Я махнул рукой. «Без проблем. Давай лучше поедем в Англию. Уверен, он поймёт. Мы сможем навестить твоих бабушку и дедушку, провести время с доктором Хьюзом, провести время вместе, только ты и я».
Чуть не упав с шины, она обняла меня за шею и крепко поцеловала в щеку. Её лицо сияло. «Мне уже лучше». Потом она нахмурилась. «Как ты сюда попал? Тебя Джош привёз?»
«Да. Он пошёл в магазин выпить кофе».
«Он ведь не знает про Диснейленд, да?»
«Наш секрет». Я усмехнулся. «А как ты вообще туда попала?»
«Я взяла ключ взаймы и порезалась, дура». Она не могла перестать улыбаться. «Ладно, поехали».
Мы немного погуляли по заднему двору, пока Келли разглядывала качели, а затем заперли дом. Птица пролетела над травой и взмыла в небо, и я позвонил Джошу на мобильный, когда мы выезжали с подъездной дорожки.
11
Бромли, Великобритания, четверг, 8 мая, 09:10. Бабушка и дедушка Келли стояли возле своего бунгало 1980-х годов, под небольшой деревянной табличкой «Сикаморы». Кармен всё ещё суетилась. «У тебя есть ключ? Мы потом зайдём в Safeway».
Я помахал ей этим, пока Келли пристегивала ремень безопасности, с выражением лица таким же унылым, как день за окном. Я завёл мотор, и нам помахали, словно мы уезжали навсегда, а не на один день. Кармен всегда нервничала перед отъездом. Видимо, она изменилась с тех пор, как её сестра, её единственная вторая половинка, уехала в отпуск в Австралию вскоре после свадьбы Кармен и в итоге вышла замуж за парня в Сиднее, у которого были деньги на собственный дом. Ну, что-то в этом роде – я бы проигнорировал её слова о том, что Джимми никогда не зарабатывал на целый дом в Бромли.
Кармен и Джимми совсем не изменились с тех пор, как я видел их в последний раз, довольно давно, и у них обоих ничего не было в жизни. Но, наверное, они стали такими с тех пор, как поженились, и Джимми начал вкалывать, чтобы Кармен не отставала от австралийских Джонсов. У него всё тот же почти безупречный пятнадцатилетний «Ровер», а Кармен всё так же содержала дом в идеальной чистоте, как в выставочном зале. Она всё ещё винила меня в убийстве сына, хотя меня там и не было. Мы оба работали в одной сфере, и её этого вполне устраивало. Они оба всё ещё злились, что в завещании Кев и Марша назначили нас с Джошем совместными опекунами их детей.
Келли просто сидела, не произнося ни слова, глядя в окно на оживлённые улицы. Джош был прав насчёт перепадов настроения: сейчас она была настолько подавлена, что я не был уверен, что она когда-нибудь вернётся в прежнее состояние, но потом я вспомнил, как далеко она продвинулась с тех пор, как я её нашёл. Я подумал, не сказал ли я что-то не то, или она услышала, как я говорил её бабушке и дедушке. Я всегда старался не говорить ей, что я о них думаю на самом деле. Сегодня утром было особенно тяжело, потому что я подслушал, как Джимми соглашался с Кармен, что проблема Келли – полностью моя вина. И дело тут не в этом добром человеке, Джоше: он взял её к себе по доброте душевной, лично познакомил с Богом и окружил любовью и заботой. Нет, запомните её слова, ничего бы этого не случилось, если бы я не настоял на том, чтобы сам заботиться о ней с самого начала, и не оставил её в этой хорошей христианской семье. Ну, вот жесть. Это случилось, и, чёрт возьми, они скоро умрут, так что им лучше бы высказать все свои претензии, пока есть возможность. Я мельком увидел себя в зеркале заднего вида, ухмыляющегося, как идиот. Каким-то образом Кармен и Джимми действительно пробудили во мне лучшие качества.
Мы были чуть южнее Темзы и проезжали мимо большого «Макдоналдса». Мне захотелось заполнить тишину. Последние десять минут я слышал только «да», «нет», «может быть», «как угодно». Я указал на плакаты «Макдоналдса», изо всех сил стараясь сохранить улыбку. «Эй, смотри, «Макдоналдс» вернулся. Может, потом перекусим?»
«Да, как хочешь».
Я украдкой взглянул на неё. Что, чёрт возьми, творилось в её молодой голове? Наверное, то же самое, что и в моей. Я просто научился лучше это скрывать. «Причалы» – большой таунхаус на зелёной площади с видом на центральные сады, огороженные забором и воротами, так что только жильцы могли наслаждаться аккуратно подстриженной травой. Всё в этом районе и в самом здании говорило о том, что это учреждение специализируется на проблемах богатых, что было печально, потому что я к ним не относился.
Я нашёл парковочное место для дешёвой Corsa, взятой в аренду, заглушил двигатель и, отстёгивая ремень безопасности, посмотрел на Келли. «Выглядит как всегда прекрасно, не правда ли?»
Нет ответа.
«Я всегда задавался вопросом, почему это место называют «Причал». Мы же в полумиле от Темзы — где же лодки?»
