Елена не сразу поняла, что именно ей говорят. А когда до нее дошло – едва не упала в обморок!
– Ваше заболевание вполне характерно для ферокактуса: это растение родом из американской горной пустыни, – вещал профессор Пауков. – Ферокактус не выносит темноты и холода – моментально начинается фитофтороз! Генетически вы – ближайший родственник этого растения, и, я полагаю, единственная возможность вылечиться для вас – следовать своей природе. То есть вам необходимо создать такие условия, при которых кактус внутри вас – то есть вы… будет чувствовать себя в своей тарелке. А лучше всего вот что! Заведите-ка такого зеленого друга в доме! Это будет ваш индикатор, по нему вы хорошо изучите все условия, которые необходимы и вам, и ему для счастливой здоровой жизни. Условия не слишком сложные: жара и солнце при повышенной влажности, либо сухость при ярком солнце и прохладе. Вот ваше лечение. Можно попробовать еще и специальные примочки против фитофтороза – в цветочных магазинах продается, например э-э-э…
Не дождавшись рецепта, Елена зарыдала – все-таки трудно привыкнуть к мысли, что ты отчасти кактус.
Доктор Пауков не был каким-то научным сухарем. Напротив, он был человек понимающий. Переждав кризисный момент, он дал пациентке успокоительного, а после долго и заботливо расспрашивал ее о родственниках, наследственных болезнях в анамнезе, о привычках и образе жизни. Ученому было крайне любопытно, каким путем девушка сумела породниться с кактусом и заполучить столь редкостную среди людей болезнь. Сочувствуя, Пауков пояснял:
– Я думаю, что вы… Как бы это сказать… Каким-то, понимаете, образом произошел горизонтальный обмен генами. Грубо говоря – вы что-то съели.
В конце концов добросовестный доктор Пауков раскопал тайну: всему виной оказался тот самый препарат, купленный в магазине «ПОХУДЕЙКА». Надо было внимательней читать английский текст! Как выяснилось, инструкцию перевели на русский не полностью.
Средство, которое помогло Елене стремительно сбросить сорок килограммов, являлось генно-модифицированным продуктом, основой которого как раз и послужил Ferocactus pilosus… В переводе с латинского – кактус мощный волосистый. Теперь Елена узнала, что означала симпатичная маркировка «FP cactaceae», которую она видела на капсулах.
Отныне, покупая продукты в магазинах, девушка тщательно изучала этикетки. Но это зря… Ведь генно-модифицированные продукты у нас пока никак не маркируют…
Доктор Пауков советовал Елене приобрести ферокактус, чтобы в домашних условиях изучить его привычки и пристрастия.
– Главное: правильный образ жизни! – настаивал доктор.
Образ жизни Елена поменяла кардинально, ориентируясь на предпочтения своего зеленого друга.
Солнце в комнатах в достаточной мере заменили лампы дневного света, прохладу создавали кондиционеры. Квартира в общем и целом потребовала минимальных переделок.
Мокрые желтые пятна с лица Елены постепенно сошли. Вернулась прежняя упругость мышц и кожи. Правда, вместе с этим волосы на руках и ногах тоже излишне укрепились, сделавшись ненатурально колкими…
Но это, впрочем, пустяки.
Ведь современная косметика предлагает столько прогрессивных средств для эпиляции!
Камера-оракул
События, произошедшие на станции «Александровский сад» в мартовскую неделю накануне выборов Президента России в 2004 году, не попали в официальные отчеты.
Удивляться этому не приходится. Предсказание будущего, выполненное самопроизвольно современной видеотехникой? Поверить в такое следственным органам было б, пожалуй, не проще, чем в Деда Мороза.
На входе в вестибюль станции «Александровский сад» установлены видеокамеры. В этом нет ничего необычного; видеокамеры установлены повсюду в метрополитене, особенно в центре.
Одна из видеокамер станции расположена таким образом, что помимо входа в метро захватывает еще и часть городской панорамы напротив, а также – угол знаменитого экзерциргауза, или Манежа.
Странности начались во вторник, 9 марта, вечером, в самое горячее время суток, когда толпы москвичей осаждают метро, возвращаясь с работы или учебы домой.
В охранном пункте станции «Александровский сад» дежурил молодой служащий Владислав Ершов. Скучая, он наблюдал кадры, передаваемые с четырех видеокамер узловой станции: три – из вестибюля «Александровского сада» и один – со станции «Боровицкая». Везде одно и то же: толпы входящих людей, толпы прорывающихся на пересадку и почти никого, кто хотел бы выйти… Как вдруг Ершов заметил, что одна из панорамных видеокамер показывает совершенно пустой вестибюль и закрытые стеклянные двери. И это в час пик?!
Ершов засомневался: может быть, он что-то пропустил? На всякий случай уточнил у своего сослуживца, дежурившего в тот день вместе с ним: может быть, вестибюль этот закрыт? Может, там проводятся ремонтные работы? Сослуживец, Геннадий Карагаев, удивился вопросу и сообщил, что нет, станция работает в обычном режиме. Более того, он сам только что побывал в том вестибюле и лично видел, какой там сейчас наплыв народу.
