За сеткой в одном из окон верхнего этажа зажегся свет, затем главные шторы быстро задернулись.
Камера начала вращаться с тихим электрическим свистом. Я достал телефон и поднёс его к уху вместо использования гарнитуры, чтобы все наблюдатели поняли, что я здесь не просто так. «Камера снова движется».
«Нашёл». Последовала пауза. «Дом номер тридцать три. Тридцать три. Он тот, что ближе всего к многоквартирному дому».
«Ладно, тридцать три, понял. Просто иди за угол, и ты меня увидишь».
Камера сфокусировалась на Биркенхеде, а значит, я, должно быть, оказался под уличным фонарём. Я широко улыбнулся, когда Сьюзи появилась в кадре и протянула руки. Мы поцеловались, обнялись и выключили телефоны. Камера осталась на месте, пока я прислонился к воротам, чтобы дать ей возможность как следует рассмотреть заднюю часть дома.
«Третий этаж». Я почувствовал, как её голова покачнулась у меня на плече, когда она подняла взгляд. «Видишь полоску света между шторами?»
'Да.'
«Это произошло через минуту после того, как он вошёл в дом. Это должен быть он, и он должен быть один. Давайте уйдём из поля зрения. Мы сразу повернем на улицу Святого Чада».
Я держал её за руку, пока мы переходили дорогу под камерой. Она не поворачивалась, чтобы следить за нами. Мы не видели больше камер впереди, только таблички на фонарных столбах, возвещавшие, что «Соседский дозор» действительно работает.
Она ткнула меня в руку. «Эй, почему ты разрешил ему взять мой номер? Что с твоим?»
«Я расскажу тебе, как только мы вернемся в квартиру».
Сьюзи достала пачку никотиновой жевательной резинки и кивнула в сторону красной неоновой вывески китайской методистской церкви, засветившись. «Как будто снова в отпуске».
«Значит, закончились B и H?»
Она повернулась и притворно выпустила в мою сторону клуб дыма.
«Мне бы хотелось, чтобы этот «Да-мэн» сказал нам, кто это был». Она отложила пачку и начала жевать.
«Он, должно быть, знает, как сильно мы любим сюрпризы».
«Знаете что? У меня плохое предчувствие насчёт этого так называемого источника. Террористы, чёрт возьми, кем он себя возомнил?»
«Я думал, тебе все равно».
Она внимательно посмотрела на меня. Она не была уверена, не издеваюсь ли я.
«Они служат определённой цели», — передразнил я. «Мне всё равно, зачем они это делают, главное, чтобы они это делали».
Она сплюнула наполовину пережеванную жвачку в канаву, выглядя при этом с отвращением. «На вкус – дерьмо. Слушай, мне кажется, нам нужно быть осторожнее с ним и теми двумя».
Я рассказала ей о стрижках Грея и Нейви и их гладких лицах. «Они могли просто пойти работать в парикмахерскую – или же обстричь не только волосы, но и бороды, чтобы не выделяться. Это может быть для нас хорошо, а может и нет».
«Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны, хорошо?»
Когда мы проходили мимо церкви, из тени выступила фигура. Это был белый парень лет двадцати с небольшим, в чёрной кожаной куртке и рваных джинсах. Даже при таком освещении я видел, что его глаза налились кровью и дико сверкали. «Эй, тебе белые или коричневые?» Это прозвучало скорее как угроза, чем как предложение этой недели.
Мы не сбились с шага. «С нами всё в порядке, спасибо, приятель». Я покачал головой. «Нам ничего не нужно».
Он пошёл следом. «Пошли со мной, спустимся сюда». Его голос звучал, как звук магнитофона с севшими батарейками. «Давай, давай». Он махнул рукой в сторону задней части церкви. «У меня есть белые, у меня есть коричневые, по десятке за попытку».
На этот раз Сюзи была резче: «Какую часть слова «нет» ты не понимаешь?»
Он остановился и покачнулся. «Ты издеваешься, блядь? Я вырву тебе кишки к чертям».
Мы продолжали идти, но оба не упускали его из виду, на случай, если всё выйдет из-под контроля. Он сунул правую руку в карман. «Я вас обоих порежу. Грёбаные твари».
Сьюзи тихо рассмеялась, пока мы шли дальше. Она была права: мы не хотели привлекать к себе внимания; лучше было просто идти дальше.
Он не собирался идти за нами на главную улицу – было ясно, что он предпочитает темноту. Вместо этого он просто крикнул: «Пошёл ты, шлюха!» – и рассмеялся про себя. «Если они тебе не нужны, я продам их твоим ёбаным детям – твои девчонки отсосали бы у меня за пакетик».
Развернувшись на каблуках, я направилась прямо к нему, лицо у меня пылало. Я знала, что не стоит этого делать, но чёрт с ним.
Сьюзи была совсем рядом. «Оставь это, Ник, пойдём. Мы здесь не для этого». Она подошла ко мне и схватила за руку, пытаясь заглянуть мне в глаза. «Не сейчас, приятель, не сейчас. Нам нужно идти».
Маленький ублюдок пошатнулся к стене церкви, хихикая, как гиена. «Ну, пошли, ёбаные придурки…»
«Ради всего святого, Ник, что это вообще было? Я сейчас изо всех сил пытаюсь представить тебя с мозгом. Если он ещё там, включи эту хрень».