Келли, всё ещё молча, расстёгнула ремень, словно вся тяжесть мира лежала на её плечах. Я вышел, бросил несколько фунтовых монет в счётчик, и мы вместе поднялись по трём каменным ступеням, пройдя между красиво расписанными коваными перилами и пройдя сквозь стеклянные двери. Приёмная была роскошной, как главный офис частного банка, с викторианскими картинами маслом на стенах и пахнущей полиролью для мебели. Из-за стойки вышла безупречно одетая женщина и провела нас в зал ожидания, предложив напитки. Келли всё ещё была в состоянии «чего угодно», поэтому я заказал колу и белый кофе без сахара. Мы знали дорогу и устроились рядом на большом красном кожаном диване «честерфилд». На низком стеклянном столике перед нами лежал разворот журналов о недвижимости юга Франции и Карибского бассейна. Отличная работа, если вам повезёт, эта терапия.
Келли положила руки на обтянутые джинсами бёдра, но всё остальное её тело словно сжалось. Указательный палец всё ещё был красным, а кожа под пластырем шелушилась. Я кивнул. «Болит? Я думал, уже всё прошло».
«Просто всё стало немного странно. Всё в порядке, понятно?»
Вошла администратор с напитками, и Келли, казалось, оживилась. Затем в комнату вошёл доктор Хьюз с широкой, тёплой улыбкой. «Здравствуйте, Келли. Давно мы не виделись». Она проигнорировала меня, что было вполне логично: она пришла не ради меня. «Какая вы замечательная молодая леди».
Щеки Келли порозовели, когда мы обе встали, но, по крайней мере, при виде доктора Хьюза на ее лице появился намек на улыбку, и от этого мне стало намного лучше.
Хьюз выглядела всё так же эффектно за своими очками-полумесяцами. Ей, должно быть, было уже около шестидесяти, и она всё ещё носила пышную седую причёску, делавшую её скорее похожей на американскую дикторшу, чем на психиатра. На ней был чёрный брючный костюм, который можно купить только за платиновую карту American Express. Разговаривая с Келли, она несколько раз коротко кивнула в ответ, но затем широко улыбнулась, и вдруг, сколько бы я ни платил, я понял, что это того стоит.
«Поднимемся ненадолго наверх, Келли?» Она открыла дверь и провела ее внутрь.
Келли повернулась ко мне: «Ты ждёшь здесь, да?»
«Я буду здесь».
Я снова сел, и пожарная дверь с шелестом закрылась.
12
Ровно через пятьдесят пять минут дверь снова открылась, и появился Хьюз. Она оглянулась в коридор и сказала: «Да, он здесь».
Келли вошла в комнату, и её лицо выглядело почти так же, как по дороге сюда. Это было прекрасно: я доверял Хьюзу. Речь не шла о мгновенном эффекте. Она по-прежнему уделяла всё своё внимание Келли. «Значит, в то же время в субботу?»
Келли кивнула, накидывая пальто на плечи, и мы пошли обратно к машине. С прошлого раза я знал, что спрашивать, как всё прошло, не стоит. Хьюз сказала, что если захочет, то сама расскажет. Она также сказала, что не будет обсуждать ничего из того, что говорила ей Келли, если только это не подвергает опасности ребёнка. Мне оставалось только заткнуться и ждать.
Когда я нажал на брелок, мигнули габаритные огни, и мы сели в машину. «Старушка не сильно изменилась, не правда ли?»
Она пристегнула ремень безопасности. «Нет».
Разговоры прекратились, пока мы ползли обратно в южный Лондон. Я проверил трекер. Было десять минут седьмого. Мы никак не могли быть в Бромли к семи. Я достал свой трёхдиапазонный телефон, и она с подозрением посмотрела на меня. «Я позвоню им. Мы не успеем».
Неудивительно, что на другом конце провода взяли трубку: Джимми к ней даже близко не подпускали. «Кармен, это Ник. На дорогах просто кошмар, и я не думаю, что мы вернёмся к семи».
Келли указала на мобильный телефон, качая головой.
«Ах, какая жалость. Мы специально пошли в Safeway. Я потратила целую вечность на его подготовку. Джимми не сможет ждать. Мы всегда ужинаем в семь».
«Мне очень жаль. Мы что-нибудь купим по дороге». Мне удалось сдержаться, чтобы не сказать, что я бы хотел получить кусок пирога побольше.
«Ты каждый раз будешь опаздывать?»
Я глубоко вздохнул. «Зависит от пробок. Слушай, мы должны вернуться самое позднее к девяти».
«Могу я с ней поговорить? Как она? Как всё прошло?»
«С ней всё в порядке. Она спит сзади. Я тебе потом расскажу. Я принесу ей поесть, не волнуйся. Мы как раз въезжаем в туннель. Мне пора идти». «Пока».
Я нажал красную кнопку и ухмыльнулся Келли. «Это тебе дорого обойдётся». Наконец я увидел слабый проблеск улыбки в свете встречных машин.
«Извини, я не хотела с ней разговаривать», — сказала она. «Но она просто сказала мне, чтобы я не снимала пальто и кормила меня как следует».
«Думаю, вы немного несправедливы. Возможно, она хотела обсудить что-то вроде гуманитарного кризиса в Ираке».
Улыбка Келли стала шире, и я почувствовал, как у меня поднялось настроение. «Кстати о еде, как насчёт МакРиба?»
Вскоре мы оказались в очереди у переполненного «Макдоналдса» на кольцевой развязке Уондсворт. Там было полно таких же, как мы, людей, которые просто сдали работу после рабочего дня, вместо того чтобы пойти домой и приготовить еду. После того, как мы потратили целую вечность на то, чтобы дойти до стойки, мы не могли больше ждать новую порцию «МакРибс», поэтому оба заказали четвертьфунтовый сэндвич и большую картошку фри. Келли также захотела молочный коктейль. Она пошла занять столик, где, как она заметила, кто-то только что выходил, а я последовал за ней с подносом.