Главной проблемой, с которой мы столкнулись после этого с Сьюзи, было то, что у нас оставалось ещё четыре дня нашего пакетного тура. Мы не могли просто собрать вещи и улететь домой обычным рейсом: всё должно было выглядеть как обычно; нам нужно было действовать быстро. Мы осмотрели множество туристических достопримечательностей, а не валялись у бассейна – мне нужно было спрятаться от посторонних глаз и держаться как можно незаметнее. Было такое ощущение, будто мы целыми днями ездим на велорикше от храма к храму.
Я вернул мотоцикл; ущерб обошелся мне в 150 долларов, но меня просто списали со счетов, как очередного некомпетентного туриста. Ни об убийстве, ни об исчезновении двух официантов за оставшиеся четыре дня не сообщалось в New Straits Times, а это, вероятно, означало, что к моменту нашего отъезда из страны никто не наткнулся ни на «Лайт Эйс», ни на тело, кишащее мухами. На самом деле, главным событием в газетах было обвинение жены какого-то политика в халвате – правонарушении, связанном с нахождением в непосредственной близости от лица противоположного пола, не являющегося её родственником. Она смотрела телевизор с тремя студентами Международного исламского университета, когда группа сотрудников религиозного департамента Федеральной территории совершила обыск в квартире после жалобы соседей. Если вина будет доказана, им грозит штраф в размере трёх тысяч долларов и тюремное заключение сроком до двух лет. Как сказала Сьюзи, ей повезло, что она не сидела с тремя наркоторговцами, смотрящими спутниковые каналы с помощью сомнительной карты Sky.
Револьвер Сьюзи курьер из «Фирмы» оставил в тайнике для писем в женском туалете «Старбакса». Я сделал ещё один глоток их кофе; глобализация стала реальностью, эти ребята проникали всюду. Тот револьвер находился в торговом центре в приличной части Джорджтауна, столицы острова. Оружие и шесть патронов – вот всё, что нам дали, так что Сьюзи должна была убедиться, что всё сделала правильно. Неудивительно, что она вела себя как сумасшедшая, нырнув через окно «Лайт Эйса». Она знала, что не может позволить себе тратить ни единого выстрела.
Было бы лучше, если бы мы передали ящик с вином в последний вечер, чтобы мы могли выполнить задание и уехать из Пенанга на следующий день. Но я был рад, что это не произошло в первую ночь, иначе у нас не хватило бы времени на разведку, и мы бы оставались на острове целых две недели. Мы потратили много времени, чтобы установить его распорядок дня: маршрут от дома до ресторана, во сколько он начинает и заканчивает работу, живёт ли кто-нибудь ещё в его доме. Мы знали, где он держит свою машину, и знали, когда лучше всего подойти и починить стоп-сигнал. Мы знали о нём почти всё, кроме имени, но, с другой стороны, мне и не хотелось пить с ним кофе.
К тому времени, как я добрался до жилого комплекса, в нём ещё оставалось около половины бумажного стаканчика латте. Я поднялся по шести или семи ступеням большого кирпичного здания викторианской эпохи, давно переоборудованного под офис и окружённого современными бетонными блоками по обе стороны. Большие стеклянные двустворчатые двери провели меня в коридор, а затем вниз, к здоровенному чернокожему парню в белой рубашке и синей форме за стойкой регистрации. Я показал ему свои вирджинские водительские права, которые требовались повсюду после 11 сентября. Я ещё не успел купить машину, потому что велосипед – если получится – остался у Кэрри в Марблхеде.
Я взглянул на бейдж охранника. «Привет, Кэлвин. Меня зовут Стоун. Я иду на третий этаж, в магазин Hot Black Inc.».
«Не могли бы вы расписаться в книге, сэр?»
Я зарегистрировался, пока он проверял список посетителей и окидывал меня беглым взглядом. Вашингтон всё ещё был довольно формальным городом в плане дресс-кода, и я был в джинсах, ботинках Caterpillar и коричневой кожаной куртке-бомбер. Я положил ручку обратно на стол и улыбнулся Кэлвину. «Сегодня пятница, и всё будет просто».
Кэлвин и глазом не моргнул. «Спасибо, мистер Стоун. Лифт сразу за углом, справа. Хорошего вам дня, сэр».
Уходя, я сказал ему стандартное: «И ты». На моём лице играла улыбка: название «Hot Black Inc.» всё ещё смешило меня. Я всегда думал, что только в «Агентах АНДЯ» придумывают компании со странными названиями для прикрытия.
Я работала в Hot Black чуть меньше года. Это была маркетинговая компания, которой, по сути, нечего было продвигать, что, впрочем, было к лучшему, ведь я ничего об этом не знала. Жизнь была прекрасна. Мне платили 82 000 долларов в год, за моей квартирой присматривали, и, вдобавок ко всему, после каждой работы я получала наличные. Это было гораздо выгоднее, чем работать помощником в компании за 290 фунтов в день. Как сотруднику Hot Black, мне выдали номер социального страхования США, и я даже должна была подавать налоговые декларации. Это дало мне возможность жить настоящей жизнью. После того, как дочь Джорджа, Кэрри, уволила меня, мне даже удалось завести новую девушку примерно на шесть недель. Она была региональным менеджером Victoria's Secret в округе Колумбия и Вирджинии, и мы жили в одном доме. Всё шло довольно хорошо, пока её муж не решил, что хочет попробовать сохранить их брак. Я догадался, что он скучает по бесплатным образцам, которые она приносила домой.
