Кота выругали от души, но на первый раз простили. Спать улеглись рано, утомившись от дачных трудов.
А среди ночи Андрей Львович проснулся: рука горела, в ней что-то билось, пульсировало и рвалось наружу. Ковалев зажег свет и ахнул: укушенная рука налилась пурпуром и распухла. По толщине стала почти как нога. Перепугавшись, он разбудил жену.
Зевая, Лариса взглянула… и тут же и у нее весь сон пропал.
– Срочно к врачу! – решительно объявила она.
Только где найти врача среди ночи и на даче?
До дому больше трех часов езды через всю область и через всю Москву; а там что, «Скорую» вызывать? В праздники она, может, только к утру приедет.
Решили ехать в первую попавшуюся больницу. Проверили по справочнику – выяснилось, что ближе всего районная больница в Капотне, на самой городской окраине.
Дороги ночью свободные. Лариса села за руль, и до города домчались с ветерком.
Ориентируясь по дорожному атласу, стали разыскивать больницу. Вокруг всё стройки какие-то, тупики и безназванные улицы, глушь и темень. Почти случайно наткнулись на приемное отделение: к счастью, над ним ярко светилась вывеска с красным крестом.
Выскочив из машины, Лариса яростно дернула дверь: раз, еще раз. Закрыто. Ну что ты будешь делать?!
А впрочем… Рядом с дверью – кнопка звонка. Лариса надавила на нее: ничего. Ни звука за дверью, ни шороха. В отчаянии женщина принялась стучать и колотить в наглухо закупоренную дверь руками и ногами, не забывая терзать звонок. Прошло около десяти минут.
Несчастный Андрей Львович, измученный болью, хотел уж было позвать жену обратно, чтобы искать другую больницу…
Как вдруг – и Лариса, и ее муж мысленно возблагодарили Бога – дверь неожиданно распахнулась. Наружу высунулся мрачный бугай в белом халате и вызверился на супругов исподлобья:
– Ну? Чё надо?
Внешностью этот тип напоминал скорее рецидивиста, нежели врача.
Но Андрей Львович, увидав мордоворота в белом халате, обрадовался. Несчастный испытал облегчение от осознания, что уже сделал самое главное для своего спасения: добрался до дипломированного специалиста, врача, и сейчас проблема его, скорее всего, быстро и легко разрешится. Лариса тоже порадовалась (хотя и неосознанно), оттого что тяжкую ответственность за здоровье укушенного мужа можно сложить с себя на более квалифицированное лицо.
Супруги, волнуясь, рассказали бугаю про кота, продемонстрировали руку, не уместившуюся в рукаве куртки. Бугай кровожадно обшарил Ковалевых взглядом и буркнул угрюмо:
– Ладно. Заходите!
Нехотя он пропустил их внутрь медицинского заведения.
Приемный покой полностью оправдывал свое название: в пространных, пахнущих какой-то мерзостью, слабо освещенных коридорах не было ни души. Холод и гулкий звук шагов.
Ступая вслед за бугаем, супруги добрались до какой-то темноватой коморки, где стоял стол и горела настольная лампа.
– Я вас посмотрю. Раздевайтесь, – буркнул Ковалеву бугай и, пока тот кое-как разоблачался с помощью жены, снял трубку телефона на столе и что-то проворчал в нее. Почти сразу же в коридоре зацокали каблучки; вошла какая-то неряшливо одетая медсестра с экспресс-тестом в руках.
Эти странные медики вместе взяли пациента в оборот: бугай щупал больную руку, глядя, как сгибаются и разгибаются пальцы, тыкал зачем-то живот и расспрашивал Ковалева про его привычки и образ жизни. Сестра же быстренько уколола пациенту палец и развела каплю крови на экспресс-тесте: кровь у Андрея Львовича оказалась обыкновенная, вторая положительная.
Выспросив все, что ему хотелось, бугай сделал какие-то пометки в лохматой синей тетрадке на столе и, повернувшись всем корпусом так, что свет лампы оказался за его спиной, а лицо скрылось в черной тени, заявил супругам:
– Ну что ж… Дело ваше дрянь. Надо срочно руку ампутировать – а иначе заражение крови, летальной исход!
Ковалевы так и ахнули. Андрею Львовичу сделалось плохо. Без сил он опустился на стул.
– А может быть, уколы? Курс антибиотиков? – растерянно залепетала Лариса.
Но решительный бугай все эти глупости пресек в корне:
– Какие антибиотики, женщина?! У вас муж коньки вот-вот отбросит. Судя по цвету лица, ему уже недолго осталось.
– Но как же так?..
– А вот так! – Бугай выступил из черноты и могучими лапами обхватил плечо сомлевшего на стуле Андрея Львовича, показывая, как он намерен ему руку отрезать: – Вот тут отхватим по плечо, вот тут дренажики вставим, культю сделаем…
Впечатлительный Ковалев обмяк в могучих руках хирурга; пришлось ему нашатырь совать под нос.
Дело оборачивалось настоящим кошмаром: из-за кошачьей царапины руки лишаться?! Да как же так?!
Заметив нерешительность супругов, бугай в белом халате, казалось, рассердился. Он тут же выгнал их за дверь коморки в коридор:
– Ладно, идите думайте. А мне работать надо… Только учтите: через полчаса я сам уже резать не возьмусь. И никто не возьмется! Там такой сепсис идет – мама дорогая… Идите и решайте, что вам дороже: рука или жизнь?!
