. Более радостный, что ли. А на тебя посмотришь – жить не хочется. Где Альба, кстати?
– Она ещё спала, когда я уходил.
– А чего уходил-то? Куда тебя понесло с утра пораньше?
– К отцу. Я хотел попросить его благословения как можно скорее, чтобы, когда она проснётся, подарить ей княжье кольцо и попросить стать моей женой.
– Ну, я бы, конечно, на твоём месте всё же дождался, когда она проснётся, в очередной раз признался в нежной любви, приласкал, и только потом бы выпрыгивал из постели. Женщины это ценят. Но у тебя есть хорошее оправдание твоей отлучки, так что я пока не вижу причин для столь скорбного лица. Ты поговорил с князем Деннардом?
– Поговорил, – сквозь сжатые зубы процедил Сергос. – Он настоятельно рекомендовал мне жениться на штольмской княжне, а «безродную ведьму взять в наложницы ибо греть постель князю уже великое счастье для такой как она». Это если коротко. Остального даже пересказывать не хочу.
По лицу Мариса прошла кривая ухмылка.
– В общем и целом, всё в духе князя Деннарда. Благословения он в итоге не дал?
Сергос отрицательно повертел головой.
– И это изменило твои намерения? – одна бровь Мариса выразительно поднялась.
– Нет, конечно! – вспыхнул Сергос. – Что ты такое говоришь?
– Просто пытаюсь понять, отчего ты такой потерянный. Давай будем честны, Сергос. Ты правда ожидал какой-то другой реакции от него?
– Я надеялся, он поймёт, – пожал плечами Сергос. – Поймёт и примет моё решение. Когда ты влюблён, ведь для тебя нет ничего больше этого. И кажется, что и для других тоже нет.
– Он не поймёт и не примет, Сергос. У Гардена достаточно власти и золота, чтобы никто и никогда не вспомнил о её происхождении. Но князя Деннарда такой расклад не устроит. Она ведьма, и для твоего отца это перечёркивает все. Ну, и есть, конечно, объективные причины. Наследники. Он, определённо, думает и об этом.
– Да, это прозвучало.
– А ты что по этому поводу думаешь?
– А я об этом не думаю, Марис, – Сергос рассматривал поверхность пруда, покрытую тонкой коркой льда. – То есть не думал, пока отец не заговорил об этом. А теперь… Я бы, наверно, был счастлив, появись у нас в будущем дети. Но я люблю Альбу, а не её потенциальную возможность родить мне наследников. И между счастьем отцовства и Альбой – я выберу Альбу.
– А между Альбой и Гарденом? Один выбор тянет за собой другой.
Сергос медленно втянул воздух.
– Я всегда жил с мыслью, что забота о будущем Гардена – мой долг. Смысл моего существования, то, для чего я рождён. Но всё изменилось. Ещё в том душном подвале, где я впервые увидел её, всё необратимо изменилось. Выбирая Альбу, я предаю будущее Гардена, делаю его хрупким и туманным. Но это уже не имеет никакого значения. Ничего не имеет значения по сравнению с ней. Со стороны я, наверно, выгляжу потерявшим голову влюблённым дураком, который совершает самую большую глупость в своей жизни, но я знаю, что поступаю, как должен. Я впервые чувствую, что живу свою жизнь.
– Ты всё верно чувствуешь, друг мой. Ты должен думать о себе. И о ней. Не о Гардене, не об отце. Этот замок никогда не был твоим домом, а твой отец… Прости, но он не намного лучше моих родителей. Мои продали своё дитя в балаган, как зверька, твои – валяют в грязи всё, до чего могут дотянуться, предлагая тебе, человеку чести, любимую женщину держать в наложницах, а жену, что сами тебе и выбирают, – оскорблять изменой. Родство – это не только общая кровь. Нет, я не хочу сказать, что он тебя не любит. Любит, но как любят убогих. Как ребёнка, что родился с увечьем, родного, но хромого и косоватого. А ты не убогий, Сергос. И я не убогий. И Альба. И эта несчастная ведьма Натлика, она тоже не была убогой. Она просто была облечена Даром, им недоступным, и люди изуродовали её. Они никогда нас не примут. Мы другие. Нам нет места среди них!
«Как любят убогих. Хорошее сравнение», – подумал Сергос.
Но не совсем точное в случае с князем Деннардом. Потому что косым и хромым сыном он бы гордился куда больше, чем сыном-магом. В разы больше.
После своего первого проявления Дар у Сергоса развивался очень быстро. Спустя какой-то год после случая с метательными ножами Сергос уже легко управлялся с Силой и, по словам деда, совсем незначительно уступал ему в магическом искусстве. Князь Соларс, конечно же, преувеличивал, чтобы поддержать любимого внука. Но боевые заклятия, будь то молнии или огнешары, действительно удавались Сергосу и, если бы вдруг возникла такая необходимость, он бы смог полноценно себя защитить одной только магией. Тем не менее, и обычных тренировок он не бросал и, благодаря своему упорству, делал успехи. Он становился всё крепче, всё выносливей, уже не обливался соплями из-за случайного сквозняка, не гнулся в три погибели под тяжестью меча и не запыхивался от пары взмахов им. Больше никто не смотрел на Сергоса с жалостью.
Только вот отца успехи Сергоса как-то не сильно радовали. Сначала Сергос не понимал, почему. Ведь он избавился от своей постыдной слабости, он совершенствовался, становился лучше с каждым днём и теперь наконец-то чувствовал себя достойным зваться княжьим наследником. А отец всё больше от него отдалялся.
Всё расставила на места одна фраза, брошенная отцом деду и случайно подслушанная Сергосом.
«Да лучше бы он так и остался вечно сопливым и хилым, но нормальным, чем стал таким, как ты!»
Сергос отогнал воспоминание. Его отцу не было дела до того, кем был Сергос, как он себя преодолевал и какие чувства испытывал. Князь Деннард хотел только, чтобы его сын был нормальным.
– Ещё недавно я бы с тобой поспорил о нашем месте в мире, но сейчас, пожалуй, соглашусь, – Сергос смахнул налетевшие снежинки с перил. – Как мне теперь быть? Всё, что я могу ей предложить без благословения отца, это тайная свадьба. Альба достойна быть княгиней, а будет просто тайной женой княжьего сына. И Гарден нужно будет покинуть. Я не знаю, как ей это говорить.
– Сергос, не усложняй. Скажи ей всё, как есть. Что отец не благословил тебя, что тебе на это плевать, что ты любишь её и хочешь, чтоб она была твоей женой. Она оценит откровенность. А что касается вашей свадьбы, так она не будет тайной, – глаза Мариса заговорщически блеснули, – я поженю вас.
– Это и есть тайная свадьба, Марис. Когда человек, не обладающий законным правом на это, свидетельствует ваш союз.
– Не-а. Не тайная, самая что ни на есть настоящая. Я поженю вас по законам Мистериса.
– Это ещё что?
– Мистерис? Так будет называться княжество, что мы создадим. Такое, какого ещё никогда не было.
– А, ну да. И ярмарки там будут сменять одна другую, и вино не будет заканчиваться, – Сергос слабо улыбнулся.
– Прозвучит, конечно, неожиданно, но я не шучу. Я, возможно, ещё никогда в жизни не был так серьёзен. Это то, из-за чего я тебя искал, о чём хотел поговорить. Только представь: место, все жители которого такие, как мы. Как ты, как я, как Альба. Маги. Место, где Сила в почёте, где магия – искусство, а не проклятие.
– Представил, – кивнул Сергос, – хорошая мечта. Жаль, что во всём мире такого места не сыскать.