И почему он раньше не понимал, как прекрасен самый обычный лес?
Наверное, потому что в лесу нет контрастного душа и телевизора. Зато полно комаров, мошкары и медведи там где-то бродят. Наверное, это как с сигаретами. Раз покуришь, захлебнёшься кашлем, а то и вовсе в обморок шлёпнешься и в шоке, как люди вообще курят? Но берёшь вторую сигарету и понимаешь, что-то в этом есть. Третью – точно что-то в этом есть. А после четвёртой, ты уже не понимаешь, как можно жить без сигарет.
Только в отличие от сигареты, лес дышит самой Истиной, в нём есть нечто такое, что человек успешно похерил и забыл, много-много лет назад.
Автозак остановился. Его вывели наружу. Полуразвалившиеся здания, скучающие люди в камуфляже, не всегда даже с оружием. Полно «китайцев» с баулами, говорят исключительно на русском – маскируются, что бы потом неожиданно проголосовать за отделение от Российской Федерации и организовать свою республику, которая потом присоединится к Поднебесной. Хех…, его сопроводили в хвост поезда, в грузовой вагон. В нём воняло. Не фиалками конечно. Очень похоже, что раньше там перевозили скотину.
Дверь закрылась, стало темно. Поезд тронулся не скоро, Лёха успел порядком замёрзнуть. Учитывая, что весна в полном разгаре и ветер полон влаги, это не сложно было сделать. Вот не околеть в пути – тут проблема, но он с ней успешно справился, спасибо ватной тужурке и бутылке водки, которую охранник сунул ему со словами «от братвы, на прощание». Смутило сильно это вот на «прощание»…, но не сильно. Он уже привык к мысли, что настало время переезжать. Скоро он окажется на новом месте, в новой обстановке. Он даже начал фантазировать на тему что это будет и где. Почему-то, хотелось, что бы это было нечто вроде «Дружбы». Постоянно на природе, свежий воздух, птичка орёт – даже зимой она не соизволила заткнуться, так-то, оно даже работать приятно становится. Но, конечно, только в роли бригадира. Махать топором и исходить потом, а потом подвывать от ломящей боли в мышцах, как-то ему уже совсем не хотелось. Как заставить человека, не обращать внимания на прекрасное и оставаться глухим и слепым, ко всему вокруг? Да очень просто – заставь его работать с утра до ночи, а к вечеру не забывай на стол бутылку ставить. И у него не будет ни сил, ни желания, что-то изменить или что-то сделать. Это дороже чем религия, требует содержания целого штата вооружённых людей, но гораздо эффективнее. Так и тут, в лагере «Дружба» - это ведь, по сути, миниатюрная копия человеческой цивилизации в нынешнем её виде. Миниатюрная и концентрированная.
Поезд остановился вечером. Дверь открылась, два вооружённых человека в форме, вывели его наружу. Когда они проходили через пустую площадку, вокруг которой проглядывали только поля, да лес, поезд снова тронулся в путь.
Более-менее обжитым, тут выглядело только, то место, что находилось впереди – строения, утопавшие в зелени. Вокзал – он был чем-то похож на клопа. Площадка, метров десять длиной, пять шириной, маленькое облупившееся здание с надписью «касса» и давно выцветшим гербом СССР на боку, вот и весь вокзал. А за ним город, который Лёха видел из зарешёченного оконца самого маленького автозака, какой ему доводилось видеть. Рассчитан он был, видимо, на гномов, ехать пришлось, согнувшись в три погибели.
Из оконца было плохо видно, но судя по бесконечным деревьям и одноэтажным зданиям, его привезли в какой-то небольшой посёлок, с крошечным количеством населения. Остановились перед большим зданием, с колоннами и статуей Ленина во дворе. Молча, его вывели из машины, молча же, проводили по пустым коридорам, в небольшой зал, уже знакомой ему по убранству. Из мебели там были только стулья, клетка для подсудимого, трибунка для прокурора, скамейка для адвоката, сам прокурор и стол с судьёй (они обычно идут в комплекте с деревянным молотком).
-Жвала не открывать, еблом не махать. – Впервые с ним заговорили, вталкивая в клетку.
-А я в туалет хочу. – Сказал Лёха, когда решётка с лязгом закрылась.
-А меня ебёт? – Сердечно ответил ему охранник.
-Простите, вас кто-то ебёт? Какой ужас! – Ехидно ухмыляясь, ответил на это Лёха.
-Чё? – Рыкнул охранник, делая шаг клетке, от которой уже успел отойти.
-Чё за делюга блять? – Это прокурор, грозно хмуря брови.
-Эта сука…
-Ебало закрыл. – Снова шипит прокурор. На него глянул. – Ты тоже. Ща всё быстро сделаем, и вернёшься в зону. Не хуй тут, понимаешь.
-Вася. – Это уже судья, морща своё сильно пожилое, в каком-то смысле женское, лицо.
-Простите Настасья Петровна, день какой-то сегодня…
-Вася, мне насрать какой у тебя день. – Буркнула судья, всё-таки с женским лицом. – У меня у самой пиздец, а не день. Огород перекапывать пора, а тут этого гондона привозят. Я вам что блять? Когда захотели, дёрнули и всё? А огород кто мне вскопает?
Последовал гневный монолог, полный матом. Кончился он тем, что прокурор обещался помочь с копкой огорода, и судья мгновенно просветлела лицом.
Лёха присел на скамеечку, чувствуя, что попал куда-то в прошлое. Причём очень далёкое. Он бы сейчас не удивился, если б в окно заглянул мамонт, сена немножко попросить.