Она потащила меня к главной улице, и мы двинулись на запад, пока нам не удалось поймать такси.
24
Маленький красный светодиод на панели сигнализации мигал, пока я набирал восемь цифр, чтобы не потревожить сотрудников службы быстрого реагирования, которые сели за стол, чтобы послушать «Счет». Сьюзи уже прошла мимо меня и направилась к холодильнику с двумя пакетами еды для микроволновки. Мы становились настоящей семейной парой.
Я видел, что пока нас не было, всё прошло гладко. Иветт оставила аптечку NBC: она лежала на кровати Сьюзи, всё ещё в вакуумных пластиковых пакетах. На журнальном столике в гостиной стояла коричневая картонная коробка, примерно десять на восемь футов, с открытой крышкой, доверху заполненная блистерами с блестящими тёмно-зелёными капсулами. Я взял одну и перевернул. «У нас есть доксициклин».
«О, отлично», — раздался из кухни голос Сьюзи. «Время вечеринки».
Две упаковки таблеток отправились в мой задний карман, а поясная сумка и Браунинг — на телевизор.
Там же были два комплекта ключей и рукописная записка: «Машины на парковке для жильцов. Вам нравится Mondeo или Peugeot?»
«Да ладно, что ты думаешь?»
Обе машины были бы подготовлены к операции. Все дефекты, такие как наклейка дилера на заднем стекле или царапины на кузове, были бы удалены. Лампочки освещения салона также были бы вынуты, чтобы мы могли работать ночью, не привлекая внимания при посадке и высадке. Также под приборной панелью были бы два тумблера для отключения стоп-сигналов и фонарей заднего хода.
Следующим пунктом в записке было то, что Иветта спросила, не хочу ли я, чтобы кто-нибудь забрал мою арендованную машину обратно. Эти люди знали всё: личной жизни не существует.
Я рухнул на диван и нажал на пульт управления Sky, прокручивая круглосуточные новостные каналы, чтобы быть в курсе всех мрачных и тревожных событий.
Сьюзи вошла, жуя жвачку. Вкус ей совсем не понравился. «Я привыкну, не волнуйся. Может, нам уже сейчас зарядить магазины SD, как думаешь?»
Я подключил телефон к зарядному устройству и пошёл за ней в спальню. Она вытащила из-под кровати чемодан, достала два прозрачных пластиковых пакета, полных патронов, и бросила мне пару хирургических перчаток.
Я взял один из пистолетов-пулеметов и выполнил несколько упражнений на холостом ходу, оттянув назад курок в верхней части ствола и убедившись, что в патроннике нет патронов, затем позволив рабочим частям самостоятельно двигаться вперёд и плавно нажимая на спусковой крючок, пока не нащупал второе усилие. У него был гораздо меньший люфт, чем у «Браунинга», что было бы настоящей головной болью в громоздких резиновых перчатках для защиты от ОМП, плюс тонкие белые хлопковые подкладки, впитывающие пот.
На рукоятке пистолета имелся переключатель режима стрельбы очередями по три патрона и одиночными выстрелами. Нажмите на предохранитель большим пальцем правой руки до первого щелчка, и при каждом нажатии на спусковой крючок будет производиться только один выстрел. Если нажать на предохранитель ещё раз до упора, то будет произведена очередь из трёх патронов.
Если у вас заканчивались патроны в оригинальном MP5, рабочие части всё равно двигались вперёд и фиксировались, как будто патрон был доставлен из магазина и дослан в патронник. В таком случае, когда вы нажимали на спусковой крючок при пустом патроннике, вы получали щелчок, который становился неумолимым. Чтобы сменить магазин, нужно было взвести курок, перезарядить оружие, а затем резко нажать на рукоятку взвода, чтобы рабочие части двигались вперёд и досылали патрон, прежде чем можно было продолжить стрельбу. Настоящая головная боль, особенно если по вам стреляли.
Эти MP5 SD работали по тому же принципу, что и штурмовые винтовки M16 и все полуавтоматические пистолеты: после выстрела последнего патрона рабочие части оставались сзади. Нужно было лишь вставить магазин и нажать на рычаг затвора. Это немного упрощало жизнь, и я был за.
Но больше всего мне понравился HDS [голографический дифракционный прицел]. Этот прицел был похож на маленький экран телевизора. Я нажал правую кнопку чуть ниже экрана, и Сьюзи посмотрела на меня, чтобы посмотреть, что я делаю. «Ты когда-нибудь пользовался таким?»
Она кивнула. «В прошлом году. Ничего особенного, просто вырубили уличные фонари и собаку накануне похода в офисное здание. Хороший набор, правда?»
«Это преуменьшение века».
Я навёл оружие на цель: прикроватная лампа вот-вот должна была получить хорошие новости. Внутри экрана горел тусклый белый свет, в центре которого находился круг с точкой. Свет не был виден со стороны ствола оружия. Поразить быстро движущиеся или множественные цели в замкнутом пространстве было проще простого. Это было похоже на фотосъёмку цифровым фотоаппаратом: можно держать оба глаза открытыми, но прицеливаться на цель сразу же, как только её увидишь, даже через окуляры респиратора.
Многим это не нравилось, но мне нравилось. Если стреляешь в условиях ближнего боя (CQB), оба глаза должны быть открыты: нужно видеть все угрозы вокруг, постоянно.