У меня даже был пенсионный план. Это был один из способов, которым Джордж мог незаметно подсунуть мне немного денег: в наши дни приход в банк с 20 000 долларов наличными вызвал бы нечто большее, чем просто удивление. Впервые в жизни я начал чувствовать себя более-менее уверенно.
Лифт прибыл, дверь открылась, я вошел и нажал кнопку третьего этажа.
5
Я всё ещё не был уверен, в каком военном или государственном ведомстве работает Джордж и, следовательно, кто платит мне зарплату, но я не жаловался. С тех пор, как я связал свою судьбу с ним, у меня было очень много дел: последние несколько месяцев я был в Бомбее и Греции на операциях по «рендерингу»; целью были трое предполагаемых агентов «Аль-Каиды», которые, как я предполагал, теперь слонялись по Гуантанамо, щеголяя бритыми головами и в оранжевых комбинезонах.
Я допил кофе, когда двери лифта закрылись за мной, и свернул налево по коридору к офису Hot Black. Это был мир блестящих чёрных мраморных стен, алебастровых статуй в нишах и ярких люминесцентных ламп на подвесных потолках. Коридор только что отремонтировали, и в воздухе витал запах толстого нового ковра. Hot Black Inc. не была компанией, где можно заработать два шиллинга.
Я прошёл через двойные двери из дымчатого стекла в безлюдную приёмную. Большой шпонированный антикварный стол служил стойкой администратора, но за ним никого не было. Слева от него стояли два длинных дивана из красного бархата, лицом друг к другу, между ними стоял низкий стеклянный журнальный столик. На столе не было ни газеты, ни номера журнала «Marketing Monthly». Стол был таким же, совершенно пустым, если не считать телефона. Даже на питьевом фонтанчике не было огромной перевёрнутой пластиковой бутылки; лишь шесть одиноких хрустальных бокалов стояли сбоку.
Я направился к дверям главного офиса – высоким, чёрным, сверкающим и внушительным. Когда я был всего в паре шагов, они распахнулись. Джордж развернулся на каблуках, не поздоровавшись, и пошёл обратно к своему столу, обрамлённому окном в добрых десяти метрах от меня. Бутсы на его каблуках цокнули по кленовому полу. «Ты опоздал. Я же сказал, семь утра».
Я знала, что он так скажет. Он, наверное, уже встал в пять, пробежался, помолился над своей миской гранолы и вышел из дома ровно в то время, которое запланировал. Не в пять или десять минут первого, это было бы недостаточно точно, и это означало бы потерю времени. Наверное, было одиннадцать минут или около того, чтобы он успел в офис ровно к шести пятидесяти шести.
Я закрыл за собой двери. «Да, я знаю, извините. В метро были небольшие задержки».
Он не ответил. Вашингтонское метро никогда не опаздывало. Я опоздал из-за очереди в «Старбаксе» и не слишком сообразительных людей за стойкой.
Он обошел стол. «Как эта называется?»
«Латте».
Окна были с тройными стеклопакетами, так что я видел, как за жалюзи движется машина, но не слышал её. Единственным звуком, помимо наших голосов, был гул воздуха в воздуховодах кондиционера.
«Разве никто больше не покупает просто чашку кофе? Вы платите больше двух долларов за порцию только потому, что у него такое красивое название».
Комната была хорошо обставлена. Одна стена была обшита дубовыми панелями и висела на портрете, похожем на портрет XVIII века: мужчина в треуголке и фартуке каменщика, на фоне которого индейцы кого-то убивали.
Когда Джордж наконец повернулся ко мне, я понял, что в Спуквилле, должно быть, и вправду наступил день безвкусицы. Под вельветовым спортивным пиджаком на нём была не обычная рубашка на пуговицах и галстук, а белая рубашка-поло. Возможно, на следующей неделе он переборщит и расстёгнет верхнюю пуговицу, но я не собирался ждать.
Джордж сел на тёмный деревянный стул, который скрипнул под его тяжестью. На столе не было ничего, кроме телефона и тёмно-коричневого портфеля. Он жестом пригласил меня сесть, а затем не стал терять времени. «Так что же случилось с оружием?»
Я всё ещё держал в руке пустую кофейную чашку: её было некуда девать. «Сьюзи покаталась на гидроцикле и сбросила её метров на триста в море. Гильзы всё ещё были в камере. Я не пошёл с ней, но она, должно быть, справилась».
Джордж поднял бровь.
«Я не мог — я не хотел выставлять напоказ следы горящего гравия».
«Как дела сейчас?»
«Ладно. Просто не могу удержаться от того, чтобы не поковырять корочки по ночам». Я слегка улыбнулся, но на Джорджа это не подействовало. Он смотрел на люминесцентные лампы, вмонтированные в подвесной потолок. «Я собираюсь поставить здесь диммеры. Эти штуки опасны для здоровья, вредны для глаз».
Я кивнул, потому что если Джордж так сказал, значит, это правда.
Он вернулся в реальный мир. «Ты и эта женщина…»