Во всём том судебном разбирательстве, он не смог удивиться только одному – и прокурор и половина охраны и судья, все были «китайцами», отлично говорившие по-русски. Привык уже, похоже, к этим людям непонятной национальной принадлежности. Или они эскимосы? Тут и не понять…, начался суд с того, что Настасья Петровна затребовала свидетелей.
-Так это. – Вася поднялся со стула. – Я ж обвинение не зачитал.
-Эммм… - Судья нахмурилась, потёрла лоб пальцами. – Действительно. Ну что натворил этот уёбок? Давай я претворюсь, что не в курсе.
-Ну да, это…, вот. – Вася объявил, что заключённый обвиняется в убийстве, с особой жестокостью. Убил, значит, человека, путём семи ударов топором по голове.
-Я не виноват. – Громко сказал Лёха, когда прокурор закончил речь. – Он сам упал.
-Семь раз?
-Да, госпожа судья, ровно семь раз. Вы не представляете, как я был поражён, наблюдая это ужасное зрелище. Он падал, вставал, поскальзывался и падал снова. Если бы не шок ужаса той ситуации, я бы обязательно помог ему и остановил бы это безумство, но, увы…
Лёха развёл руками, с трагическим лицом.
-А мне этот уёбок нравится. – Вдруг заявила судья.
-Благодарю. – Лёха изобразил поклон. Судья улыбнулась.
-Так, Вася, свидетели эти штопанные где?
Вася кашлянул и заявил, что свидетели не приехали, потому что у них и так дел по горло. Судья, с сильно не русским лицом, но хорошим греческим именем и отчеством, устало попросила хотя бы заключение патологоанатома. Его прислали, видимо, по электронной почте, потому как:
-Ну и что это за нахуй в кирзачах? – Рыкнула судья, изучая бумажку только что полученную от прокурора.
-А что не так? – Удивился Вася.
-Всё не так. – Судья стала читать, хмурясь и беззвучно шевеля губами. Потом положила бумажку на стол. Глянула на прокурора. – Вася, туда садись.
Вася глянул куда. На судью посмотрел.
-Что? Наденька заболела. Короче, не беси меня. Будешь протокол вести и прокурорствовать попутно. – Вася, понуро голову повесив, уселся на место секретаря. Стал печатать на чём-то, что из клетки видно не было. – Ты что там печатаешь Вася? А ну стери всё быстро. Я тебе сейчас продиктую что надо. Так…
И часа два, Лёха слушал, как судья диктует. Свидетельские показания как диктует, как речь адвоката диктует и перебранку прокурора с адвокатом и самим судьёй.
-Вам бы Настасья Петровна, детективы писать. – Уважительно молвил прокурор, когда на бумаге появился образцово-показательный судебный процесс.
-Благодарю. Отправь копии свидетелям, пусть эти уёбки подпишут и вернут – лично, не копию, блять, что б никаких мне там копий! Совсем они там что ли? Так…, ну вроде всё понятно.
Она повернулась к Лёхе, который мрачно смотрел в пол.
-Подсудимый, ваше последнее слово.
-Я не виновен.
-Вася, записал? Не признаёт вину.
-Ага, плюс пять лет к сроку…
-Как это? – Судья стала бумажки какие-то смотреть и с места на место перекладывать. – Поменяли что-то? А я почему не знаю? Надя что ли бумаги не передала? Что это ещё за херня?!
-Я пошутил, Настасья Петровна. – Улыбается Вася.
Судья с полминуты мрачно смотрела на Васю. Тот сконфуженно кашлянул.
-Я сына с собой возьму, мы огород вам завтра к вечеру весь перекопаем.
-Вася, вот я всегда знала, что ты хороший человек! – С улыбкой молвила судья.
Спустя пять минут, ему накинули срок. В протокол внесли прямую речь, из которой следовало, что подсудимый вину признал и в содеянном полностью раскаивается.
-Не подпишешь – прилепим ещё два убийства в вашей ебанутой зоне. – Добавила судья, страж закона и неподкупный столп законности в Великой державе, что гордо зовётся РФ!
После подписания протокола, ему объявили, что учитывая помощь следствию, раскаяние и так далее, срок скостится на четверть.
-Но это, конечно, так, для красоты. – Завершила судья зачитку приговора. – По совокупности у тебя столько, что ты по выходу сам повесишься. Хули старику-сидельцу делать на воле?
Он так на неё посмотрел, что судья отшатнулась и резко скомандовала выводить подсудимого прочь, да конвоировать на место…, он подумал было, что обратно, в «Дружбу». Однако первые его предчувствия не подвели. Декорации сего мира бренного, снова сменились и как всегда, радикально. И во второй уже раз, это случилось не по его воле.
В какой-то момент, он даже подумал, что теперь, по его воле, декорации не будут меняться многие годы – грустно как-то это очень.
В этот раз везли в другом автозаке, без окошек, просто стены. Перед тем как залезть внутрь, Лёха обернулся и спросил у «китайца» в форме.
-Куда меня теперь?
-Туда. – Сказал мужик, указав рукой куда-то в сторону бескрайнего моря деревьев. – Давай уже заходи что ли. У меня смена из-за тебя на сутки дольше стала, а фляга-то стоит, перебродит же к хуям. Я потом как с ней буду-то? И салу походу пизда. – Лёха уже поднялся, а «китаец» продолжал бурчать, закрывая двери. – Сёмка-то перекоптит его нахер. Я ж не сказал когда убирать, а он же второй раз всего коптит-то, поганец, ну точно, ухуячит всё сало, блять, и как…