– Прикинь, Семенов? – говорил мордатый мент с пышными усами другому, безусому. – Опять красный «Мерседес»! Сколько уже здесь народу побилось…
– Откуда знаешь? – не верил безусый.
– Мне Кирюха сказал. Говорит, когда их наряд подъехал к остановке: кошмар, сколько этот козел народу подавил – человек семь, не меньше! Кирюха смотрит, а эта гнида вроде как шевелится там… Подскочил в сердцах, думал: ну щас съезжу мерзавцу между глаз до кучи. Надо же: скоко народу перекалечил, а сам цел! Только когда подошел, увидел, как у того глаза порезаны и сам стонет: «Красный «мерс», красный «мерс»»… ну как попка бестолковый. Кирюха и махнул рукой на него. Да тут и «Скорая» подъехала – не до того.
– Значит, снова Рома Копытин шалит? – полуутвердительно спросил безусый и глухо закашлялся.
– Точно. Нет окаянному угомона… Ребята радовались, когда он гробанулся, – думали, все: не будет больше гонок и аварий. Не станет без него местная шелупонь выкаблучивать на дороге… А он – на тебе, какой злостный оказался! После смерти – и то буянит… По-прежнему первый на трассе! – И тут мент засмеялся.
Впрочем, смеялся он так чудовищно громко, что Олег засомневался – точно ли это мент смеется?
Скорее, это был кто-то другой.
Вечеринка мертвеца
Теперь уже и не вспомнить – кто первый предложил потусить у Дюшки Мирзоева в четверг вечером.
Хотя – какая разница, кто первый?.. У Дюшки так и так постоянно тусили чуть ли не всем факультетным кагалом. Никто и не думал, типа принц Датский: идти или не идти?
Не студенческое это дело – раздумывать.
Вопрос перед студентом стоит обычно простой: что есть, чтоб съесть?..
А этот вопрос имеет решение. Девчонки сгоношили из случайных ингредиентов с бору по сосенке – кто картошки принес, кто свеколку, кто морковку, кто полбаночки тушенки, кто масло, кто майонез – пир практически на весь мир из левого рукава, а ребята скинулись и обеспечили заправку горючим.
И было, как всегда, весело.
В шесть часов дозвонился Дюшке его двоюродный брат Костян с мехмата и пообещал подвалить попозже, зато с настоящим тортом – ему, счастливчику, «денюшку» родители подбросили. Как раз вовремя.
Компания дико обрадовалась. Вожделея обещанный тортик, стали решать: чем его встретить? Посовещались и скинулись последней мелочью из карманов.
Мелочи оказалось неожиданно много. Могло хватить на две двухлитровые баклажки крепкого пива.
В ожидании Костика отправили Пашку с Танькой за пивной добавкой.
Время наступило уже темное, кто-то из девочек зажег ароматические свечи – чтоб сигаретный дым как-то нейтрализовать. Ну и для романтики, наверное.
Однако романтика не пошла.
Хриплым голосом удавленника Макс предложил рассказать историю.
«Очень, очень страшную историю…»
Ёлка демонстративно засмеялась и похвасталась, что никаких страшных историй с детства не боится. Но, во-первых, голос у нее подозрительно дрожал, а во-вторых, ей, как блондинке, разумеется, не поверили.
Поэтому Макс тут же выключил верхний свет и начал рассказывать:
– Лешка с исторического в прошлом году… Помните Лешку? Ну, дохлого такого, с патлами? Погоняло – Архетип?.. Вот-вот. Он самый. Короче, подвезло ему пару лет назад поехать в Сирию с нашей партией археологов на раскопки. Ну, копали они там, копали. Холм какой-то копали, не знаю, какой эпохи. Наших там было человека четыре всего, и все на черных работах, вместе с египетскими работягами. Ну, короче, как-то раз подвезло им несказанно! Раскопали кувшин – офигенный кувшин, почти целый. Здоровый такой, крышкой закрыт. Крышку отковыряли – а там мед! Прикиньте, да? Ну, посоветовались – решили: наверно, кто-то из местных, деревенских, кувшин с медом тут спрятал от жары да и забыл. Взяли они этот кувшин и за обедом навернули. Обеды в партии какие? Шибко не растолстеешь. А тут – мед! Подарок судьбы. Навернули, короче, подарок с нашим удовольствием.
Налопались сладенького. Сидят, счастливые, – студенты и египтяне эти, работяги, лыбятся. Пузо наели. Но тут один неугомонный египтянин еще разок решил напоследок… Черпанул половником меду, вытаскивает, а там… черепушка. Небольшая такая, но вполне натуральная. Оказалось – древнеегипетский кувшин-то был! В нем ребенка похоронили… Зачем в меду? А кто его знает? Религия у них такая была. А может, от большой любви – родители… Новые древнеегиптяне какие-нибудь, не знаю.
Лешка говорит: как сидел – так и вывернул все из себя обратно, прямо в тарелку. Распугал там всех египтян. И этих, и прежних – короче, все прифигели. Вот так.
Неизвестно, какой реакции на свою трогательную повесть ожидал Макс. Но явно не той, что получилась: Маракасов первым заржал, словно богатырский конь, а за ним и вся компания под стол повалилась от хохота – Дюшка аж носом хлюпал от восторга, даже впечатлительная блондинка Ёлка хихикала.
Тут как раз Татьяна с Пашкой вернулись с новой порцией бухла. Пришли и ничего понять не могут: все ржут в комнате, как ошалелые.