Ершов и Карагаев вместе всмотрелись в экран и увидели, что за дверями пустого вестибюля… горит здание Манежа! Языки огня вздымаются все выше, ветер относит их ко входу в метро, и временами пламя вспыхивает так ярко, что экран видеокамеры засвечивается!
– Чертовщина какая-то, – заметил Карагаев, завороженно наблюдая пожар.
– Надо звонить 01! – Ершов уже схватил трубку телефона, но напарник его остановил.
– Погоди! Я только что оттуда. Никакого пожара нет. Шли люди, там все нормально…
Кто-кто, а охранники хорошо понимают, что за ложный вызов им придется отвечать. Решили проверить: выбежали наружу, протолкались сквозь гущу идущих как ни в чем не бывало людей… На улице убедились: Манеж стоит, огня нет и в помине. Нет даже дыма. Даже запаха гари!
Тогда что и откуда транслирует видеокамера?!
Розыгрыш? Запись? Видеомонтаж?
Осмотрели видеокамеру – на первый взгляд с ней все было в порядке. Вернулись в дежурку и, посовещавшись, вызвали мастера по ремонту, отвечавшего за работу системы видеонаблюдения.
Мастер явился спустя сорок минут; к этому моменту камера, будто опомнившись, исправно показывала то же самое, что и все другие: толпы москвичей, осаждающих двери вестибюля. Никакого пожара в Манеже больше не было.
Причем не было даже в записи: каким-то необъяснимым образом та часть видеопленки, на которой должны были сохраниться кадры пожара, оказалась стерта. При этом и Ершов, и Карагаев утверждали, что не стирали видеозаписи.
На рассказы охранников о случившемся мастер отреагировал так же, как большинство мастеров, когда поломка бывает исправлена до их прихода: пожал плечами. Мало ли что случается? Магнитные поля, электромагнитные возмущения… По крайней мере, камера исправна и работает в штатном режиме. Как и все остальные видеокамеры. А тогда – с мастера какой спрос? Объяснять необъяснимое или тем более разбирать чужие галлюцинации – не его дело, к ремонту касательства не имеет.
На этом инцидент 9 марта был исчерпан.
…Чтобы заново повториться вечером 10 марта. Только с другим составом участников: в этот день по станции дежурили охранники Н. Бутенков и А. Гордиенко.
В момент, когда их внимание привлек горящий Манеж на экране, они сделали ровно то же самое, что и их товарищи накануне. Разве что мастер по ремонту в этот раз явился пораньше и успел вместе с другими ужаснуться грандиозной силе огня, пожирающего Манеж. Кроме того, А. Гордиенко успел заметить точное время начала пожара: 21:00 по московскому времени.
Проверка видеокамеры и всей системы наблюдения в среду отняла много времени, но так же, как и накануне, ни к каким новым открытиям мастера по ремонту не подвигла.
Все, кто видел несуществующий пожар, транслируемый видеокамерой, в один голос утверждали, что это было жуткое зрелище. Огонь бушевал так яростно, что казался живым; у зрителей то и дело возникало ощущение, что стекло экрана может расплавиться от жары. Рядом с видеоаппаратурой люди чувствовали нехватку воздуха; многим мерещился запах дыма.
Пожар-галлюцинация продолжался до 21:21, после чего камера снова будто бы вернулась в сознание и как ни в чем не бывало начала показывать пассажиров, торопливо пропускающих картонные проездные через электронные блоки входных стоек.
Необъяснимый феномен повторялся вечер за вечером в течение всей недели. Все сотрудники «Александровского сада» и прилегающих станций были уже в курсе. Многие лично видели Манеж, сгорающий в пожаре, которого нет.
Были высказаны различные предположения и догадки: от более-менее материалистических и научно обоснованных до запредельно фантастичных. Кто-то выдумал странную версию, что на камеру непонятным образом воздействуют духи прошлого и наблюдатели видят на экране пожар Москвы при Наполеоне. Большинство со смехом опровергали эту фантастическую теорию: все знают, что Манеж выстроен был А. Бетанкуром только в 1817 году, как раз в честь победы над Наполеоном. При чем же тут какие-то духи прошлого? Другие возражали: дескать, место все-таки историческое, в самом сердце столицы. Если при Наполеоне Манежа и не было, то, может, что-то другое было? В конце концов, за таким пламенем и не разглядишь толком – что же там на самом деле горит!
Кадры чудовищного пожара беспокоили всех, кто их видел. Каждому казалось, что здесь что-то нечисто и следует срочно принять меры. Но – какие? С экрана на людей веяло большой бедой, но никто не знал, что предпринять.
14 марта 2004 года видеокамера – возмутительница спокойствия – оказалась сломана и уже больше ничего не показывала.
Именно в этот день Манеж выгорел дотла.
Пожар начался ровно в 21 час по московскому времени. По всей стране были как раз закрыты участки для голосования – выборы Президента России состоялись. Весь день в Москве порядок охраняли в усиленном режиме. Во всех учреждениях дежурили, особенно на территориях, прилегающих к Кремлю непосредственно. Такой территорией был и Манеж. И тем не менее…