За дверью в коридоре их встретила медсестра. Цапнув Ларису за рукав, она отвела ее в сторону и прошипела:
– Вы что?! Это же Мамедов. Лучший хирург больницы! Соглашайтесь, пока предлагает! А то придут потом… заломят за то же самое пять тысяч долларов. Вам же мужа спасать надо! У нас тут на днях старушка лежала с точно таким же диагнозом – тоже кот оцарапал. Сейчас какое-то весеннее бешенство у кошек… Так ее не спасли. Не успели.
Андрей Львович едва не терял сознание, обливаясь холодным потом. Одна-единственная мысль колотилась в пустой голове, как наркоман в ломке за решеткой психдиспансера: «Рука или жизнь? Без руки или умереть?!» Он просто не мог рассуждать здраво. Лариса тоже была словно в тумане. Что делать? На что решиться?!
Сознание ответственности особенно ее тяготило. Все силы уходили только на то, чтоб хоть на ногах удержаться. По счастью, у нее была здоровая натура. «На все, Ларисочка, есть народная мудрость, – учила ее когда-то бабушка. – Главное – разобраться, к чему какая!»
«Один ум хорошо, а два – лучше!» – вспомнилось Ларисе. И она решилась.
– Послушай-ка… Ты еще не при смерти. На часах полпятого утра. Давай подождем. Поедем позавтракаем, что ли… Вернемся сюда хотя бы часов в семь. Здесь врачей уже побольше будет. Пусть консилиум соберут. Поговорим, посоветуемся.
Андрей Львович радостно согласился. Ему очень хотелось из больницы целым уйти.
– Конечно, – сказал он, – утром еще вернемся. Посоветуемся!
И – деру! Откуда только силы взялись.
Спустя три часа они действительно вернулись.
В восемь утра в больницу пришла новая медицинская смена. Знакомые коридоры уже не показались Ковалевым такими зловещими и безжизненными. Теперь тут полно было звуков; санитарки мыли полы, разносили склянки с лекарствами. Из столовой пахло пригоревшей кашей.
В приемном отделении их встретила симпатичная докторша. Осмотрела руку, назначила курс уколов антибиотика, выписала рецепт и, заполнив журнал, крикнула в двери:
– Следующий!
Ковалевы даже растерялись от такой простоты. Андрей Львович, шедший в больницу как на плаху, ощутил себя помилованным; душа его немедленно вознеслась на седьмое небо и оттуда, счастливо поплевывая на грешную землю, насмешливо косилась на происходящее.
Ларисе же захотелось как-то прояснить обстановку.
– Скажите, а врач Мамедов когда дежурит? – осторожно поинтересовалась она у докторши.
– Мамедов? А кто это? – удивилась та.
– Так это хирург ваш… Он же ночью дежурил!
– Что вы?! У нас таких нет, – ответила врач. – Я здесь уже десять лет работаю, никого у нас не было и нет с такой фамилией. Ни врачей, ни санитаров. Что вообще за фантазии?! Идите, лечитесь. Следующий!
Настаивать Ковалевы не стали.
Кто был этот хирург Мамедов, чего он хотел на самом деле – им так и не довелось узнать.
На их счастье.
Если человеку почки от господа бога бесплатно достались – это совсем не значит, что они ничего не стоят. А в столице имеется несколько таких местечек, где бесплатная медицина промышляет себе всякого рода плату… И на подобный промысел лучше не нарываться. Ибо ситуацией тогда будут управлять не законы жанра, а законы рынка!
Тайного медицинского черного рынка.
Призрачный поезд
Есть такие, кто считает меня сдвинутым. Но что же еще может сказать о поэте толпа? Стоит ли обращать внимание на подобные глупости?
Я знаю, что некоторые тайны московского Подземелья известны только мне одному. И готов поделиться ими… с теми, кто умеет слушать.
…Вы замечали, как странно выглядят некоторые станции московского метро? Не обращали внимания?
Когда голодный человек глазеет на величественные арки станции «Маяковская» – что он видит? Не красота красного гранита предстает его жадному взору, а кровяная колбаса зельц.
На станции «Комсомольская», в верхнем вестибюле, где выход к Ярославскому вокзалу, помните? Эти массивные хрустальные люстры похожи на замороженные в лед огромные ананасы… Я уж не говорю о «Белорусской», или бывшей «Колхозной площади». Там особенно разыгрались фантазии художников голодного времени.
О чем думали и мечтали – то и пытались изобразить. Так же поступали первобытные люди, малюя на стене мамонта охрой и с вожделением тыча в него копьем. Слюна брызгала во все стороны…
Но это вполне простительная слабость. А никого не пугает станция «Лубянка», бывшая «Дзержинская»? Серые глыбы в измененной перспективе колонн до того стесняют движение в середине платформы, что народу буквально приходится протискиваться между ними и дырами подземных переходов. Красный пол… Так и кажется, что здешние стены усмехаются в ответ на ваше жалкое раздражение. Их человеконенавистничество сродни нарочитой злобности египетских гробниц, в узких и затхлых коридорах притесняющих всякого грабителя, выталкивающих из себя возмутителей покоя. «Живым не место в царстве мертвых», – шелестит песчаная пыль и сыплется гиблым прахом на неосторожные головы.