– Вы чего тут? – спрашивают.
– Да мы тут того… страшные… истории рассказываем, – всхлипывая от смеха, ответил за всех Маракасов. Его слова вызвали новую порцию громового хохота.
– Я не понял – это нервное? – Макс интересуется. Кислый, как прокисшая капуста.
А Дюшка:
– Да, наших не проймешь! Суровые геологи…
– Ну, тогда сами рассказывайте, – обиделся Макс. – А я спать пойду!
В Дюшкином блоке было огромное удобство для всяких вечеринок – две комнаты на четверых. Всегда этим пользовались всякие парочки. И уставшие от вечеринок хозяева – тоже.
Но Дюшка Макса не пустил спать. Сиди, говорит. Все равно там Ромка учит, и я сейчас тоже пойду – мне завтра курсач сдавать. А ты, говорит, как-никак дежурный у нас.
Ну Макс и остался. Подначивает: ну, кто что-нибудь страшненькое знает? Чтоб покруче?
– Я могу! – вскинулась Ёлка.
Дюшка пошел к себе курсач доделывать. Завещал позвать его, когда брат Костян подвалит наконец с тортом. А остальные разлили пиво по кругу, уселись тесным кружком. И гордая блондинка приняла эстафету:
– Мне рассказывала одна подруга. Она недавно уехала в Америку к родственникам и там подружилась с одной девушкой из Италии. А у той родни много, и она часто у них в доме бывала. Итальянцы шумные, но добрые, гостеприимные, для них родня – это все. Переписываются, посылки какие-то друг другу посылают постоянно. Для них это важно.
Ну вот, как-то сидела она у них в гостях, а итальянцы эти получили письмо от своих родственников из Бари. Открыли – в конверте какой-то коричневый порошок. И все. Думают: что это такое? Ну, потом отец их, Джованни, вспомнил: а, говорит, это я про какую-то там приправу дедушке писал, мол, в Америке ее нет. Вот, наверное, они взяли и прислали. Порадовались, что такая родня у них заботливая. И тут же на кухню – порошком пасту приправили! Сели за стол, едят…
Вдруг – звонок. Мать пошла разговаривать по телефону. Минут через пять слышат: визжит. Загремело что-то, и – тишина. Отец встревожился, пошел посмотреть к телефону – и тоже нету и нету. Пошли поглядеть – что с ними. Оказалось, оба родителя в обмороке лежат на полу, в телефоне гудки. Что происходит? Все перепугались.
Вскоре выяснилась ужасная вещь: дедушка из Бари завещал своим внукам похоронить себя в Америке. Во исполнение его воли послушные родственники старичка кремировали, а прах, чтобы сильно не тратиться, прямо в конверте переслали почтой. Хотели заранее позвонить, но немножко не рассчитали. Не знали, что почта так хорошо работает.
Так вот по нечаянности съели дедушку вместе с пастой… то есть, значит, с макаронами. Упокой, Господи, его душу.
Должно быть, темнота уже сгустилась до нужной кондиции. В комнате что-то скрипнуло, и пламя свечей заметалось, раскачивая тени на потолке. Все напряглись. Но это оказался всего лишь Дюшка.
Он выступил из мрака и произнес печально:
– Серега, ты не брал мой учебник? «Моделирование контаминационных процессов». Часть 2-я, Шестакова.
– Тьфу ты, Дюшка! – ответил Маракасов. – Очень ты вовремя! Тут такой каннибализм, понимаешь… а ты! Гидрогеодинамику тебе, что ли? У меня нет. У Скворцова спроси. Где Ромка-то?
– Да он же с тобой сидел? Или нет? – удивился Макс. Но их разборки пресекли возгласы веселой компании: каждый хотел рассказать что-нибудь катастрофически кошмарное. Всех перекричал Пашка.
– Я, я! Дайте я расскажу! Давай, Дюшка, отваливай со своей геодинамикой, не канифоль мозги!
Печальное Дюшкино лицо скрылось во тьме, а Пашка громко зашептал голосом театрального злодея:
– Одного студента любимая девушка позвала к себе домой на день рождения. Собиралась с родителями познакомить, то-се… А парень как раз последние гроши со стипухи пропил. Ни подарка, ни цветов купить. Отказаться тоже никак – любимая девушка все-таки.
Ну вот, едет он в метро, отчаивается. И вдруг видит: в вагоне рядом с ним старая-престарая бабулька присаживается и в руках у нее торт в коробочке. Ленточкой перевязан, нарядный такой. Парень и запал на этот торт. И стыдно, и боязно. А хоцца – страх! Аж слюна капает. С другой стороны – ему куда деваться-то? Бабке чего? Она старая уже, тортов понаелась. И вообще раззява – сидит тихонечко, сопит себе в две дырки… Ну парень и решился. Подошла его станция, он торт у бабки выхватил – и прыг из вагона. Руки в ноги – бежать. В метро толчея – в пять минут затерялся, бабка и спохватиться не успела.
Приехал к девушке в гости, торжественно тортик вручил, в щечку чмок – жених женихом, родители не нарадуются. Ну, все честь по чести: сперва закуски-выпивка, потом горячее, потом чай поспел. Подаренный тортик посреди стола водрузили, веревочку разрезали… Глядь, а там – кот дохлый лежит. Окоченел. Шерсть в кровище, глаз вывалился… Видать, под машину животный попал. Бабулька своего любимца хоронить везла.